«Сказание о Мамаевом побоище»: религиозные символы в структуре исторического описания

Научная статья

УДК 93/94+930.23+091+001.53+930.24+930.85+001.6+001.85+009+303.02+303.4+355/359+35.977.535.3

doi 10.28995/2073-0101-2024-1-166-178

Для цитирования

Маджаров, А. С. «Сказание о Мамаевом побоище»: религиозные символы в структуре исторического описания // Вестник архивиста. 2024. № 1. С. 166-178. doi 10.28995/2073-0101-2024-1-166-178

Маджаров, А. С., Байкальский государственный университет, г. Иркутск, Российская Федерация

«Сказание о Мамаевом побоище»: религиозные символы в структуре исторического описания

Историография и задача исследования. История Куликовской битвы изучалась в досоветской, советской и постсоветской литературе. Исследовались разные аспекты события. Ученые К. А. Аверьянов, О. В. Двуреченский, С. Н. Азбелев, В. В. Пенской, А. О. Амелькин и др. писали о времени и месте военного столкновения, численности и составе войск, участвовавших в нем. Большое внимание уделялось историческим источникам, особенно «Сказанию о Мамаевом побоище», повествующем о Куликовской битве. Значительный вклад в его исследование внесли ученые советской эпохи. Освещались разные аспекты темы: время возникновения памятника, редакции, авторство, источники, литературный этикет, взаимодействие произведений Куликовского цикла.

Вместе с тем, в ряде работ 1950-1980-х гг., посвященных «Сказанию», мировоззрение средневекового автора интерпретировалось без учета специфики времени возникновения памятника, в современном политологическом контексте. Обращаясь к анализу содержания исторического источника, авторы выделяли в его структуре отрывки разной формы, относительно самостоятельные элементы текста: исторические, эпические, и «книжно-риторические», которые причисляли к «религиозноморализирующим сентенциям». Эти высказывания, являвшиеся маркерами средневекового мировоззрения, рассматривались с критической точки зрения, вне присущей произведению логики», «провиденциальной» методологии. «Церковнорелигиозная окраска» документа квалифицировалась как «форма политической мысли». В молитвах выявлялась «определенная политическая тенденция». Провиденциальные эпистемы трактовались как «благочестивая риторика», и не увязывались с эмпирическими фактами. Доказывалось, что произведение выражало «интересы трудовых народных масс», служило делу прогресса. Такая интерпретация текста сводила картину мира средневекового автора к мировосприятию современного человека.

Данный подход сказался на оценке Киприановской редакции «Сказания». Исторический источник из-за наличия в тексте религиозных «сентенций» рассматривался как материал «сухого и официозно-риторического характера». Не случайно на необходимость изучения «литературных формул» «прежде всего как явления идеологии, мировоззрения», содержащего представления «о мире и обществе» в связи со средневековыми взглядами на «должное», обращал внимание Д. С. Лихачев. А. М. Панченко писал о проблеме взаимодействия «обиходного» и «событийного» слоя в средневековом социуме. По словам специалиста по истории «бунташного века», «обиходный слой», как носитель мировоззренческих, религиозных начал, являлся «фундаментом слоя событийного», определял поведенческие структуры, нравственные запреты.

Влияние «обиходного» слоя на «событийный» отразилось и в «Сказании о Мамаевом побоище», но эта взаимосвязь не исследовалась.

Рассмотрим особенности происхождения и содержания Киприановской редакции произведения, сравним ее с другими редакциями для восстановления значения религиозных эпистем, которое соответствует времени создания памятника, средневековой оценки влияния идеального мотива участников Куликовской битвы на ее исход.

Время возникновения, редакции, авторство «Сказания». О событиях Куликовской битвы повествуют литературные памятники конца XIV-XVII вв. - «Задонщина», летописные повести, «Сказание о Мамаевом побоище», «Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича», «Житии Сергия Радонежского».

«Сказание о Мамаевом побоище», как исторический источник, занимает особое место в этом ряду. Оно представлено разными списками, составившими восемь редакций. Четыре из них: Основная, Летописная, Киприановская, Распространенная, относятся к XV-XVI векам.

Исследователи не выработали единого мнения о времени создания «Сказания». Высказывалось предположение, что произведение возникло в первой четверти XV века. По мнению специалистов, наиболее близка к первоначальному авторскому тексту дошедшая до нас Основная редакция. В некоторых ее списках, текст подписан иереем Софонием Рязанцем.

Летописный вариант текста предположительно относили к концу XV - началу XVI столетия.

Исследователи упоминали о том, что реально в 1380 г. во время Куликовской битвы митрополит Киприан находился в Киеве и не мог лично напутствовать великого князя. Однако авторы Основной, Киприановской, Распространенной редакций «Сказания», в соответствии со средневековым литературным этикетом, согласно которому именно митрополит должен был напутствовать великого князя, включили его в число активных деятелей описываемого событий.

Приказ великого князя «всем людям быть в Коломне месяца августа в 15 день, на Успенье пречистой богородицы», для назначения воевод, перекликался с церковным преданием, свидетельствовавшим о том, что, в это время апостолы, проповедовавшие в различных странах, чудесным образом собрались в Иерусалиме, чтобы проститься с Девой Марией.

В свете священной истории реальный путь воинов становился движением к «чуду». Из Коломны, которая действительно была местом сбора русского войска, они выступили в победный поход.

Куликовская битва произошла 8 сентября в двунадесятый праздник Рождества Богородицы, предваряющего рождение Иисуса Христа. Этот день, по описанию автора Киприановской редакции «Сказания», сопровождался сакральными знаками. По его словам, «когда занималось утро, месяца сентября в восьмой день, на праздник Рождества пречистой богородицы, и всходило солнце, была мгла великая по всей земле, как тьма, и до третьего часа дня, а потом стала убывать».

Митрополит Киприан о смысле Куликовской битвы. Митрополит Киприан в Основной и других редакциях «Сказания» упоминался как лицо, участвующее в подготовке к Куликовской битве. Но в Киприановской редакции, в сравнении с другими ее вариантами, роль иерарха значительно возросла. Здесь он упоминается не только как митрополит, но и как духовный отец Дмитрия Ивановича и духовный лидер.

В соответствии с текстом «Сказания», князь в преддверии битвы несколько раз обращался к Киприану, а тот раскрывал ему библейскую логику бытия. Опираясь на «Псалтырь», «Книгу притчей Соломоновых», «Евангелие» он формулировал моральные критерии личной ответственности, которых следовало придерживаться на пути к победе. Иерарх, в частности, подчеркивал, что благодать дается «смиренным», отстаивающим правду.

Заключение. Религиозные символы выполняли в тексте «Сказания» роль методологических и психологических установок. Они раскрывали субъективную логику человека, значение личной нравственной ответственности на пути к победе, реальности «чуда».

Описанный в «Сказании» идеальный мотив участников Куликовской битвы становился в сражении, перед лицом смерти, объективным фактором, и влиял на ее исход. «Сверхличностное начало» (термин Д. С. Лихачева) в душах тысяч воинов, вело людей на поле боя и способствовало победе.

Аннотация

Источники по истории Куликовской битвы детально исследовались в отечественной историографии. Большое внимание в литературе уделялось «Сказанию о Мамаевом побоище». Значительный вклад в его исследование внесли ученые советской эпохи. Однако в работах 50-80- х гг. XX в., посвященных этому произведению, мировоззрение средневекового автора интерпретировалось подчас в современном политологическом ключе. Обращаясь к анализу содержания исторического источника, авторы выделяли в его структуре «религиозноморализирующие сентенции», которые квалифицировались как «форма политической мысли», проявление политической тенденции. Доказывалось, что текст выражал «интересы трудовых народных масс», служил делу прогресса. О необходимость изучения мировоззрения, воплотившегося в источнике, писал Д.С. Лихачев. А.М. Панченко подчеркивал влияния «обиходного» (мировоззренческого) слоя, как фундамента, определявшего поведенческие структуры, нравственные запреты, на событийный слой. Влияние «обиходного» слоя на «событийный» отразилось и в «Сказании о Мамаевом побоище», но эта взаимосвязь не исследовалась. Рассмотрим, основываясь на Киприановской редакции произведения, сравнивая ее с другими редакциями, религиозные эпистемы, раскрывающие средневековое понимание смысла сражения, как идеальный мотив участников Куликовской битвы, повлиявший на ее исход. Автор Киприановской редакции «Сказания» повествовал о сражении в контексте мировоззрения и литературного этикета своего времени: веры, сакральных действий, нравственных оценок, представлений о должном. Согласно его воззрениям, подготовка и ход Куликовской битвы протекали в рамках провиденциального ареала и внутренне мотивированных действий человека. Создатель «Сказания» подчеркивал вероисповедный «механизм» подготовки к битве, соединял духовный настрой воинов с реальными военными действиями. Он связывал события текущего дня с фактами священной истории, интерпретировал их в духе сакральной реальности, воспринимал и описывал победу в битве как «чудо», свершившееся в атмосфере религиозной веры. Мысль о важности веры как ценности, за которую шла битва, проводилась во всех редакциях памятника. Об этом свидетельствовали призывы Дмитрия Ивановича к воинам. Эту идею исповедовал митрополит Киприан. Религиозные символы в тексте «Сказания» раскрывали субъективную логику человека, значение личной нравственной ответственности на пути к победе. В жизни и в произведении они выполняли соответствующую времени роль психологических и методологических установок.

Ключевые слова

Сказание о Мамаевом побоище, Киприановская редакция, исторический источник, литературный этикет, религиозное мировоззрение, ценности, субъективная логика, интерпретация.

Список литературы

Дмитриев, Л. А. Куликовская битва в древнерусских литературных памятниках // Повесть о куликовской битве. Текст и миниатюры лицевого свода XVI в. Ленинград: Аврора, 1984. 392 с.

Дмитриев, Л. А. Публицистические идеи «Сказания о Мамаевом побоище» // Труды отдела древнерусской литературы. Т. XI. Москва; Ленинград: Академия наук СССР, 1955. С. 140-155.

Дмитриев, Л. А. Литературная история памятников Куликовского цикла // Сказания и повести о Куликовской битве. Ленинград: Наука, 1982. С. 306-359.

Лихачев, Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Москва: Наука, 1979. 360 с.

Панченко, А. М. О русской истории и культуре. Санкт-Петербург: Азбука, 2000. 464 с.

Клосс, Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI–XVII веков. Москва: Наука, 1980. 312 с.

Салмина, М. А. Еще раз о датировке «Летописной повести» о Куликовской битве // Труды Отдела древнерусской литературы. Текстология и поэтика русской литературы XI-XVII вв. Т. 32. Москва: Наука, 1977. З95 с.

Сказания и повести о Куликовской битве. Москва: Наука, 1982. 434 с.

Сведения об авторах

Маджаров Александр Станиславович, доктор исторических наук, профессор, Байкальский государственный университет, кафедра философии и искусствознания, профессор, г. Иркутск, Российская Федерация, 8-914-941-68-74, Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript

В редакцию статья поступила 16.10.2023 г., рекомендована к опубликованию 20.12.2023 г.