ИНСКРИПТЫ В СУДЬБЕ ПОЭТА СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА В.В. БОРОДАЕВСКОГО

ИНСКРИПТЫ В СУДЬБЕ ПОЭТА СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА В.В. БОРОДАЕВСКОГО

Mikhailova I.P. Poet of the Silver Age Valerian Borodaevskiy through the prism of inscriptions

Аннотация / Annotation

Статья посвящена исследованию творческого наследия поэта В.В. Бородаевского. В ней рассматриваются инскрипты (краткие дарственные, посвятительные надписи; автографические посвящения), адресованные Бородаевскому писателями и поэтами эпохи Серебряного века.

The article is devoted to a poet V.V. Borodaevskiy (short donative, dedicatory inscriptions; autographic dedication). There you can find inscriptions addressed to Borodaevskiy poets and writers of the Silver Age.

Ключевые слова / Keywords

Эпоха Серебряного века, инскрипты, В.В. Бородаевский, Курск. The Silver Age, inscriptions, V.V. Borodaevskiy, Kursk

МИХАЙЛОВА Ирина Петровна – преподаватель Курского государственного университета, кандидат филологических наук, г. Курск; 8-910-217-60-33; Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript

Инскрипты – молчаливые, но красноречивые свидетели, воссоздавая колорит эпохи, рассказывают о мире человеческих контактов и творческих отношений. У каждого из них своя история, позволяющая узнать, что связывало дарителя и адресата. Дарственные надписи также могут быть ценным источником для изучения биографии писателя, его окружения, поэтому, говоря словами Иванова-Разумника , «мимолетную фразу, случайную строчку, короткую надпись все это должны сохранить, передать, объяснить».

В публикации представлены отдельные инскрипты из личного архива А.Д. Бородаевского . Они были адресованы его деду — поэту Валериану Валериановичу Бородаевскому (1876—1923), имя которого принадлежит эпохе Серебряного века. Он достиг известности и признания у современников как продолжатель традиций философской лирики Е.А. Боратынского и Ф.И. Тютчева.

Бородаевский родился 12 (24) декабря 1876 г. в c. Кшень Тимского уезда Курской губернии, в старинной дворянской семье. Получил техническое образование: окончил Курское реальное училище, Горный институт в Петербурге (1894—1900). Служил по Горному ведомству. В 1908г. Бородаевский увольняется со службы, решив всерьез заняться литературным творчеством. Он возвращается в родовое поместье, но часто бывает в Петербурге, в Москве. В период с 1909 по 1916 г. активно участвует в литературной и общественной жизни России. Им были изданы три сборника стихотворений: «Страстные свечи» (СПб., 1909), «Стихотворения. Элегии, оды, идиллии» (СПб., 1909), «Уединенный дол» (М., 1914). Его стихи также были представлены в «Антологии» издательства «Мусагет» (1911); он выступал по вопросам христианства на страницах журналов «Русский вестник» и «Новый путь», печатался в таких журналах как «Аполлон», «Русская мысль», «Современник», «Вестник Европы».

Бородаевский общался с широким кругом людей, авторитетных в литературном мире и культурной жизни конца XIX—начала XX в., в частности с А.А. Блоком, А. Белым, А.Н. Толстым, М.А. Кузминым, Ф.К. Сологубом, А.А. Ахматовой, Н.С. Гумилевым, В.В. Розановым, Н.А. Бердяевым, В.Э. Мейерхольдом и многими другими. В критических статьях высокую оценку творчеству Бородаевского дали Н.С. Гумилев и Вяч. Иванов , С.М. Городецкий , Ю.Н. Верховский , более сдержанно отозвались В.В. Розанов и В.Я. Брюсов . Последние годы Бородаевский жил в Курске, принимал участие в работе Курского союза поэтов. В советское время его произведения не печатались. Умер поэт 16 мая 1923 г., похоронен в Курске на Никитском кладбище.

Жизнь удивительным образом сталкивала Бородаевского с разными людьми, предоставив возможность общаться, сотрудничать, искать вместе с ними истину. Сегодня свидетельства этого общения, фотографии и книги с дарственными надписями знаменитых людей, записные книжки Бородаевского с черновыми записями стихов, адресами писателей, находятся в личном архиве внука - А.Д. Бородаевского. Несомненно, они представляют интерес для исследователя. В задачу автора не входит полная публикация уникальной коллекции, поэтому автографы писателей включены выборочно.

Предположительно, первым автографом, появившимся у Бородаевского, была дарственная надпись Розанова , которую он сделал на обороте копии своего портрета работы Л.С. Бакста : «Уважаемому Валериану Валериановичу Бородаевскому на добрую память о Религиозно-философских собраниях в Петербурге. В. Розанов. СПб 1906 — 17 января». Несмотря на традиционную дежурную форму, автограф четко говорит о времени знакомства и общения, которое начало складываться в русле деятельности Религиозно-философских собраний. Как отмечал поэт в автобиографии: «С 1903 года состоял членом Петербургского Религиозно-философского общества, где однажды выступил против христианской концепции В.В. Розанова, осуждаемой мною с точки зрения византийско-аскетической литературы восточных отцов…» Розанов разделял увлечение Бородаевского философией Леонтьева, но к его поэтическому творчеству относился сдержанно. Отголоски их дискуссий нашли отражение в стихотворении поэта «Да и нет», посвященном Розанову .

Вяч. Иванов, один из мэтров русского Парнаса, сыгравший определяющую роль в личной и творческой судьбе Бородаевского, на своей книге «Кормчие звезды» оставил надпись: «Валериану Валериановичу Бородаевскому братски преданный Вяч. Иванов. 24 февраля 1909 г.». Именно к этому периоду можно отнести их знакомство. В издательстве «Оры» в том же, 1909 г., Вяч. Иванов издал второй сборник стихов Бородаевского под названием «Стихотворения. Элегии, оды, идиллии» и в предисловии дал высокую оценку его дарованию: «Нельзя не расслышать в стихах Бородаевского «собственный», т.е. единственно данному поэту свойственный, собственно ему присущий тон...» .

Иванов разглядел в Бородаевском не только «оригинального и замечательного» поэта, но и надежного человека, с которым многие годы его будут связывать доверительные отношения. Они довольно много общались семьями, встречаясь в Москве, Петербурге. Семья Иванова была радушно принята Бородаевскими в курских имениях, а те в свою очередь гостили у них в Риме. И память об этом общении — второй инскрипт Иванова на книге «Нежная тайна» — «Горячо любимым Валериану и Маргарите Бородаевским от Вячеслава Иванова Рим, январь, 1913». Объединяющую их духовную близость не раз подчеркивал Бородаевский, например, в одном из писем к Вяч. Иванову он писал: «Много думал в дороге и сейчас думаю о нашей встрече и о той исключительной интимной близости, которую я, человек в личных отношениях замкнутый, почувствовал к Вам. И как мне грустно, что эта встреча была так мимолетна. И душе моей не дано было прочно основаться возле вашей…» . Бородаевский посвятил другу стихотворение «Над пустынными полями видится…» , а также цикл стихов «Итальянская призма» .

В семейном архиве внука Бородаевского находится книга: Гр. Алексей Н. Толстой. За синими реками. М.: Грифъ, МСМХI. На форзаце автограф: «Милым Бородаевским, которые, строя курятники нашли настоящую точку, не то что мы — долой город — к милым курятникам!» И подпись: «Гр. А. Толстой, 4.1.1911.».

С А.Н. Толстым Бородаевский познакомился и подружился в Самаре, где с 1906 по 1908 г. служил финансовым инспектором и снимал квартиру в доме отчима Алексея Николаевича, А.А. Бострома. Вот как пишет об этом М.А. Бородаевская, жена поэта: «Они с мужем моим подолгу разговаривали за чаем… Часто были разговоры об охотниках и помещиках. Муж рассказал об одном соседе, который хвалился, что бьет вальдшнепов без промаха. Он до охоты выпивал столько, что птица летящая двоилась перед его глазами и он стрелял в середину между двух и всегда без промаха. А.Н. очень смеялся и потом в одном из ранних рассказов поместил эту историю, слегка изменив» . Дружеское общение между семьями, как отмечает в своих воспоминаниях Бородаевская, сохранилось на долгие годы. Бородаевские встречались с семьей писателя в Москве, Петербурге, они приглашали их лично и через Вяч. Иванова погостить в Кшени: «Посылаю письмо Алексею Николаевичу Толстому, пожалуйста, передай ему и уговори ехать; знаю его «тяжелый подъем» и не особенно верю в его приезд, но был бы счастлив повидаться с ним и его лирической половиной» . Бородаевский посвятил Толстому цикл стихотворений «Интимные лики» .

М.А. Кузмин был в числе тех, с кем Бородаевский познакомился благодаря знаменитым «средам» на «башне». Под таким названием вошла в историю Серебряного века петербургская квартира Вяч. Иванова, располагавшаяся в эркере седьмого этажа дома 25 по Таврической улице .

Короткая, но столь значимая надпись оставлена Кузминым на книге «Глиняные голубки»: «Дорогому поэту и другу Валериану Валериановичу Бородаевскому в память о Таврической башне 1916, март». К тому времени, когда была подарена книга, собрания на «башне» уже не проходили, но воспоминания о необыкновенной атмосфере, которая там царила, и о которой помнили, была дорога обоим поэтам.

Общение Бородаевского с А.М. Ремизовым также началось в «башенный» период. Ремизов, владевший умением писать различными типами древнего письма, подарил Бородаевскому книги с очаровательными автографами. Его замысловатые инскрипты, стилизованные под старославянскую вязь, — поистине шедевры каллиграфии. Старинная витиеватость почерка совпадала с витиеватостью стиля. Например, миниатюра Ремизова на книге «Укрепа»: «Валериану Валериановичу Бородаевскому после многих лет скрытнаго жития в Закишени Курской появившемуся на реке Нева А. Ремизов 2 марта 1916 г.» или посвящение на седьмом томе собрания сочинений Ремизова: «Валериану Валериановичу Бородаевскому сей том лимонарный на великопостное чтение 23 апреля 1916 г.».

Следует отметить, что «игра как культурная доминанта эпохи определила специфику художественной манеры многих выдающихся деятелей Серебряного века» , в том числе и Ремизова. Именно этим объясняется учреждение им в 1900 г. Шуточно-утопической Обезьяньей Великой и Вольной Палаты — «Обезвелволпала» . С этого времени начали выдаваться Обезьяньи грамоты и знаки, возводящие друзей писателя в разные звания членов этого фантастического Ордена, на которых всегда подписывался его обезьяний царь Асыка — Первый Обезьян Великий, о котором «…никто ничего не знает, и его никто никогда не видел». Сам же Ремизов, рисовавший «собственнохвостно» (за царя Асыку), называл себя «царским диаком» и «канцеляриусом», раздающим наградные знаки заслужившим быть принятыми в члены Ордена . Бородаевскому тоже был выдан такой обезьяний «знак» с надписью следующего содержания: «Валериану Валериановичу Бородаевскому Обезьяний знак первой степени с виноградами дан для ношения 1.1. 1913».

Такова история нескольких инскриптов. За каждым росчерком пера стоят встречи, воспоминания, взаимоотношения. За каждым инскриптом — имя дарителя, много значившее для адресата. Все вместе они не только добавляют новые сведения в биографию Бородаевского, но и позволяют ощутить дух времени, являются одним из источников для изучения литературного быта эпохи Серебряного века.

Редакция журнала «Вестник архивиста» и автор выражают благодарность профессору кафедры мировой экономики факультета экономики и права Московского государственного лингвистического университета, доктору экономических наук Андрею Дмитриевичу Бородаевскому, внуку Валериана Валериановича, за предоставленные для публикации инскрипты, хранящиеся в его личном архиве.

Иллюстрации из коллекции доктора экономических наук, профессора Андрея Дмитриевича Бородаевского (Москва)