ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ ИСКУССТВ ПО ОБЩЕСТВЕННОЙ ОХРАНЕ ПАМЯТНИКОВ ПЕТРОГРАДА В НАЧАЛЕ 1920-х гг.

Автор: В.Г. АНАНЬЕВ | 10 Марта 2016

В.Г. АНАНЬЕВ, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ ИСКУССТВ ПО ОБЩЕСТВЕННОЙ ОХРАНЕ ПАМЯТНИКОВ ПЕТРОГРАДА В НАЧАЛЕ 1920-х гг.

Ananiev V.G., Saint-Petersburg, Russian Federation

Activities of the Institute of Art History in Protection of Monuments in Petrograd in Early 1920s

Аннотация

Статья посвящена проблеме охраны памятников Петрограда в начале 1920-х гг. В центре внимания исследования находится деятельность в этом направлении Института истории искусств, основанного по инициативе графа В.П. Зубова в 1912 г. Автор анализируется малоизвестные материалы из архивного фонда Института, хранящегося в Центральном государственном архиве литературы и искусства Санкт-Петербурга, а также смежных по тематике фондов. В начале 1920-х гг. при Институте функционировал Комитет по изучению художественных памятников Петербурга и окрестностей, который может считаться преемником ряда дореволюционных общественных организаций, деятельность которых была направлена на охрану культурного наследия города. Инициатором создания комитета был известный историк искусства В.Я. Курбатов, активно участвовавший в работе Института. Председателем его стал архитектор Л.А. Ильин, являвшийся директором Музея Города и также внесший существенный вклад в дело охраны памятников Петрограда. Комитет сконцентрировал свое внимание на описании и обмерах памятников начала XVIII в.: надгробных памятников Лазаревского кладбища и построек Васильевского острова. Комитет вел работу и в пригородных дворцах-музеях – например, в Павловске его сотрудниками копировались фрески галереи Гонзаго. В 1924 г. из-за финансовых трудностей эти работы были приостановлены, а полученные материалы переданы Обществу Старый Петербург. Таким образом, Институт истории искусств может быть поставлен в ряд организаций, в первые послереволюционные годы продолжавших дореволюционные традиции общественной охраны памятников.

Abstract

The article reviews preservation of monuments of Petrograd in early 1920s. It focuses on activities of the Institute of Art History founded at instigation of Count V.P. Zubov in 1912. The author examines little-known materials of the archival fond of the Institute from the Central State Archive of Literature and Arts of St. Petersburg and other related fonds. In early 1920s there was organized an Institute Committee for studying monuments of St. Petersburg and the surrounding area, successor to pre-revolutionary civic organizations striving to protect the cultural heritage of the city. The initiator of its set-up was a prominent art historian V.Ya. Kurbatov, active participant in various Institute activities. Its chairman was architect L.A. Ilyin, first director of the Museum of the City in Petrograd, who also made a significant contribution to protection of monuments of Petrograd. Committee focused on describing and measuring the early 18th century monuments: tombstones of the St. Lazar cemetery and buildings on the Vasilyevsky Island. The Committee also worked in suburban palace museums. In Pavlovsk it copied frescos in the Gonzaga Gallery. In 1924 due to financial constraints its activities were suspended, all collected materials were transferred to the Old Petersburg Society. Thus, the Institute of Art History should be listed among organizations that carried on the pre-revolutionary tradition of civic protection of monuments in the first post-revolutionary years.

Ключевые слова

Музееведение, петербурговедение, Институт истории искусств, памятник, музей, Петроград, В.Я. Курбатов, Л.А. Ильин, В.П. Зубов.

Keywords

Museology, Petersburg regional studies, Institute of Art History, monument, museum, Petrograd, V.Ya. Kurbatov, L.A. Ilyin, V.P. Zubov.

Проблема охраны памятников Санкт-Петербурга начинает привлекать пристальное внимание общественности на рубеже XIX – XX вв. Государственные меры в этой области продолжали оставаться весьма ограниченными, соответствующий блок законодательства отсутствовал, поэтому именно общественная инициатива приобретала особое значение. Характерной чертой культурной жизни позднеимперского периода стали различные художественно-исторические общества, ретроспективные выставки, съезды и периодические издания соответствующей направленности. Октябрьская революция 1917 г. радикально изменила законодательную базу вопроса. С середины 1920-х гг. роль общественного начала в этой области начала существенно сокращаться, что было связано с общим курсом на формирование тоталитарной системы. Вместе с тем, в первые послереволюционные годы очевидна явная преемственность с дореволюционной традицией и попытки представителей старой интеллигенции в новых условиях продолжить начатое прежде, а в некоторых случаях и реализовать то, что в условиях имперской России реализовано не было.

В данной статье, на основании малоизвестных материалов нескольких фондов Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, мы постараемся показать применительно к охране памятников Петрограда, как в начале 1920-х гг. такая преемственность дала о себе знать, первоначально получила определенную поддержку властных структур, а затем была отвергнута.

Уже 3 августа 1918 г. в Художественную комиссию по охране памятников искусства и старины Петрограда была подана докладная записка известного историка Петербурга, одного из создателей научного петербурговедения В.Я. Курбатова «Порядок изучения сохранения петербургских кладбищ», в которой автор подчеркивал их значение как «первоклассных скульптурных музеев» и намечал программу охраны наиболее ценных, на первое место ставя кладбища Александро-Невской лавры и, в частности, Лазаревское. Помимо общего плачевного состояния памятников, Курбатов отмечал и продолжение использования кладбища монахами в утилитарных нуждах, что приводит к «безжалостному разрушению» старых могил. Две первоочередные меры, по его мнению, заключались в том, чтобы запретить здесь захоронения и наиболее значимые памятники закрывать на зиму деревянными чехлами. Кроме того, необходимо было подвести новый цоколь под памятники, вросшие в землю, очистить и окрасить кованные и чугунные решетки, обрамляющие памятники. Помимо этого, следовало обратить внимание на Тихвинское кладбище Лавры, а также «установить надзор» над художественным состоянием ее церквей. В качестве дальнейших мер в данном направлении предлагалось изучить Волково кладбище, Лютеранское кладбище (могила К. Росси), Новодевичье, Холерное у Воздухоплавательного парка, Смоленское во всех его частях и т.д. Работы предлагалось поручить архитектору С.Н. Грузенбергу.

Сам объект внимания был здесь не случаен и демонстрировал ту самую преемственность с дореволюционной традицией, о которой говорилось выше. Надгробные памятники петербургских некрополей с художественно-исторической точки зрения стали рассматриваться после публикации в 1907 г. в журнале «Старые годы» статьи барона Н.Н. Врангеля «Забытые могилы», которую, по словам редактора этого издания П.П. Вейнера, можно было «смело назвать историческою, так как она была откровением, первым в печати обращением внимания на петербургские кладбища, историческое и художественное значение которых доказывать ныне уже стало труизмом». Курбатов и сам неоднократно печатался в «Старых годах», был близок группе «Мир искусства» и, конечно же, не только знал статью Врангеля, но и, рассматривая его взгляды шире, разделял его общий пафос в деле сохранения петербургской старины. Показательно, что вместо точного списка памятников, которые в первую очередь нуждаются в охране, в докладной записке он дает отсылку к своей книге «Петербург. Художественно-исторический очерк и обзор художественного богатства столицы» (СПб., 1913), отмечая, что перечисление памятников, на которые следует обратить особое внимание, можно найти там на с. 600-604.

Чуть позже, 29 октября 1918 г., на ту же тему Курбатовым был сделан доклад в Комиссии и 4 ноября, архитектору С.Н. Грузенбергу, уполномоченному по общему архитектурному надзору, была направлена бумага с просьбой: в срочном порядке выяснить, какие из перечисленных в докладе памятников кладбища Лавры имеют футляры и настоять перед администрацией Лавры, чтобы их на памятники надели, представить смету на изготовление памятников и очистку решеток. 6 ноября С.Н. Грузенберг получил удостоверение, подтверждающее, что он уполномочен комиссией «озаботиться охраною от разрушения выдающихся в художественном отношении памятников кладбища Александро-Невской Лавры» и должен для этих целей войти в сношение с комитетом Лавры. Судя по всему, ни к каким существенным результатам эти инициативы не привели. Однако и забыты они не были.

С конца 1910-х гг. Курбатов был тесно связан с Институтом истории искусств (далее – Институт), в первое послереволюционное десятилетие являвшимся одним из центров интеллектуальной жизни Петрограда – Ленинграда. Созданный по инициативе графа В.П. Зубова и располагавшийся в его особняке на Исаакиевской площади, Институт был призван наладить в России изучение и преподавание истории и теории искусства с формальной точки зрения. С середины 1920-х гг. важное место в его работе занимает и музейное дело. Курбатов читал в институте лекции и вел занятия со студентами. В марте 1917 г., когда в Институте состоялось совещание деятелей искусства и науки по вопросу об организации ведомства искусств, именно он выступил с программным докладом от имени совета Института. Архивные материалы недвусмысленно свидетельствуют, что в конце 1910 – начале 1920-х гг. он был одним из самых активных сотрудников Института.

Можно предположить, что не без его участия 13 мая 1920 г. на заседании совета Института ученый секретарь В.Н. Ракинт внес мотивированное предложение о создании особой Комиссии по выработке плана работ по описанию художественных памятников Петербурга и его окрестностей. Предложение было принято. В состав комиссии кроме ректора и ученого секретаря, входящих по должности, оказались избраны Л.А. Ильин, В.Я. Курбатов, П.Н. Столпянский и С.Р. Эрнест.

21 июня 1920 г. Курбатовым в Хозяйственный комитет Института была подана записка, в которой он, в связи с подготовкой для институтского Ежегодника статьи «О петербургских решетках», просил выделить ассигнование на «приведение решеток в состояние пригодное для фотографирования», т.к. они находятся «в весьма заброшенном состоянии из-за засыпания их листовой, землей и ржавления». Среди прочего работа предполагала «подбор отвалившихся звеньев, шаров, букв и украшений с постановкой на место». К съемке было намечено 20 решеток. В другом письме от того же дня он пишет, что фотографированию «должна предшествовать очистка решеток и хотя бы поверхностная реставрация в виде помещения отпавших кусков и частностей с временным прикреплением их сюргучом». На Лазаревском кладбище решетки зачастую вплотную прилегают одна к другой, поэтому очистка одной может привести к утрате частей других. Предлагается упавшие части временно сложить в Лазаревской церкви, и в дальнейшем не прекращать надзора за очищенными могилами. К съемке намечено 30 решеток.

Эта инициатива получила поддержку в Институте, и более того – было принято решение развернуть в данном направлении более широкую деятельность. Единства мнений о ее конкретных формах не было. Возможны были два пути развития работы:

начать изучение с Петровской эпохи и продвигать хронологически. Трудности здесь могли быть связаны с тем, что начать придется с хорошо изученных первых десятилетий, кроме того, ряд памятников в настоящее время изучен быть не мог (например, Петровские дома Петропавловской крепости);

изучение можно было начать и систематически от нескольких отправных годов, являющихся переломными в петербургском искусстве. В этой связи предлагалось составить комиссию минимум из пяти лиц. Один из них руководил бы архивными разысканиями, другой – изысканиями в области мебели и утвари, третий – живописи и ваяния, четвертый – архитектуры и т.д. Каждый член комитета намечал порядок работы в своей области. Для приведения его в исполнение требовалось бы постановление Комитета. Намечены были семь основных проблемных узлов: Петровская и Елизаветинская эпоха; Екатерининская до 1772 г. (до Кваренги и Камерона); Екатерининская (после Кваренги); время Павла и Александра до 1817 г. (Захаров, Воронихин, Томон); эпоха Росси и Стасова, постройки учеников Захарова, Воронихина и т.д., т.е. «типичные Петербургские дома»; целые ансамбли, кладбища, дороги, вроде Петергофской, Московской и т.д.

9 ноября 1920 г. правление Института решило ассигновать 500 000 рублей «на покрытие расходов по изучению художественных памятников Петрограда и его окрестностей и гор. Новгорода». Деньги выделялись из сверхсметного кредита Наркомпроса (1 300 000 р.). А 10 ноября президиум Института разрешил принять на работу предложенных Курбатовым лиц. Начался процесс их оформления.

Параллельно с этим шел процесс согласования проекта комитета с заинтересованными учреждениями, частично пересекающимися с ним по сфере научных интересов. Например, 14 февраля 1921 г. Отдел ученых учреждений и высших учебных заведений отослал положение о комитете в Российскую академию истории материальной культуры (далее – РАИМК), которая, фактически являясь преемницей Археологической комиссии, также занималась вопросами охраны памятников. 22 апреля РАИМК сообщил Институту, что принимает редакцию статьи 10 проекта положения о Комитете в следующем виде: «Научно-исследовательские работы, производимые Комитетом, согласуются с работами по изучению и открытию памятников, производимыми РАИМК, в видах чего комитет и соответственный орган Академии обсуждают в совместных заседаниях планы работ». Отчеты комитета после рассмотрения их конференцией Института должны были предоставляться в РАИМК. В итоге, окончательный проект положения, согласованный с РАИМК, был отослан в Отдел лишь в июне 1921 г. В п. 1. положения было добавлено упоминание о «научно-техническом персонале», что должно было придать реальным работам комитета большую основательность.

Вместе с тем, работа по его организации продолжалась. Был назначен председатель комитета. Им стал известный архитектор, директор Музея Города Л.А. Ильин. Это было отнюдь не случайным. Еще до революции, принимая участие в реконструкции ряда исторических мостов Санкт-Петербурга, Ильин проводил натурные обследования и обмеры этих памятников, рассматривая эти меры как необходимый элемент научного сохранения исторического наследия. Ряд элементов, сохраненных в ходе реставрации, был передан им в Музей Старого Петербурга. В конце 1910 – начале 1920-х гг., уже возглавляя Музей Города, Ильин также большое внимание уделял проблеме сохранения памятников Петрограда, в первую очередь, проявляя интерес именно к архитектурным объектам.

Весной 1921 г., когда работы на самих памятниках, расположенных под открытым небом, стали уже возможны, В.Н. Ракинт докладывал правлению о том, что 17 марта 1921 г. научный сотрудник Института Наталья Петровна Гаврилова начала работу по архитектурному обмеру и научно-археологическому исследованию древних памятников Лазаревского кладбища. Всего ей, совместно с Ольгой Ивановной Рудневой, за лето было обмерено там 12 памятников.

Тогда же Ильиным было составлено «Предположение о художественно-историческом обследовании Петровского квартала на Васильевском острове в Петербурге и предварительное обследование памятников Васильевского острова», с которого комитет должен был начать систематическую и масштабную коллективную работу.

Предполагалось изучение следующего участка: квартал, образуемый Университетской набережной, Университетской линией, Кадетской линией, Дерптским переулком и рядом частных владений. Наиболее значимые постройки района (Коллегии, ректорский дом, бывший филологический институт, бывший кадетский корпус и т.д.) должны были войти в план обследования и обмера вместе с точным, по натуре сделанным генеральным планом всей местности, позднейшие постройки должны были быть нанесены на второй особый план, соответствующий полностью настоящему моменту.

В задачи внутреннего обмера входили все помещения со следами интересующих комитет эпох и имеющие историко-художественную ценность из остатков последующих эпох.

Обследование должно было состоять из: обмеров как горизонтальных проекций (планов), так и вертикальных (фасады) общих и детальных, перспективных построений; фотоснимков; слепков орнаментальных и скульптур; составления инвентаря движимых предметов; полного описания и исследования архивно-литературных источников.

Именно 1924 г. стал решающим для работ Института по охране и изучению памятников Петрограда. 25 августа 1924 г. от президиума Института в Общество Старый Петербург было направлено письмо, в котором Институт сообщал, что узнав о ведущихся Обществом работах по обмеру памятников Лазаревского кладбища, решил передать ему все имеющиеся материалы (27 чертежей памятников, выполненные сотрудниками Института), т.к. «в ближайшее время Институт не будет продолжать своих обмерных работ на упомянутом кладбище». Это было вполне логично.

С одной стороны, Институт и общество поддерживали определенные, хотя и не очень тесные контакты. Например, еще в январе 1921 г. Институт получил приглашение от Общества на открытие Семинария по изучению Старого Петербурга, проходившее в нескольких шагах от самого Института, в помещении Семинария (Почтамтская улица, 2). А 9 марта 1922 г. Институту, среди прочих учреждений, бюро охраны Общества Старого Петербурга направило извещение об организации добровольной артели по охране памятников монументальных, архитектурных и бытовых и просило сообщать порайонно адреса и наименования памятников, нуждающихся в периодическом или постоянном надзоре, тем, которым грозит разрушение и т.д. Сотрудники Института выступали с лекциями перед членами Общества, некоторые ученые принимали участие в работе и той и другой организации. В состав Совета Общества входил и директор Института В.П. Зубов, а его первым председателем был Л.А. Ильин.

С другой стороны, еще 2 февраля 1923 г. Общество просило Музейный отдел предоставить в его пользование планы и архивные дела Лазаревского кладбища. А 17 февраля 1923 г. управление Государственного музейного фонда уполномочило Общество на принятие по отношению к архиву Лазаревского кладбища мер, обеспечивающих сохранность и возможность использования его архива. Так, не имевший финансовых ресурсов для продолжения этой практической деятельности Институт передавал свои наработки другой институции, призванной заниматься именно делом охраны памятников Петрограда. Причем вновь, как и в дореволюционный период, это была общественная, а не государственная организация.

Список литературы

1. Авдеев В.Г. Первый директор Музея Города Л.А. Ильин // Труды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 18. – СПб.: ГМИ СПб, 2008. –– С. 68-85.

2. Бусырева Е.П. Лев Ильин. – СПб.: ГМИ СПб, 2008. – 256 с.

3. Вейнер П.П. Библиографические листки. «Старые годы»: их история и критика en connaissance de cause (комментарии). – СПб.: Коло, 2008. – 288 с.

4. Необходимо ли самостоятельное ведомство изящных искусств? Доклад В.Я. Курбатова, прочитанный по поручению Совета Института истории искусств на совещании деятелей искусства 7 марта 1917 года. – Пг.: Двигатель, 1917. – 25 с.

5. Павелкина А.М. От Музея Старого Петербурга к Государственному музею истории Санкт-Петербурга // Труды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. II. – СПб.: ГМИ СПб, 1997. –– С. 9-17.

6. Попова Г.А. Л.А. Ильин – первый директор Музея Города // Труды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. II. – СПб.: ГМИ СПб, 1997. –– С. 48-56.

7. Шехурина Л.Д. Художник – музей – книга. – СПб.: Лема, 2008. – 263 с.

References

1. Avdeev V.G. Pervyj direktor Muzeja Goroda L.A. Il'in [First director of the Museum of City L.A. Ilyin]. Trudy Gosudarstvennogo muzeja istorii Sankt-Peterburga [Proceedings of the State Museum of History of St. Petersburg]. St. Petersburg, GMI SPb publ., 2008, vol. 18, pp. 68-85.

2. Busyreva E.P. Lev Il'in. [Lev Ilyin]. St. Petersburg, GMI SPb publ., 2008, 256 p.

3. Vejner P.P. Bibliograficheskie listki. “Starye gody”: ih istorija i kritika en connaissance de cause (kommentarii) [Bibliographical notes: “The olden times”: History and critique en connaissance de cause (annotations)]. St. Petersburg, Kolo publ., 2008, 288 p.

4. Neobhodimo li samostojatel'noe vedomstvo izjashhnyh iskusstv? Doklad V.Ja. Kurbatova, prochitannyj po porucheniju Soveta Instituta istorii iskusstv na soveshhanii dejatelej iskusstva 7 marta 1917 goda [Do we need a special agency for fine arts? Report of V.Ja. Kurbatov delivered on assignment of the Council of the Institute of Art History on a meeting of artists, March 7, 1917]. Petrograd, Dvigatel' publ., 1917, 25 p.

5. Pavelkina A.M. Ot Muzeja Starogo Peterburga k Gosudarstvennomu muzeju istorii Sankt-Peterburga [From Museum of Old Petersburg to State Museum of History of St. Petersburg]. Trudy Gosudarstvennogo muzeja istorii Sankt-Peterburga [Proceedings of the State Museum of History of St. Petersburg]. St. Petersburg, GMI SPb publ., 1997, vol. 2, pp. 9-17.

6. Popova G.A. L.A. Il'in – pervyj direktor Muzeja Goroda [L.A. Ilyin, first director of the Museum of City]. Trudy Gosudarstvennogo muzeja istorii Sankt-Peterburga [Proceedings of the State Museum of History of St. Petersburg]. St. Petersburg, GMI SPb publ., 1997, vol. 2, pp. 48-56.

7. Shehurina L.D. Hudozhnik – muzej – kniga [Artist – museum – book]. St. Petersburg, Lema publ., 2008, 263 p.

Сведения об авторах

Ананьев Виталий Геннадьевич, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры музеологии Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, 8-812-323-52-06, Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript

About author

Ananiev Vitaly Gennadievitch, PhD in History, senior lecturer at the St. Petersburg State University, St. Petersburg, Russian Federation, +7-812-323-52-06, Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript