ИСТОЧНИКИ О КОНТРОЛЕ ЗА ПРОПОВЕДЯМИ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА ВОЛОГОДСКОЙ ЕПАРХИИ В 1960—1980-е гг.

Автор: О.Б. МОЛОДОВ | 23 Января 2014

О.Б. МОЛОДОВ

ИСТОЧНИКИ О КОНТРОЛЕ ЗА ПРОПОВЕДЯМИ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА ВОЛОГОДСКОЙ ЕПАРХИИ В 1960—1980-е гг.

Molodov O.B. Sources of control over Orthodox clergy sermons in Vologda diocese in 1960th – 1980th

Аннотация / Annotation

Статья посвящена организации контроля проповеднической деятельности православного духовенства Вологодской епархии. В 1960—1980-е годы проповедь рассматривалась как важный инструмент религиозной пропаганды, требующий особого внимания атеистической общественности. Статья основана на архивных материалах и мемуарных источниках.

The article is devoted to the forms and the organization of control over sermon like activity of orthodox clergy of the Vologda diocese. In 1960th — 1980th sermon was considered as the important tool of religious propagation demanding special attention of the atheistic public. This article is based on archival materials and memoirs sources.

Ключевые слова / Keywords

Архив, источник, государственно-церковные отношения, Русская православная церковь, религиозная политика, епархия, проповедь, контроль, духовенство. Archive, source, state-church relations, Russian Orthodox Church, the religious policy, diocese, the sermon, control, clergy.

МОЛОДОВ Олег Борисович - доцент кафедры общественных дисциплин Вологодского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, кандидат исторических наук, г. Вологда; 8-921-141-73-79; Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript

Одной из важнейших форм деятельности православного духовенства является проповедь, понимаемая как «произносимое священнослужителем поучение, наставление, разъясняющее основы истинной веры и благочестивой жизни» . В рамках антирелигиозной политики Советского государства она воспринималась как легальный способ агитации верующих, требующий неусыпного контроля. В атеистической литературе изучаемого периода проповедь характеризуется в качестве «выступления на религиозно-догматические или религиозно-нравственные темы с целью пропаганды религиозных представлений» .

Особый интерес для исследователя представляют методы контроля за проповеднической деятельностью духовенства. Благодаря фрагментарным архивным материалам можно установить, каким образом был организован контроль за богослужениями православных епископов и священников, как представителей самой многочисленной конфессии. Задачи по контролю в данной сфере упрощались по причине немногочисленности приходов Русской православной церкви (РПЦ) в Вологодской епартхии, которых в 1949—1988 гг. насчитывалось всего 17.

Источниками для исследования стали документы из фонда уполномоченного Совета по делам РПЦ (с 1965 г. — Совета по делам религий), фондов районных исполнительных комитетов Советов депутатов трудящихся (далее — райисполкомов) Государственного архива Вологодской области (ГАВО), а также отдельные мемуарные произведения.

Имеющиеся материалы позволяют утверждать, что в течение 1960–1980-х гг. интерес антирелигиозников к проповедям не остывал. Правда, специальные разделы о них в отчетах уполномоченного Совета по делам религий (СПДР) встречаются не всегда. В отчете за 1964 г. это раздел 3 «Об изучении проповеднической деятельности духовенства и его настроении» , а в отчете 1969 г. — раздел 2 «Проповедническая деятельность» . Впоследствии отчетно-справочная документация не содержала такого пункта, а о проповедях сообщалось только в рамках характеристики конкретных епископов и приходских священников.

По причине удаленности многих приходов, содержание проповедей обычно изучалось районными властями. В целях усиления контроля за проявлениями религиозности населения в 1960-х гг. в райисполкомах и горисполкомах были созданы комиссии содействия по соблюдению законодательства о религиозных культах. Они формировались из атеистически настроенных представителей общественности и некоторых государственных органов и учреждений — учителей, врачей, библиотекарей, финансистов и сотрудников милиции. Реже в комиссии входили пенсионеры и колхозники. Для придания официальности это общественное формирование возглавляли секретари соответствующих рай(гор)исполкомов, которых верующие считали районными «уполномоченными по делам религий». Согласно п. 5 типового Положения о комиссии содействия, одной из задач комиссии провозглашалось «осуществление постоянного наблюдения за деятельностью религиозных организаций и духовенства, …имея в виду, что они не должны …использовать молитвенные собрания верующих для выступлений, противоречащих интересам советского общества, подстрекания верующих к уклонению от исполнения гражданских обязанностей, от участия в государственной, культурной и общественно-политической жизни страны» .

Точнее, указанная комиссия имела статус надзорного органа, поскольку у нее не было собственных административных полномочий, она могла только вносить предложения рай(гор)исполкому и его органам (административной комиссии, комиссии по делам несовершеннолетних) о ликвидации выявленных нарушений законодательства о культах и привлечении к ответственности виновных лиц (п. 6 Положения о комиссии).

Члены комиссии содействия посещали храм, действующий на территории района (города) по графику, составленному на основе календаря православных праздников. Например, сохранился график посещения Богородско-Лысогорской церкви Усть-Кубинского района на 1974 г., где указано 14 праздничных дней . Как докладывал секретарь Тотемского райисполкома, «члены комиссии посещают церковь в период служения», но «указаний по ходу службы они никаких не дают» . Впоследствии ими составлялась справка, в которой характеризовалась наполняемость церкви в праздник или воскресный день, а также содержание проповеди, если она произносилась . Произвольная форма справки и, как правило, ее низкий аналитический уровень показывают, что проверяющие не имели необходимой подготовки и не владели какой-либо методикой анализа содержания богослужения. Например, как сообщает член комиссии содействия, «во время служебного чтения батюшки, кроме как бога, господа и перечисления имен ничего не говорится, поминаются слова «Мир всем» . Или другая информация, подготовленная сотрудниками Усть-Кубинского райисполкома: «Речь проповедей культурна, содержанием верующие призываются к соблюдению правил общежития, к совершенствованию своих личных качеств (правдивость, честность и т.д.)» .

Уполномоченный СПДР в 1969 г. докладывал Совету, что «многие …не могут в них [проповедях] разобраться и дают такую информацию, которая не раскрывает существа проповеднической деятельности» . В некоторых случаях, судя по стилю изложения, раскрывали тематику проповедей сами священники: «Тематика [проповедей] в основном праздничная ...праздники Святой Троицы, апостолов Петра и Павла. В воскресные дни [обращается внимание] на вопросы христианского благочестия: веры, надежды, любви, мира, братолюбия, смирения. …Руководством для проповеди является Журнал Московской Патриархии: слова, проповеди и поучения архиереев» .

Уполномоченный, как свидетельствуют архивные документы, проявлял желание контролировать проповедническую деятельность и без посещения богослужений, но в специальных журналах приходов делалась только краткая запись — «прочитана проповедь на евангельскую тему». «Доступ к богослужебным журналам затруднен, — сокрушался уполномоченный С.В. Матасов, — они хранятся в алтаре» . Попытка изучать проповеди по рукописям тоже «ничего не дает, т.к. большинство священников текстов не пишут» .

В течение исследуемого периода качественных отчетов о прослушанных проповедях нами не выявлено. Видимо, с целью повышения качества отчетных материалов, необходимым, но запоздалым мероприятием стала разработка в 1986 г. специального пакета документов для комиссий содействия по соблюдению законодательства о культах. Возможно, подобное имело место и ранее, но, судя по содержанию справок, проверяющие никакими общими рекомендациями не пользовались.

В 1986 г. областной уполномоченный СПДР Н.А. Воронин разослал данные материалов в райисполкомы. В комплект вошли: методическое пособие по организации изучения проповеднической деятельности духовенства, памятка членам комиссии, изучающим религиозные проповеди и анкета-рецензия на прослушанную проповедь . В методическом пособии обосновывалась необходимость подобного контроля, позволяющего «своевременно выявить новые тенденции, явления в религии, церкви, …обнаружить пути и средства …противозаконного влияния на верующих, особенно на детей и молодежь; лучше знать священнослужителей, их духовную подготовку, гражданскую зрелость, …выявить факты религиозного фанатизма» .

Составители пособия рекомендовали закрепить членов группы рецензентов за отдельными религиозными обществами, составить график посещения молитвенных собраний (что, как мы видели, делалось и ранее). Как указывалось, рецензенты, с одной стороны, не должны допускать мелочных придирок, а, с другой — примиренческого отношения к нарушениям законодательства о культах .

Памятка акцентировала внимание проверяющих на конкретных вопросах в содержании проповедей, среди которых выделялись «гражданские проблемы», касающиеся отношения проповедников к исполнению обязанностей, налагаемых властями, к труду на благо Родины, к человеческим порокам. В проповедях, как предполагалось, должны были звучать вопросы борьбы за мир, противодействия ядерной угрозе и, соответственно, пополнения фонда мира религиозными организациями.

Предметом особого контроля являлось озвученное в проповедях отношение духовенства к действующему законодательству о культах. В исследуемый период религиозные организации были ограничены в осуществлении своих традиционных функций, а епископат и клир, как известно, критически относился ко многим запретительным мерам и приходской реформе 1961 г. В памятке, в связи с этим, обращалось внимание на подходы священников «к детскому вопросу», службе в армии, благотворительной помощи верующим .

В преддверии грядущих мероприятий по празднованию 1000-летия крещения Руси власти опасались «активизации церковников». «Не вызывает сомнений, — говорилось в одном издании еще в 1982 г., — что служители культа будут концентрировать усилия на восхвалении благотворной роли русской православной церкви в истории России, в становлении и развитии национальной культуры, борьбе за мир и международное сотрудничество». Поэтому проверяющим предписывалось выявлять наличие призывов готовиться к этому празднику и форму таких призывов.

Анкета-рецензия (справка) на прослушанную проповедь кроме данных о проверяющем и проповеднике включала несколько пунктов, раскрывающих содержание проповеди и ее оценку . Предполагалось, что справка должна состоять из развернутых ответов на ключевые вопросы: о тематике проповеди с указанием положительных и негативных «моментов»; о наличии в ее содержании политической информации, вопросов, связанных с празднованием 1000-летия принятия христианства.

От рецензента также требовалось охарактеризовать состав аудитории (общее число посетителей храма, в том числе мужчин и женщин, детей и молодежи), впечатление слушателей от проповеди, их отзывы. Анкета должна была завершаться замечаниями и выводами проверяющего лица.

Однако ни одной заполненной анкеты нами в исследованных архивных фондах не обнаружено. Более того, за 1980-е гг. никаких отзывов о проповедях, кроме оценок уполномоченным СПДР владыки Михаила Мудьюгина (см. ниже), также не выявлено.

В Православной церкви проповеди, согласно каноническим предписаниям, читаются архиереями и священниками. Однако в условиях тотального контроля некоторые епископы старались не обострять отношения с властями и не занимались активной проповеднической деятельностью. В частности, епископ Мстислав (Волонсевич), занимавший вологодскую кафедру в период «хрущевских гонений» на Церковь (1959—1965 гг.), «проповеди читал короткие», что не способствовало активизации церковной жизни .

Во времена «стабилизации» государственно-церковных отношений и, возможно, благодаря субъективным качествам архиереев, проповедническая деятельность епископата активизировалась. Епископ Мелхиседек (Лебедев), служивший в г. Вологде в 1965—1967 гг., по признанию уполномоченного, имел высокий уровень богословской подготовки, «умел организовать службу с расчетом большого психологического воздействия, …торжественно, с чтением хорошо подготовленных проповедей, привлекая на них большое количество верующих». Современники отмечали, что владыка Мелхиседек имел качества замечательного проповедника, вносил в проповедь «высокий, живой дух» . На службе в Покровской церкви Тотемского района, по словам проверяющего, он призывал верующих «посещать церковь, а не дома молиться, молиться за мир, за всех плененных, за наше государство» .

«Замечательными по воодушевлению» были выступления архиепископа Михаила (Чуба), управлявшего Вологодской епархией в 1972—1974 гг . О проповедях епископа Дамаскина (Бодрого), занимавшего кафедру в 1974—1979 гг., встречаются противоречивые мнения. Протоиерей Георгий (Иванов) вспоминает, что владыка говорил «скромно, мудро, просто, доступно, …люди с открытым ртом слушали» . Другой священник утверждает, что он «не мог сказать два-три слова, …ужасно переживал, но учиться говорить проповедь не хотел» . Возможно, оценки различаются потому, что владыка Дамаскин «не академическую проповедь говорил» , а простота стиля не всех устраивала. В документах уполномоченного СПДР сохранилось упоминание о проповеди, где Дамаскин сказал, что «человек без веры в бога — живой труп, [за что ему] сделано предупреждение» .

Высокий образовательный уровень архиепископа Михаила (Мудьюгина), возглавлявшего епархию в 1980—1993 гг., позволил ему стать одним из ярчайших представителей епископата в стране. Кандидат технических наук, бывший доцент Ленинградского горного института, владевший несколькими иностранными языками, и, как пишет уполномоченный СПДР В.П. Николаев, «сам активный проповедник, при каждой службе выступает с проповедью или назиданием, этого же требует от каждого священника, …много внимания уделяет системе и количеству проповедей» .

Однако основная роль в этой деятельности принадлежит приходскому духовенству. Например, по статистике уполномоченного СПДР, только в 1969 г. в храмах Вологодской епархии было прочитано 1 200 проповедей, посвященных религиозным праздникам, «житью святых и евангельским мифам» .

Поскольку по литургическим правилам проповеди проводятся после богослужений, их отсутствие не нарушает общего порядка службы. Некоторые священники, пользуясь такой возможностью, проповедей не читали совсем. Основными аргументами для властей и верующих у некоторых сельских настоятелей было их слабое здоровье, плохое зрение и недостаточный уровень богословской подготовки. Действительно, в сельских приходах чаще служили «старцы-простецы», не требующие высоких окладов и довольствующиеся скромными жилищными и бытовыми условиями. Из-за «кадрового голода» некоторые настоятели имели преклонный возраст - старше 80 лет.

Как отмечается в справках о религиозной обстановке по Тотемскому району, «проповедей так и не удалось услышать. Священник А-в преклонного возраста и …заявляет, что он малограмотный и плохо видит. …Какой он проповедник, старик 80 лет!» . В Покровской церкви Кирилловского района в конце 1960-х гг. «служитель культа Л-в с проповедями выступал крайне редко, их не удалось послушать» . В Успенско-Чернецкой церкви Грязовецкого района священник М-в «проповедей не произносит (не может)», поскольку ему 90 лет. «При общем довольно низком образовательном уровне …многие батюшки вообще не проповедуют», – вспоминает протоиерей Михаил Ардов, служивший тогда в соседней Ярославской епархии .

Напротив, в городских храмах районных центров (Череповца, Великого Устюга, Грязовца, Белозерска) настоятели проповедовали чаще. Они выступали «за мир на земле», критиковали пороки людей (пьянство, сквернословие), при этом не призывали верующих к отказу участвовать в общественной жизни .

В храмах Вологды и Череповца служили наиболее подготовленные священнослужители. Их проповедническая деятельность находилась под особым контролем из-за близкого расположения действующих храмов. Предвзятый характер анализа содержания их проповедей показывает, насколько легко было в тот период обвинить священника в антисоветской пропаганде. Например, настоятель Лазаревской церкви Вологды Я-й «призывал верующих защищать учение Христа от антихристов», что уполномоченный С.В. Матасов понял не иначе, «как призыв противодействовать распространению атеизма» .

По отзыву проверяющего, протоиерей Ч-в, кстати, окончивший Московский университет, «пространно говорил верующим о том, как велика «милость божия», [к которой он отнес] «рост материального благосостояния, рост науки и культуры, даже достижения в исследовании космоса» . Стоит вспомнить, что в атеистической литературе наука и религия обычно противопоставлялись, а достижения в сфере освоения космоса, как считалось, вообще доказывали отсутствие Бога. Идеи, прозвучавшие в проповеди, рассматривались антирелигиозниками как лишнее доказательство «приспособления и модернизации» Церкви и «защитная реакция на упадок русского православия» .

9 мая 1971 г. священник Б-в из Воскресенской церкви Череповца «осудил агрессивную политику США в юго-восточной Азии [во Вьетнаме] и на Ближнем Востоке, …призвал верующих трудиться и молиться во имя мира» . Протоиерей Михаил Ардов вспоминает, что в эти годы «даже в патриарших посланиях на День Святой Пасхи, по крайней мере, два абзаца были посвящены осуждению американских агрессоров» .

Тема укрепления мира постоянно звучала в проповедях православных священников. В циркуляре управляющего Вологодской епархией священнослужителям предписывалось «усилить в проповедях значение миротворческой темы, …подчеркивать значение вклада в благородное дело мира, который осуществляется нашим народом и его Правительством». Там же предлагалось использовать конкретные места из Нового Завета для проповеднического раскрытия этой темы . В своих праздничных посланиях к клиру и мирянам архиереи призывали «отдать все силы и возможности на завоевание священного мира на земле и вместе со всем нашим народом, своим усердным трудом внести свою лепту в борьбе за мир» .

Большинство клириков использовали готовые тексты проповедей из «Журнала Московской Патриархии». В связи с этим, М. Ардовым приводится забавный случай со священником, начавшим проповедовать, но неожиданно обнаружившим, что он забыл текст выступления: «Братья и сестры! Жизнь наша …в старых штанах осталась!» . Естественно, что подобные казусы не прибавляли приходским священникам авторитета среди верующих.

Таким образом, в исследуемый период проповедь как важнейшее средство религиозного воздействия на паству несколько потеряла свое былое значение. Описанные попытки государства и антирелигиозно настроенной общественности усилить контроль за содержанием проповедей особых последствий не имели. Причиной этого, в первую очередь, является отсутствие среди проверяющих лиц, обладающих необходимыми познаниями в данной сфере.

С другой стороны, многие представители епископата и клира, стараясь не обострять отношения с властями, избегали чтения проповедей или сокращали их продолжительность. Кроме того, в условиях «кадрового голода» лишь немногие священнослужители обладали достаточной для этого богословской подготовкой и ораторским мастерством.