ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ СВЯЗИ РОМАНОВЫХ ДО НАЧАЛА XVII в. И ИХ ЗНАЧЕНИЕ В ИСТОРИИ РОДА

Автор: Е.В. ПЧЕЛОВ | 13 Февраля 2014

Е.В. ПЧЕЛОВ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ СВЯЗИ РОМАНОВЫХ ДО НАЧАЛА XVII в. И ИХ ЗНАЧЕНИЕ В ИСТОРИИ РОДА

Pchelov E.V. Genealogical relations of the Romanovs before the beginning of 17th century and their significance in the history of this house

Аннотация / Annotation

Статья посвящена генеалогии рода Романовых до начала XVII в. и его родственным связям с династиями Рюриковичей и другими знатными родами Московского царства. Показано, как родственные связи влияли на социальное положение того или иного деятеля и на его политическую значимость.

The article is devoted to the genealogy of the Romanov dynasty before the beginning of the 17th century and his genealogical relations with dynasties of the Rurikids and other noble families of the Moscow Kingdom. Genealogical relations influenced the social status of the personality and his political significance.

Ключевые слова / Keywords

Романовы, генеалогические связи, Московское царство. The Romanovs, genealogical relations, Moscow Kingdom.

ПЧЕЛОВ Евгений Владимирович - заведующий кафедрой вспомогательных и специальных исторических дисциплин Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета (ИАИ РГГУ), кандидат исторических наук, доцент, г. Москва; 8-495-606-01-48; Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript

Романовы – старинный род московского боярства, истоки которого восходят к первой половине XIV в., по летописям известен их самый ранний предок – Андрей Иванович Кобыла, в 1347 г. служивший Семёну Гордому, старшему сыну Ивана Калиты. Таким образом, Романовы связаны с родом великих Московских князей почти с самого начала его истории, это – как бы «коренной» род московской аристократии. Более ранние предки Романовых, до Андрея Кобылы, в исторических источниках не выявлены.

Правда, в конце XVII – первой половине XVIII в. возникла легенда об иноземном происхождении Андрея Кобылы. Причем, легенду эту создали не сами Романовы, а их однородцы, т.е. потомки родов, одного корня с Романовыми – Колычёвы, Шереметевы и Трусовы. Согласно этой версии, Андрей Иванович Кобыла был князем, происходившим из Пруссии , т.е. земли, населенной когда-то прусами – одним из балтских племен. Была даже придумана целая генеалогия Кобылы. Якобы, в 373 (или даже в 305) г. н.э. (т.е. еще во времена Римской империи) прусский король Прутено отдал свое королевство брату Вейдевуту, а сам стал верховным жрецом этого языческого племени в городе Романове. Город этот вроде бы находился на берегах рек Дубиссы и Невяжи, при слиянии которых рос священный, вечнозеленый дуб, необыкновенной высоты и толщины (изображение этого дуба в качестве нашлемника вошло в герб Шереметевых). Перед смертью Вейдевут разделил свое королевство между двенадцатью сыновьями. Четвертым сыном был Недрон, потомки которого владели самогитскими (т.е. жмудскими, одна из частей Литвы) землями. В девятом поколении потомком Недрона был Дивон. Он жил в XIII в. и постоянно оборонял свои земли от вторжения рыцарей-меченосцев. Наконец, в 1280 г. его сыновья Руссинген и Гланда Камбила приняли крещение, а в 1283 г. Гланда (Гландал или Гландус) Камбила приехал на Русь служить московскому князю Даниилу Александровичу. Здесь он принял крещение и стал называться Кобылой. По другим вариантам, Гланда принял крещение с именем Иван в 1287 г., а Андрей Кобыла был его сыном .

Искусственность этого рассказа очевидна, и хотя некоторые историки пытались проверить его подлинность , эти попытки оказались не слишком успешными. Начало легенды аналогично балтийскому преданию, возникшему, по всей видимости, не раньше XV–XVI вв., в котором упомянуты братья Брутень и Вайдевут, по происхождению варяги. Вайдевут стал королем литовцев и разделил свои владения на 12 частей, правителем одной из которых был его сын Литво . В рассказе о предках Романовых бросаются в глаза два характерных мотива. Во-первых, 12 сыновей Вейдевута очень напоминают 12 сыновей князя Владимира, крестителя Руси, а четвертый сын Недрон – четвертого сына Владимира, Ярослава Мудрого. Во-вторых, очевидно желание автора связать начало рода Романовых на Руси с самыми первыми московскими князьями. Ведь Даниил Александрович не только был основателем Московского княжества, но и родоначальником московской династии, преемниками которой являлись Романовы. Вероятно, на фомирование легенды повлияла и существовавшая с рубежа XV–XVI вв. легенда о прусско-римском происхождении Рюриковичей, ставшая официальной идеологемой Московского царства . Так что в действительности Кобыла, по-видимому, происходил из московских или переяславских , а, возможно, тверских землевладельцев.

У Андрея Кобылы было пять сыновей – Семён Жеребец, Александр Ёлка, Василий Ивантей, Гаврила Гавша (Гавша, вероятно, не прозвище Гавриила, а всего лишь форма этого имени) и Фёдор Кошка, четверо из которых оставили большое потомство, положившее начало нескольким известным русским дворянским родам: Шереметевым, Колычёвым, Боборыкиным, Лодыгиным, Коновницыным, Епанчиным, Неплюевым, Яковлевым, Сухово-Кобылиным и др. Романовы происходят от младшего сына Андрея Кобылы – Фёдора Кошки, служившего боярином при Дмитрии Донском.

Потомки Кошки занимали высокое положение при дворе московских князей. Более того, они породнились и с некоторыми ветвями династии Рюриковичей, на что следует обратить особое внимание.

Уже дочь Фёдора Кошки – Анна Фёдоровна в 1390 г. была выдана замуж за удельного микулинского князя Фёдора Михайловича – младшего сына тверского князя Михаила Александровича , соперника Дмитрия Донского в борьбе за великое княжение Владимирское. А на внучке Фёдора Кошки – Марии Фёдоровне Голтяевой – в 1407 г. женился один из сыновей серпуховского и боровского князя Владимира Андреевича – Ярослав-Афанасий Владимирович, князь Малоярославецкий. Серпуховская династия была младшей ветвью Московского княжеского Дома, а Владимир Андреевич, как известно, приходился двоюродным братом Дмитрию Донскому. От брака с внучкой Фёдора Кошки Ярослав Владимирович имел дочь Марию, которая в 1433 г. была выдана замуж за юного московского князя Василия II Васильевича, внука Дмитрия Донского, будущего Василия Тёмного . Следовательно, все потомки Василия II – т.е. вся московская династия, начиная с Ивана III, являлась одновременно и потомством Фёдора Кошки. Иван III приходился Фёдору Кошке праправнуком по линии матери. Поэтому брак Ивана Грозного и Анастасии Романовны был браком между тёткой и её пятиюродным племянником, т.е. браком в 11-й степени родства. Конечно, это родство было отдаленным, но оно показывает генеалогическую близость Кошкиных к московским Рюриковичам. Ко времени Ивана Грозного собственно фамилия Романовых еще не сформировалась, потомки внука Фёдора Кошки – Захария Ивановича, прозывались Захарьиными, его сын – Юрий, был отцом Романа Юрьевича Захарьина, а уже от имени Романа образовалась фамилия Романовы. По сути это все были родовые прозвища, происходившие от отчеств и дедичеств. Окольничий Роман Юрьевич Захарьин был отцом Анастасии Романовны, в 1547 г. ставшей первой женой Ивана Грозного (сам Роман Юрьевич умер за несколько лет до этой свадьбы). Значение этого брака определяется тем, что именно Анастасия Романовна стала первой русской царицей.

Надо сказать, что в историографии порой недостаточно учитывается значение «горизонтальных» генеалогических связей, т.е. связей по свойству, через браки, при рассмотрении государственно-политической истории Руси XVI – нач. XVII в. Здесь возникает одно очень примечательное явление – род московских Рюриковичей, приняв царский титул (а фактически возвысившись до статуса государей всея Руси уже при Иване III) перестал восприниматься в качестве одной из многочисленных земельных династий – ветвей потомков Рюрика. Он возвысился над своими однородцами, ставшими подданными великокняжеской, а затем и царской семьи, и в этом качестве оказалось, что связи по женским линиям или через браки могли влиять на социальное и политическое положение человека в значительно большей степени, нежели собственно родовое происхождение, т.е. «вертикальное» родство. Именно этот фактор стал в свое время решающим при избрании Михаила Фёдоровича на царство.

Брак царя вводил родственников его жены в круг ближайшей родни царской семьи. Брат или племянник царицы становился своего рода царским братом или племянником. В благоприятных для него условиях он даже мог выступать претендентом на престол, подобно тому, как это было характерно для византийской императорской традиции. Широкое византийское влияние на символику русского двора (когда сама Византия уже прекратила свое историческое существование), как известно, проявлялось в целом ряде существенных явлений и церемоний – обряд выбора царской невесты, появление на Руси двуглавого орла в качестве знака родства с императорской семьей, возможность наследования престола через свойство – все это явления из наследия византийской традиции. Уже при Василии III, до рождения Ивана Грозного, наследником престола, вероятно, некоторое время считался татарский царевич Пётр (Куйдакул Ибреимович), женатый на родной сестре Василия . После смерти Фёдора Ивановича Борис Годунов, как шурин царя, стал царем как раз в соответствии с этой византийской традицией. Точно так же престол оказался в руках Романовых, хотя по родству они отнюдь не принадлежали к потомкам Рюрика.

Когда Иван Грозный ввел Опричнину, то ее по сути возглавил князь Михаил Темрюкович Черкасский, брат царицы, т.е. ближайший родственник царя. Главой Земщины был князь Иван Дмитриевич Бельский – троюродный племянник Ивана Грозного, поскольку его отец, Дмитрий Фёдорович Бельский, через свою мать, рязанскую княжну Анну Васильевну, и бабку был правнуком Василия II . Симеон Бекбулатович, ставший на год московским государем, был царским племянником, поскольку его мать была родной сестрой царицы Марии Темрюковны . Ведущее положение князей Мстиславских при царском дворе определялось вовсе не их происхождением от великого Литовского князя Гедимина, а тем, что они породнились с потомством того самого царевича Петра и сестры Василия III, о которых упоминалось выше. Князь Фёдор Иванович Мстиславский, глава Семибоярщины, был праправнуком Ивана III и шурином Симеона Бекбулатовича .

Так же и Романовы выдвинулись на важные роли благодаря своим матримониальным связям с царской семьей. Двоюродный брат царицы Анастасии, Василий Михайлович Юрьев, получивший чин боярина в 1547 г., т.е. по случаю свадьбы своей кузины, был женат на княжне Анастасии Дмитриевне Бельской, родной сестре упоминавшегося Ивана Дмитриевича Бельского . Иными словами, Романовы породнились с потомками Василия II дважды, т.к. Анастасия Дмитриевна Бельская приходилась внучатой племянницей Ивану Грозному (внучкой его троюродного брата, князя Дмитрия Фёдоровича Бельского. Кроме того, на дочери Василия Михайловича Юрьева и Анастасии Дмитриевны женился князь Михаил Темрюкович Черкасский, брат царицы Марии Темрюковны и шурин Ивана Грозного . Так породнились семьи первой и второй жен Ивана Грозного.

Родной брат царицы Анастасии, Никита Романович Захарьин-Юрьев стал царским шурином, а его сыновья доводились двоюродными братьями царю Фёдору Иоанновичу.

После смерти Ивана Грозного Никита Романович стал одним из пяти своего рода регентов Московского государства, составивших верховную думу при новом царе. Однако вскоре он скончался и старшими в роду Романовых оказались его сыновья – двоюродные братья Фёдора Ивановича, среди которых старшим был Фёдор Никитич Романов, впоследствии московский патриарх Филарет, отец Михаила Фёдоровича. При Борисе Годунове на Романовых (как на ближайших царских родственников) обрушились репрессии и «реабилитированы» они были только в царствование «Дмитрия Ивановича», т.е. Лжедмитрия I – Григория Отрепьева, служившего на романовском дворе . В событиях Смуты Романовы играли существенную роль. Филарет возглавлял великое посольство к королю Речи Посполитой Сигизмунду III с приглашением его сына Владислава на русский престол, которое, впрочем, было в Польше задержано, а брат Филарета Иван Никитич Романов, по прозвищу Каша, т.е. также двоюродный брат царя Фёдора, входил в состав семибоярщины – правительства, образованного в Москве после свержения с престола Василия Шуйского.

Семибоярщина почти целиком состояла из царских родственников и родственников самих Романовых. О князе Фёдоре Ивановиче Мстиславском, возглавлявшем это правительство, уже говорилось. Князь Иван Михайлович Воротынский был внуком Анастасии Ивановны Захарьиной, двоюродной сестры царицы Анастасии . Иными словами, он был троюродным племянником царя Фёдора Иоанновича. С другой стороны, важно подчеркнуть, что Иван Михайлович являлся и царским свояком, поскольку в 1608 г. женился на Марии, родной сестре царицы Анастасии Петровны, урождённой княжны Буйносовой-Ростовской, которая была женой царя Василия Ивановича, князя Шуйского . Т.е. царь Василий Иванович и князь Воротынский были женаты на родных сестрах.

Еще один член Семибоярщины, князь Борис Михайлович Лыков-Оболенский, был женат на Анастасии Никитичне Романовой, сестре патриарха Филарета и тетке Михаила Фёдоровича . Анастасия Никитична была двоюродной сестрой царя Фёдора, и князь Лыков-Оболенский стал таким образом еще одним царским шурином.

Князь Андрей Васильевич Голицын вместе со своими братьями были дальними свойственниками Романовых через их двоюродную сестру – княжну Евдокию Ивановну Голицыну, первую жену Александра Никитича Романова, младшего брата патриарха Филарета и, следовательно, также двоюродного царского брата .

Наконец, Фёдор Иванович Шереметев оказывался царским родственником сразу по четырем линиям. Его сестра, Елена Ивановна Шереметева, была последней женой царевича Ивана Ивановича, старшего брата царя Фёдора. Двоюродный брат, князь Иван Фёдорович Троекуров, был женат на Анне Никитичне Романовой, еще одной сестре патриарха Филарета, т.е. двоюродной сестре царя Фёдора. И, наконец, сам Фёдор Иванович первым браком был женат на княжне Ирине Борисовне Черкасской (ум. в 1616 г.), дочери князя Бориса Камбулатовича Черкасского и Марфы Никитичны Романовой, также сестры патриарха Филарета . Следовательно, жена Фёдора Ивановича Шереметева по матери была двоюродной сестрой Михаила Фёдоровича Романова. Князь же Борис Камбулатович Черкасский – это двоюродный брат царицы Марии Темрюковны, а значит, одновременно жена Фёдора Ивановича Шереметева была троюродной сестрой Симеона Бекбулатовича. Напомню, что именно Шереметев возглавил посольство Земского собора в Костромской уезд с приглашением Михаила Фёдоровича на престол.

Как известно, Михаил Фёдорович находился в Москве в период т.н. польско-литовской «оккупации» и пережил все бедствия и голод за осажденными кремлевскими стенами. После того как Кремль был освобожден силами земского ополчения во главе с князьями Д.Т. Трубецким и Д.М. Пожарским, мать Михаила Фёдоровича увезла его в Костромской уезд, где у нее были владения, в т.ч. село Домнино. Оттуда Михаил Фёдорович и был призван на царство Земским собором 1613 г.

На соборе звучали имена нескольких претендентов. Наиболее авторитетным боярином на тот момент был князь Фёдор Иванович Мстиславский, возглавлявший Семибоярщину. По свидетельствам источников, на престол претендовали руководители земского ополчения князь Трубецкой и князь Пожарский, а также другие представители знатных родов. Причиной избрания Михаила Фёдоровича было не столько то, что он был совсем юным человеком (на тот момент ему было 16 лет), которым можно было бы управлять, или что он стоял вне боровшихся за власть придворных группировок, сколько родственная связь Михаила Фёдоровича и Романовых с царём Фёдором Иоанновичем, который воспринимался тогда последним «законным» московским государем. Именно Михаил Фёдорович был старшим царским племянником, сыном старшего двоюродного брата царя Фёдора Иоанновича.

На Земском соборе князья Ф.И. Мстиславский и Д.Т. Трубецкой, а также некоторые другие представители боярства, выступали против кандидатуры Михаила Романова. Есть данные, что Мстиславского поддерживал и дядя Михаила Фёдоровича, член Семибоярщины Иван Никитич Романов, скептически относившийся к перспективе воцарения своего племянника . Эта позиция, возможно, объясняется родственными связями Ивана Никитича. Дело в том, и это еще одна примечательная генеалогическая связь, что матери Ивана Никитича и князя Мстиславского были родными сестрами (урожденными княжнами Горбатыми-Шуйскими), иными словами, Иван Никитич и Мстиславский приходились друг другу двоюродными братьями . А вот отец Михаила Фёдоровича – Филарет (Фёдор Никитич) был, по-видимому, старшим единокровным, а не родным братом Ивана Никитича – родились братья от разных жен своего отца. Эти генеалогические коллизии важно учитывать при рассмотрении политической борьбы того времени. В церемонии венчания Михаила на царство 11 июля 1613 г. участвовали все «главные лица» Собора – Иван Никитич держал блюдо с царским венцом, князь Трубецкой нес скипетр, князь Пожарский – державу, а князь Мстиславский выполнял самую почетную роль – как старший боярин он осыпал нового государя золотыми монетами.

Для первых Романовых на московском престоле родство с последними царями из династии Рюриковичей служило важным фактором легитимации. Романовы активно поддерживали культ царевича Дмитрия, царь Фёдор Иоаннович воспринимался в качестве деда царя Алексея Михайловича (у которого таким образом оказывалось как бы два деда по мужской линии одновременно – это зафиксировано письменными источниками), а имена последних московских Рюриковичей из царской семьи – Дмитрий, Фёдор и Иван стали именами сыновей Алексея Михайловича. Так, прежняя царская династия как бы генеалогически и символически оказывалась продолжена династией новой, и Романовы становились законными преемниками царского корня Московского государства.

Список литературы

Сборник материалов по истории предков царя Михаила Феодоровича Романова. Генеалогический и исторический материал по печатным источникам, собранный Н.Н. Селифонтовым. Часть 1. СПб., 1901.

Бочков В.Н. Камбила Дивонович // Мир источниковедения. Сборник в честь С.О. Шмидта. М., Пенза, 1994. С. 75–80.

Филюшкин А.И. Легендарные родословия Великих князей Литовских и Великих князей Московских: принципы построения // Русский родословец. 2001. № 1.

Пчелов Е.В. Рюрик. М., 2010.

Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI в. М., 1988.

Кузьмин А.В. Фамилии, потерявшие княжеский титул в XIV – первой трети XV в.: (Ч. I: Всеволож-Заболоцкие, Волынские, Липятины) // Герменевтика древнерусской литературы. Вып. 11. М., 2004.

Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. Т. 2. СПб., 1891.

Ткаченко В.А. Московские Рюриковичи. М., 2013.

Пчелов Е.В. Кабардинская земля в царском титуле и русской государственной геральдике XVI – начала XX века. Нальчик, 2007.

Черкасский Б.М. Поколенная роспись рода князей Черкасских // Электронный ресурс. Режим доступа: http://zihia.narod.ru/cherkass01.htm

Щуцкая Г.К. Бояре Романовы. М., 2013.

Власьев Г.А. Потомство Рюрика. Материалы для составления родословий. Т. 1. Князья Черниговские. Ч. 1. СПб., 1906.

Долгоруков П.В. Российская родословная книга. Ч. 3. СПб., 1856.

Морозова Л.Е. Россия на пути из Смуты. Избрание на царство Михаила Фёдоровича. М., 2005.

Скрынников Р.Г. Лихолетье. Москва в XVI–XVII веках. М., 1988.