ИСТОЧНИКИ О РОССИЙСКИХ КОЛОКОЛАХ И КОЛОКОЛОЛИТЕЙНОМ ДЕЛЕ В РОССИИ ПРИ ПЕРВЫХ РОМАНОВЫХ

Автор: А.Ф. БОНДАРЕНКО | 11 Февраля 2014

А.Ф. БОНДАРЕНКО

ИСТОЧНИКИ О РОССИЙСКИХ КОЛОКОЛАХ И КОЛОКОЛОЛИТЕЙНОМ ДЕЛЕ В РОССИИ ПРИ ПЕРВЫХ РОМАНОВЫХ

Bondarenko A.F. Sources about Russian bells and bell casting under first Romanovs

Аннотация / Annotation

В статье анализируются дошедшие до наших дней источники о российских колоколах и колокололитейном деле в России при первых Романовых, предполагается, что расширение их круга посредством выявления и последующего изучения должно стать содержанием научных изысканий будущих исследователей.

In the article historical sources about Russian bells and bell casting under first Romanovs are analyzed. It’s very important research that must be a good basis for future scientific investigations.

Ключевые слова / Keywords

Источник, Дом Романовых, колокола, колокольное дело, колокололитейное дело. Source, the House of Romanov, bells, bell work, bell casting.

БОНДАРЕНКО Анна Федеоровна – доктор исторических наук, заместитель главного редактора журнала «Исторический архив», Москва; 8-495-692-77-20; Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript

История колоколов и колокольного дела в России исчисляется тысячелетним периодом. Первые колокола попали на территорию Киевской Руси из стран Центральной Европы вскоре после принятия христианства. Ко второй половине XI в. русские литейные мастера освоили новое для них ремесло, а к началу XII – достигли в нем определенных успехов. За время своего существования отечественное колокололитейное производство прошло несколько этапов развития. Наивысшего расцвета оно достигло в XVII в., когда были созданы одни из лучших колоколов России, так и оставшиеся непревзойденными в последующие столетия. Среди них следует назвать два знаменитых Больших Успенских колокола, весивших 8 000 пудов каждый (что составляет более 130 т), – Емельяна Данилова (1654 г.) и Александра Григорьева (1655 г.) .

Гостивший в то время в Москве со своим отцом, антиохийским патриархом Макарием, архидьякон Павел Алеппский так написал о последнем из них: «Ничего подобного этой редкости, великой, удивительной, единственной в мире, не было и не будет; она превосходит все силы человеческие» . Оба памятника до наших дней не дошли . Источниками к их изучению служат материалы, сохранившиеся в архивах Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВиВС), Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук (СПб. ИИ РАН); записки Павла Алеппского ; зарисовки в Альбоме А. Мейерберга , в отчете Э. Пальквиста и в дневнике И.Г. Корба . В архиве ВИМАИВиВС в Ф. 2, Артиллерийский приказ, находится чертеж колокола 1654 г. Как полагала Л.К. Маковская, чертеж мог быть сделан самим Емельяном Даниловым, умевшим не только отливать прекрасные колокола, но и украшать их затейливым декоративным убранством . Об этом свидетельствуют документы из архива СПб. ИИ РАН, в одном из которых мастер говорит, что «травы он де и слова на колоколе режет сам» (имеется в виду изготовление эскизов растительного орнамента и надписи) . Рисунок колокола второго мастера, Александра Григорьева, находится в Альбоме Мейерберга, австрийского дипломата, посетившего Россию в 1661–1662 гг. На нем памятник изображен, лежащим на земле в Московском Кремле (рис. 1), поскольку не сразу после отливки этот колосс удалось водрузить на колокольню. Подъем колокола, произведенный в 1674 г., отображен на рисунке из отчета военного агента, прикомандированного к шведскому посольству Густава Оксеншерны в Россию в 1673–1674 гг. Э. Пальквиста (рис. 2); звон в гигант нашел отражение в дневнике секретаря посольства римского цесаря Леопольда I к царю Петру Алексеевичу И.Г. Корба, посетившего Россию в самом конце XVII в. (рис. 3).

Если же в целом характеризовать источники о колоколах и их изготовлении при первых Романовых нужно назвать следующие группы: вещественные памятники, т. е. непосредственно колокола; неопубликованные материалы Пушкарского приказа ; корпус опубликованных источников, среди которых можно выделить: а) переписные книги Москвы ; б) указы русских царей и патриархов ; в) сборники актовых материалов ; г) исторические труды ; д) публикации колокольной эпиграфики ; е) записки иностранных путешественников ; изобразительные материалы .

Первая группа – вещественные памятники – представлена несколькими десятками колоколов, уцелевших до нашего времени. Это малая толика от того количества, которое было изготовлено на московском Пушечном дворе – главном литейном предприятии России – в рассматриваемый период. Многие из них в разное время были разбиты или расплавлены в огне пожаров, абсолютное же большинство уничтожено во время «колокольной кампании» 1920-х – 1930-х гг. Подведомственный Пушкарскому приказу завод по отливке артиллерийских орудий и колоколов, более двух столетий располагавшийся в Москве на реке Неглинной , выполнял преимущественно государственные заказы. Главными заказчиками были российские цари, по велению которых мастера отливали колокола самых разных размеров для многочисленных церквей и монастырей не только Москвы, но в отдаленные уголки страны.

Изготавливались на Пушечном дворе и вестовые колокола, предназначавшиеся для городов-крепостей Засечной черты, охранявших рубежи Российского государства. Сохранившиеся колокола, без сомнения, являются ценнейшими историческими источниками, однако в виду их малого количества полной картины для изучения истории проблемы они дать не могут. Достаточно сказать, что творчество названного выше Емельяна Данилова, блестящего колокольного мастера, проработавшего на московском Пушечном дворе не одно десятилетие и в течение этого времени регулярно выполнявшего заказы царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, на сегодняшний день представлено всего одним памятником. От творчества его отца, верой и правдой служившего отечеству более 30 лет, до наших дней не сохранилось ничего . То же самое можно сказать и об Александре Григорьеве и о многих других мастерах, работавших на Пушечном дворе в XVII в. А ведь это была техническая элита российского общества, производившая самые лучшие в России образцы колокололитейного искусства.

Образовавшийся пробел помогают восполнить материалы Пушкарского приказа, в ведении которого находился Пушечный двор и все причисленные к нему работники. Эти документы относятся ко второй, документальной группе источников, хранящихся ныне в нескольких государственных и ведомственных архивохранилищах.

В основной массе дошедшие до нас документы Пушкарского приказа датируются, начиная концом 20-х годов XVII в., так как большой московский пожар 1626 г. уничтожил почти всю приказную документацию, находившуюся тогда в здании Приказов на территории Кремля. Как сообщает летописец, «в приказех всякие дела погореша» . Следующая большая утрата приказных документов произошла в 1812 г. в результате взрыва нескольких зданий Кремля французами. Разлетевшиеся бумаги были частично расхищены и распроданы в качестве оберточного материала на московских рынках, частично попали в личные собрания собирателей древностей . Остальные были собраны в четыре ящика и перенесены в помещения, а через 50 лет переданы в Главное Артиллерийское управление. К началу ХХ в. часть документов Пушкарского архива из ряда частных собраний вернулась в государственные хранилища. В настоящее время эти ценнейшие источники рассредоточены по 10 специальным и ведомственным архивам , где находятся в более чем 30 фондах. Общее количество дел составляет около 1 000 единиц хранения, содержащих уникальные сведения по еще недостаточно изученной теме отечественной культуры.

Приведу самый краткий перечень вопросов, на которые там можно найти ответы. Кто являлся заказчиком того или иного колокола? Сколько времени потребовалось на его изготовление? Каковы были особенности основных этапов производства? Какие при этом использовались материалы? Какова была их цена, а также общая стоимость работ? Сколько получил непосредственный изготовитель? Каково было его имя? Куда предназначался колокол? Какие на нем были надписи и декоративное оформление? Помимо этих узко-тематических вопросов, документы Пушкарского приказа могут помочь ответить и на многие другие, связанные с социально-экономической, политической, научно-технической историей Российского государства.

К третьей группе источников о российских колоколах и колокололитейном деле в России при первых Романовых относится корпус в разное время опубликованных материалов. Среди них выделим следующие.

1. Переписные книги Москвы . В них содержатся сведения о колокольных мастерах, работавших на Пушечном дворе и частным образом. Правительства Михаила Федоровича и, особенно, Алексея Михайловича проводили протекционистскую политику в сфере организации мастерами небольших литейных предприятий на дому. Это было обусловлено тем, что в рассматриваемое время резко повысился спрос на колокола. Если государственные заказы (царя, патриарха) выполнял Пушечный двор, где изготавливались колокола для наиболее крупных церквей и монастырей, то увеличившиеся потребности в колоколах для небольших посадских храмов, заказчиками которых выступали представители различных сословий российского общества, могли быть удовлетворены именно частными литейщиками. Сведения об их количестве, месте проживания, размерах дворов и другие данные фиксировались как раз в переписных книгах.

2. Указы русских царей и патриархов. Собственно по XVII в. таких документов два: Указ царя Алексея Михайловича о пожарных набатах в Москве 1668 г. и Указ патриарха Иоакима 1689 г. о колокольной фамилии . В первом содержится предписание об определенном для разных частей города набате в случае возникновения пожара. В нем даны регламентации звонарям, позволявшие легко определить, в каком именно районе горит. Таким образом, набатный звон становился уже не просто сигналом о случившейся беде, а информировал население о том, какая часть города находится в опасности. Приведу небольшой отрывок из этого любопытного документа: «...Буде загорится в Кремле городе в котором месте-нибудь, и в тое пору бить во все три набата в оба края поскору. А будет загорится в Китае в котором месте-нибудь, и в тое пору бить в один Спасский набат в один край скоро же. А будет загорится в Белом городе от Тверских ворот по правой стороне где-нибудь до Москвы-реки, и в тое пору бить в Спасский же набат в оба ж края потише» . Для Земляного города нужно было бить в набат на Тайницкой башне «тихим обычаем», причем указывалось, что «бить развалом с расстановкою».

Указ патриарха Иоакима «О колокольной фамилии» с 1679 г. документально закрепил функции больших благовестных колоколов Успенской звонницы Московского Кремля. Отныне основой подбора становились три колокола: «праздничный» , «полиелейный» и «будничный» .

3. Сборники актовых материалов. Это несколько крупных изданий, подготовленных и изданных Археографической комиссией в XIX – начале XX в.: Акты исторические , Дополнения к актам историческим , Акты, относящиеся до юридического быта древней России , Русская историческая библиотека , «Дополнения к Дворцовым разрядам», собранные И.Е. Забелиным и другие сборники документальных источников. Среди прочих в них опубликованы документы различных приказов, в том числе и Пушкарского, раскрывающие деятельность московского Пушечного двора в XVII в., дела о награждении по царскому указу колокольных мастеров за выполненные работы и многие другие документы.

4. Особо следует выделить исторический труд подьячего Посольского приказа, бежавшего в 1664 г. в Польшу, Григория Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича» , написанный во второй половине XVII в. Это один из ценнейших источников, описывающий быт, нравы и политическое устройство России, в 7-й главе которого говорится о Пушкарском приказе, о приписанных к нему мастеровых, о том, откуда и куда привозили металл для отливки пушек и колоколов.

5. Интереснейший материал содержится в записках иностранцев о России. Известно, что взгляд со стороны порой замечает гораздо больше, нежели изнутри. Тем более что, несмотря на высокоразвитую колокольную культуру и широкое распространение колоколов, к ним в нашей стране относились как к чему-то само собой разумеющемуся. У посещавших же Россию иностранцев они всегда вызывали повышенный интерес, удивление, а порой и восхищение, в особенной мере это относится к XVII в. Поэтому практически все авторы в своих воспоминаниях не преминули хотя бы несколько строк посвятить этой теме. Хотя записки иностранцев о России давно уже известны и им посвящена довольно обширная литература, на мой взгляд, специальному глубокому изучению на предмет истории колоколов они до сих пор не подвергались и еще ждут своего исследователя.

6. Наконец, едва ли не важнейшими источниками для изучения колоколов являются публикации надписей на них. Древнейшие памятники отечественной колокольной эпиграфики датируются второй половиной XII в. В XVII в. рельефные тексты наносились практически на все средние и большие колокола и содержали порой очень обширную информацию: дату отливки; имена заказчика, мастера и других персоналий; название храма или монастыря, куда колокол предназначался, и иногда его вес. Для примера приведу очень характерную надпись, находившуюся на несохранившемся колоколе, отлитом в 1647 г. по указу Михаила Федоровича в Ипатьевский монастырь, который иногда называют «колыбелью династии Романовых»: «ЛЕТА 7156 МЕСЯЦА СЕНТЯБРЯ В 20 ДЕНЬ, ПРИ ДЕРЖАВЕ ЦАРСТВИЯ РОССИЙСКОГО БЛАГОВЕРНАГО ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА ВСЕЯ РУСИ САМОДЕРЖЦА И ПО ЕГО ЦАРСКОМУ УКАЗУ И ПО ГРАМОТЕ, В ДОМ ЖИВОНАЧАЛЬНЫЯ ТРОИЦЫ В ЫПАЦКОЙ МОНАСТЫРЬ АПОСТОЛА ФИЛИППА И ЧУДОТВОРЦА ИПАТИЯ ПО ПРИКАЗУ СТОЛЬНИКА АЛЕКСЕЯ МИКИТИЧА ГОДУНОВА ДА ДЯДЯ ЕГО БОЯРИН ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ СТРЕШНЕВ ПРОДАЛ ПЛЕМЯННИКА СВОЕГО ОЛЕКСЕЕВУ ВОТЧИНУ, СЕЛО СЕМЕНОВСКОЕ, В ДОМ ЖИВОНАЧАЛЬНОЙ ТРОИЦЫ ПО НЕМ, ОЛЕКСЕЕ, И ПО ЕГО ОТЦЕ, И ПО МАТЕРИ, И ПО РОДИТЕЛЕХ В ВЕКОВЕЧНУЮ ПОМИНКУ, ПРИ АРХИМАНДРИТЕ СЕРГИИ З БРАТИЕЮ, А ЗА ТОЕ ЕГО ВОТЧИНУ МОНАСТЫРСКОЮ КАЗНОЮ СЛИТ СИЙ КОЛОКОЛ [600 ПУД]. А КОЛОКОЛ ВЫЛИЛ ПО ГОСУДАРЕВУ УКАЗУ КОЛОКОЛЬНЫЙ ГОСУДАРЕВ МАСТЕР ДАНИЛО МАТВЕЕВ» .

Поскольку абсолютное большинство колоколов, как было сказано выше, до нашего времени не дошло (то же самое можно сказать и о документальных материалах), зачастую именно эпиграфика является единственным источником знаний о выдающихся памятниках литейного искусства, отлитых в правление первых Романовых, когда культура и технический уровень колокольного ремесла достигли в нашем государстве наивысшего расцвета.

Последней, четвертой, к сожалению, самой небольшой группой источников являются изобразительные материалы. Тем не менее, их значение трудно переоценить. В начале настоящей статьи говорилось о двух Больших Успенских колоколах, отлитых в середине XVII в. Емельяном Даниловым и Александром Григорьевым, и упоминалось об их зарисовках, оставленных нам иностранцами, и о чертеже, хранящемся ныне в архиве ВИМАИВиВС. К сожалению, это все, что осталось от двух предшественников знаменитого на весь мир Царя-колокола, стоящего ныне в Московском Кремле в виде памятника отечественным мастерам и их непревзойденному искусству.

Количество дошедших до нас источников о российских колоколах и колокололитейном деле в России при первых Романовых далеко не исчерпывается названными выше. Расширение их круга посредством выявления и последующего изучения должно стать содержанием научных изысканий будущих исследователей.

Список литературы

Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским. Вып. 4. М., 1898. С. 94.

Альбом Мейерберга. Виды и бытовые картины России XVII века / Объяснительные примеч. к рис. сост. Ф. Аделунгом, вновь просмотр. и доп. А.М. Ловягиным. СПб., 1903.

Корб И.Г. Дневник поездки в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента, посла Императора Леопольда I к Царю и Великому Князю Московскому Петру Первому в 1698 году, веденный секретарем посольства Иоанном Георгом Корбом. М., 1867.

Маковская Л.К. Чертежи двух Царь-колоколов в документальном собрании ВИМАИВиВС // Сборник исследований и материалов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Вып. VIII. СПб., 2006. С. 418–425.

См.: Беляев И. Росписной список г. Москвы 1638 г. // Труды Московского отделения Русского Военно-исторического общества. М., 1911. Т. I.

Переписи московских дворов XVII столетия. М., 1896; Переписные книги города Москвы 1638 г. М., 1881.

Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссиею. Т. I–V. СПб., 1841–1843.

Акты, относящиеся до юридического быта древней России / Под. ред. Н.В. Калачева. Т. I–III. СПб., 1857–1884.

Дополнения к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссией. Т. I–XII. СПб., 1846–1875.

Забелин И.Е. Дополнения к Дворцовым разрядам. Т. 1. М., 1882.

Русская историческая библиотека, издаваемая археографической комиссией. Т. ХVIII. СПб., 1876; Т. ХХХVII. Л., 1924 и др.

Котошихин Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича. 4-е изд. СПб., 1906.

Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно / Пер. А.М. Ловягина. СПб., 1906.

Путешествие антиохийского патриарха Макария…; Посольства Кунрада ван Кленка к царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу. СПб., 1900.

Бондаренко А.Ф. Репрессированные колокола России: 1920–1930-е годы // История сталинизма: репрессированная российская провинция. Мат-лы межд. науч. конференции. Смоленск, 9–11 октября 2009 г. / Под ред. Е.В. Кодина. М., 2011. С. 362–368.

Бондаренко А.Ф. Московский Пушечный двор в XVI–XVII веках // Военно-исторический журнал. 2006. № 10. С. 48–51.

Бондаренко А.Ф. История колоколов России XI–XVII вв. М., 2012.

Беляев И. Росписной список г. Москвы 1638 г. // Труды Московского отделения Русского Военно-исторического общества. М., 1911. Т. I.

Бондаренко А.Ф. Памятники колокололитейного искусства как исторические источники // Исторический источник и проблемы Российской истории. Сборник научных статей. Казань, 2011. С. 51–65.