БРАЧНЫЕ СОЮЗЫ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА УЕЗДНЫХ ГОРОДОВ РОССИИ В КОНЦЕ XVIII в.: РЖЕВ и ОСТАШКОВ

Печать PDF

Исследование матримониальных связей населения России в разные хронологические периоды является важным направлением в изучении различных сословий и социальных групп, в том числе и духовенства. Чрезвычайно значимым источником, способствующим рассмотрению этих процессов, являются ревизские сказки второй половины XVIII в., в которые включались сведения о брачных союзах. Информация о матримониальных связях священно-церковнослужителей вошла в документы 5-й ревизии (1795 г.) и включает данные о браках, заключенных членами семей клириков со времени 4-й ревизии (1782 г.), то есть за тринадцать лет. Этот период весьма важен в истории православного духовенства России, так как именно тогда завершалось оформление духовенства как единого сословия.


Ранее матримониальные связи священно-церковнослужителей кафедрального центра одной из епархий центральной России – города Твери были рассмотрены в отдельной работе. Вместе с тем, нам уже приходилось отмечать, что выводы, сделанные на основе изучения одной из групп клириков, нельзя распространить на все духовенство, так как положение священно-церковнослужителей в столицах, губернских центрах, уездных городах и на селе существенно различалось, хотя, к сожалению, в большинстве работ принято рассматривать православное духовенство России как единую категорию, совершенно не уделяя внимание существовавшим различиям.


В настоящей работе рассматриваются матримониальные связи священно-церковнослужителей двух уездных городов Тверской епархии – Ржева и Осташкова – в период между 4-й и 5-й ревизиями и сравниваются с данными о духовенстве Твери.
Ржев и Осташков естественно являлись гораздо более мелкими городами, нежели Тверь, по всем показателям, в том числе по количеству храмов и клириков. В Твери во время проведения 5-й ревизии было 28 церквей, при которых служили 112 священно-церковнослужителей, относившихся к белому духовенству. В тот же период в Ржеве было 8 храмов и при них состояли 45 человек. В свою очередь, в Осташкове, который только в 1770 г. получил статус города, было 4 церкви и при них служили 38 клириков.



Прежде чем перейти к анализу матримониальных связей священно-церковнослужителей Ржева и Осташкова, напомним, что представляли в этот период брачные связи духовенства Твери. Общее число брачных союзов, между 1782 и 1795 гг., равнялось 93. Из них 57 (или 61,3 %) были заключены между представителями семей тверского духовенства, 4 (4,3 %) – с архиерейскими, монастырскими служителями и певчими, 19 (20,4 %) – с купцами и мещанами, 5 (5,4 %) – с приказными, 3 (3,2 %) – с крестьянами, 5 (5,4 %) – с разночинцами (сержантом гвардии, солдатами, девицей «светского состояния»).

Обращает на себя внимание, что браки между представителями семей духовенства в Ржеве составляют только около одной трети от общего числа, что почти вдвое меньше, чем в Твери. В уездном городе большинство брачных союзов представители семей городского духовенства заключали с купцами и мещанами (все они также были жителями Ржева). К ним близки, по своей сословной составляющей, браки, заключенные с жителями «Ржевского яму»: женой ямщика стала дочь диакона Преображенской церкви Алексея Михайлова, на дочери ямщика женился пономарь той же церкви Василий Семенов.

Выделяются своим значением два брака с представителями дворянского сословия, или лицами, имевшими право на дворянское звание: священник Успенского собора Лаврентий Никифоров был женат на дочери прапорщика «штатной команды» Зубцова Фомы Васильевича Соколова (после смерти священника она вышла замуж за отставного подпоручика Поликарпа Тарасова), а ее родная сестра стала супругой Ивана Михайлова, рукоположенного в сан диакона Преображенской церкви.

В числе прочих матримониальных союзов с иносословными были два брака с приказными (дочь священника церкви святого митрополита Петра Ионы Никифорова была выдана за канцеляриста города Могилева (?) (в документе – «Мигилева») Никифора Степановича Сафонова, а дочь диакона той же церкви Ермила Афанасьева – за канцеляриста Ржевского нижнего суда Ивана Лукина), а также брак с помещичьим крестьянином Ржевского уезда – Ларионом Антоновым, за которого вышла замуж дочь умершего дьячка Богородицерождественской церкви Симона Федорова.

Из числа 14 браков между представителями семей духовенства только 5 связывали исключительно семьи ржевских клириков, остальные были заключены с членами семей священно-церковнослужителей других уездов Тверской епархии. Пономарь Успенского собора Василий Деомидов, пономарь Покровской церкви Яков Яковлев, священник Преображенской церкви Иван Иосифов, дьячок Преображенской церкви Иван Иванов, пономарь той же церкви Василий Васильев, пономарь Богородицерождественской церкви Илья Алексеев были женаты на дочерях клириков Ржевского уезда. Пономарь Троицкого собора Петр Леонтьев взял в жены дочь священника Зубцова, пономарь Петровской церкви Михаил Никитин – дочь священника Зубцовского уезда, а дьячок той же церкви Василий Федоров – дочь диакона Старицкого уезда.

Матримониальные союзы, заключенные в этот период представителями семей духовенства Осташкова, были еще более однородны, нежели в Ржеве:

Число браков с представителями семей духовенства, было еще ниже, чем в Ржеве, а все остальные брачные союзы были заключены только с купцами и мещанами. При этом последние были представителями осташковского городского общества, кроме одной девицы, являвшейся дочерью тверского купца – на ней был женат священник Преображенской церкви Матвей Дмитриев, переведенный в Осташков из диаконов Мироносицкой церкви Твери.

Необходимо отметить, что, в отличие от Ржева, все «внутрисословные» браки также оказались заключены именно между членами «духовных» семей Осташкова, за одним исключением: дочь умершего соборного протоиерея Осташкова Семена Иванова была выдана за Дмитрия Федорова, ставшего протоиереем в Кашине.

Исследуя матримониальные связи духовенства Твери мы отмечали, что при заключении браков с иносословными только в немногих случаях представительницы этих социальных групп стали супругами клириков. Как правило, за иносословных выходили замуж дочери причетников, а сами церковнослужители и кандидаты в священнослужители заключали матримониальные союзы преимущественно с дочерьми духовенства. Анализ происхождения жен клириков, определенных к приходским местам между 4-й и 5-й ревизиями, показал, что в Твери только 14% из них относились к иносословным. Кроме того, было установлено что 48% (24 священно-церковнослужителя из 50) заняли приходские места по принципу наследования – на основании брака с дочерью клирика служившего здесь ранее (14 человек) или получили должность при храме после своих отцов или других родственников по мужской линии (10 человек).

В Ржеве мы наблюдаем несколько иную картину. Количество браков с иносословными, как мы видим, более чем вдвое превышает подобный показатель в Твери. Что касается наследования приходских мест, то в Ржеве оно было примерно таким же, как в кафедральном центре, и составляло 45%. Однако, только 3 священно-церковнослужительские должности были получены после заключения брачного союза: рукоположенный в сан диакона к Покровской церкви Илларион Петров женился на дочери священника той же церкви; ставший священником Петровской церкви Иван Матвеев был женат на дочери священника той же церкви; ставший диаконом Петровской церкви Петр Яковлев женился на дочери диакона той же церкви. Еще 6 приходских мест были получены кандидатами, благодаря службе при тех же храмах их отцов: священник Преображенской церкви Иван Иосифов был сыном диакона той же церкви, диакон Преображенской церкви Иван Михайлов – сыном священника той же церкви, пономарь Преображенской церкви Василий Семенов – сыном пономаря той же церкви, другой пономарь (позднее – дьячок) Преображенской церкви Иван Иванов – сыном пономаря той же церкви, пономарь Богородицерождественской церкви Илья Алексеев – сыном священника той же церкви, пономарь Петровской церкви Михаил Никитин – сыном пономаря той же церкви.

В большинстве случаев матримониальными союзами в Ржеве были связаны не более двух семей. Материалы 5-й ревизии позволяют установить только одно исключение: внучка священника Покровской церкви Якова Михайлова была выдана замуж за пономаря Никольской церкви Михаила Петрова – сына священника Покровской церкви Петра Климентова, а дочь последнего вышла замуж за Иллариона Петрова, ставшего диаконом той же Покровской церкви. Таким образом, здесь мы можем проследить связь через браки уже трех семей.

В Осташкове ситуация отличается от положения в Ржеве и тем более от ситуации в Твери. Количество браков с иносословными (все они, как указывалось выше, были представителями местного купеческого и мещанского общества) для занявших в Осташкове места, между 4-й и 5-й ревизиями, было более чем в три с половиной раза выше, чем в Твери, и более чем в полтора раза выше, чем в Ржеве.

В то же время, количество мест, занятых по принципу наследования, составляло 66,7%, существенно превышая этот показатель в Твери и Ржеве. Вместе с тем, только 3 брака, так же, как и в Ржеве, заключенных кандидатами на должности клириков, были связаны с наследованием приходских мест: протопоп Троицкого собора Андрей Николаев был женат на дочери умершего протопопа того же собора, пономарь Знаменского монастыря Егор Васильев (позднее переведен в Троицкий собор) – на дочери умершего пономаря того же монастыря, дьячок Троицкого собора Петр Максимов (позднее рукоположен во диакона к Воскресенской церкви) – на дочери заштатного священника того же собора. Существенно больше приходских мест – 7 было наследовано в связи со службой отцов кандидатов на приходские места при тех же храмах: дьячок Троицкого собора Григорий Аникитин был сыном дьячка того же собора, пономарь (позднее – дьячок) Троицкого собора Козьма Васильев – сыном диакона того же собора, священник Преображенской церкви Дмитрий Николаев – сыном священника той же церкви, священник Преображенской церкви Ефим Давыдов – сыном священника той же церкви, пономарь Преображенской церкви Василий Никифоров – сыном дьячка той же церкви, священник Воскресенской церкви Илья Петров – сыном священника той же церкви, диакон Знаменского монастыря Иван Григорьев (ранее – дьячок Троицкого собора) – сыном священника того же монастыря (ранее служившего диаконом Троицкого собора).

Число семей духовенства, соединенных в Осташкове узами родства, также было выше, чем в Ржеве. Согласно сказкам 5-й ревизии, одна из дочерей священника Троицкого собора Николая Игнатьева вышла замуж за дьячка того же собора (позднее – диакона Воскресенской церкви) Петра Максимова, а другая – за Петра Мануйлова сына дьячка Преображенской церкви Мануила Егорова. Дьячок Троицкого собора Григорий Аникитин был женат на дочери священника Преображенской церкви Давида Макарова, а дочь его родного брата – диакона той же церкви Герасима Макарова была выдана за Василия Феофанова, рукоположенного в сан диакона к Воскресенской церкви.

В каждом из указанных выше случаев речь идет о родстве через браки трех семей. Еще в одном случае матримониальные отношения соединили в Осташкове сразу четыре семьи. Сын священника Преображенской церкви Николая Игнатьева – протоиерей Троицкого собора Андрей был женат на дочери своего предшественника – протоиерея Семена Иванова. Другой сын Николая Игнатьева – священник Преображенской церкви Дмитрий, до рукоположения в сан, женился на дочери дьячка Воскресенской церкви Козьмы Григорьева. В свою очередь, сестра Андрея и Дмитрия Николаевых стала супругой дьячка Троицкого собора Козьмы – сына диакона того же собора Василия Андреева.

Таким образом, необходимо отметить, что матримониальные связи духовенства уездных городов Тверской епархии существенно отличались от аналогичных союзов в кафедральном центре. Если в Твери большинство браков заключались между членами семей духовенства, то в Ржеве и особенно в Осташкове они составляли меньшую часть, и основное число брачных союзов связывало семьи клириков с представителями местного купечества и мещанства. В то же время, если уровень наследования приходских мест был в Ржеве примерно такой же, как в Твери, а в Осташкове даже превосходил его, то сам характер этого процесса существенно отличался. В кафедральном центре получение священно-церковнослужительской должности происходило преимущественно после заключения брака, а в уездных городах – наоборот, наследование через браки было весьма невелико и в основном могло состояться после смерти или выхода за штат отца кандидата на приходскую должность.

Все это еще раз подтверждает высказанное ранее мнение, что процессы, происходившие в среде православного духовенства, существенно различались в зависимости от места службы клириков, что, безусловно, требует продолжения отдельного изучения различных групп священно-церковнослужителей России с дальнейшим сравнительным анализом.

Orthodox clergy matrimony of local Russian towns Rzhev and Ostashkov, late XVIII-th century

Аннотация / Annotation

В статье рассматриваются особенности матримониальных отношений клириков уездных городов Тверской епархии, межсословные связи, влияние брачных союзов на наследование приходских должностей и проводится сравнение с аналогичными процессами в кафедральном центре епархии – городе Твери.

Article covers matrimony peculiarities of Tver eparchy local town clergy, cross estate marriage, matrimony influence on parish offices succession, in comparison with the same matters taken part in Tver - eparchy cathedral center

Ключевые слова / Keywords

Православное духовенство, матримониальные связи, Тверская епархия, генеалогия. Orthodox clergy, matrimony, Tver eparchy, genealogy

Матисон Андрей Викторович

Кандидат исторических наук, зав. отделом Главного архивного управления

Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript

8-916-537-75-74, 8-499-197-18-61

Полностью материал публикуется в российском историко-архивоведческом журнале ВЕСТНИК АРХИВИСТА. Ознакомьтесь с условиями подписки здесь.