«ФИЛОСОФСКИЙ ПАРОХОД»: СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

Печать PDF

Выход в свет сборника документов «Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921-1923», выпущенного издательством «Русский путь» в 2005 г.1, стал заметным явлением в научной жизни. Сборник посвящен драматическим событиям осени 1922 г., когда из Советской Республики была депортирована большая группа политических оппонентов большевиков, в числе которых были Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, А.А. Кизеветтер, В.А. Мякотин, П.А. Сорокин, СЛ. Франк и многие другие. В отечественной истории этот эпизод получил особое название - «философский пароход». Несмотря на то, что в названии сборника это словосочетание отсутствует, читатели книги обычно называют ее именно так. Реальное же название выбрано авторами как парафраз высказывания Л.Д. Троцкого: «Высылаем, чтобы не расстреливать».

В ходе подготовки сборника его составителями B.C. Хри-стофоровым и В.Г. Макаровым проделан значительный объем поисковой работы. В результате было выявлено и изучено около 80 архивных следственных дел в отношении лиц, репрессированных в ходе операции по депортации инакомыслящих, и более 100 документов. Авторами также проанализирован комплекс документов внутренней переписки ВЧК-ГПУ относящейся к данному событию. Всего в сборнике представлено более 350 документов и уникальных фотографий, хранящихся в Центральном архиве Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ПА ФСБ России) и архивах территориальных органов безопасности.

Одним из важнейших итогов проделанной работы стало составление уточненного списка лиц, репрессированных в ходе этой «большой операции» (именно так один из высланных, князь СЕ. Трубецкой, назвал в своих воспоминаниях эту акцию). Существуют различные точки зрения по вопросу о том, сколько человек было выслано за границу, согласно которым общее число репрессированных колеблется в пределах от нескольких сот до нескольких тысяч. На основе анализа документальных материалов Центрального архива ФСБ России и сравнения их с воспоминаниями самих высланных, авторы-составители уточнили общее количество репрессированных и количество высланных за границу. К сожалению, ранее исследователи, занимавшиеся изучением этого события, не проводили грани между общим числом репрессированных в ходе операции и числом высланных. По недоразумению ранее в число высланных включали и тех, кто выехал за границу добровольно, воспользовавшись ситуацией (Е.Д. Кускова, СП Мельгунов, СН. Прокопович и др.). Теперь можно говорить о том, что репрессии того периода охватили порядка 225-228 человек, а в административном порядке было выслано 55-57 человек, т.е. менее 30% от общего числа попавших в списки на высылку. Ранее исследователи, непреднамеренно завышая число высланных, не обратили внимание на то, что точную цифру приводил в своих воспоминаниях С.А. Осоргин.

Таким образом, в ходе подготовки сборника впервые были оценены реальные масштабы операции, проведенной в отношении инакомыслящих летом-осенью 1922 года, что явилось одним из важнейших результатов проведенной работы.

Научная общественность регулярно информировалась о ходе исследования архивистов ФСБ России по данной проблематике. На страницах газет и ведущих журналов («Вопросы философии», «Новая и новейшая история» и др.), а также в выступлениях и публикациях тезисов докладов на научных конференциях были впервые апробированы и введены в научный оборот многие из материалов, впоследствии вошедшие в сборник. Кроме того, архивисты оказывали активную помощь в подготовке телерепортажа ОРТ и документального фильма «Русский исход» (РТР), посвященных этому событию.

При чтении сборника документов перед историками шаг за шагом разворачивается документально подтвержденная картина подготовки и осуществления высылки интеллигенции, которая убедительно свидетельствует, что данная акция вовсе не являлась спонтанным и разовым событием, а была тщательно спланирована руководством компартии и проведена ГПУ. Другими словами, органы безопасности выполняли роль «инструмента» в руках Политбюро ЦК РКП(б) в борьбе с политическими оппонентами. Отметим, что такая модель взаимодействия властных элит и спецслужб характерна практически для всех этапов существования советского государства, а также и для других государств.Несмотря на то, что начиная с 1990-х годов прошлого века российскими и зарубежными историками в качестве инициатора высылки часто назывался В.И. Ленин, правильнее было бы сказать, что это решение стало результатом коллективных действий Политбюро. Но это не исключает того, что некоторые персоналии были включены в списки на высылку лично Лениным. Не последнюю роль в судьбе ряда будущих пассажиров «философского парохода» сыграло знакомство Ленина со сборником статей «Освальд Шпенглер и закат Европы». После прочтения этого издания вождь написал секретарю Совнаркома Горбунову: «По-моему, это похоже на литературное прикрытие белогвардейской организации». 16 июля Владимир Ильич в письме И.В. Сталину выразил обеспокоенность задержкой в деле высылки и потребовал: «Комиссия ... должна представить списки, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно... Очистим Россию надолго». Ленин предупреждал, что «делать это надо сразу. К концу процесса эсеров, не позже. Арестовывать... без объявления мотивов - выезжайте, господа!»

Что же касается роли Сталина в этом событии, то на период подготовки операции он выполнял лишь «техническую» функцию в аппарате ЦК. Поэтому не следует называть его в числе основных инициаторов депортации инакомыслящих, ведь тогда в список основных фигур придется, например, включить и Роману Езерскую - секретаря Коллегии ГПУ, что было бы ошибочно.
Как это видно из документов, основная причина высылки столь большого числа представителей интеллигенции лежала в политической сфере. Сменив военный коммунизм на курс новой экономической политики и разрешив (пусть даже частично) рыночные отношения и частную собственность в экономической сфере, Ленин хорошо понимал, что рост частнособственнической инициативы вызовет волну требований предоставления политических свобод. А отсюда было неизбежно продолжение идеологической борьбы и, как результат, возможная смена власти. Поэтому коммунистические лидеры, покончив с контрреволюцией открытой, взялись за борьбу с «контрреволюцией в умах». После пяти лет господства «революционного правосознания» летом 1922 г. были приняты важнейшие нормативно-правовые акты, впервые дававшие юридическое определение понятию «контрреволюционные преступления». По сравнению с террором Гражданской войны это был существенный шаг вперед. Вместе с тем, советские лидеры пыталась найти новые способы сохранить власть в период перехода к нэпу.

Депортация 1922 г. явилась началом массовых гонений на интеллигенцию в стране, но с точки зрения тех, кто готовил высылку, репрессировались не «юристы», «профессора», «врачи», «литераторы» и пр., а бывшие политические противники, т.е. кадеты, энэсы, эсеры и т.д. Не случайно в документах органов безопасности позднее фигурировало понятие «кадетский пароход», подчеркивающее политический характер высылки. В «Правде» в начале 1922 г. появилась заметка «Кадеты за работой», в которой говорилось: «Профессора ВУЗ ведут бешеную кампанию против Советской власти. Они бойкотируют членов преподавательской и профессорской коллегий, не согласны с большинством. Дирижируют этим профессорским оркестром кадеты из парижских "Последних Новостей". Наша высшая школа стала в последнее время ареной кадетской борьбы против Советской власти. Не связанные со студенческой массой, в значительной степени обновившейся за время революции, опирающиеся исключительно на веяния НЭПа, г.г. профессора разыгрывают предгенуэзскую комедию борьбы за "автономию" высшей школы».

Составителям сборника удалось не только прекрасно показать историческую канву событий, но и раскрыть различные стороны так называемой истории повседневности. Например, в книге приводится текст антисоветской басни и листовки, которые были обнаружены при обысках. Нельзя не отметить и профессионально подготовленный именной комментарий, занимающий почти сотню страниц.

Вскоре после высылки в ГПУ пришли к выводу о нежелательности массовых акций по депортации политических оппонентов, о чем Дзержинский уже в мае 1923 г. писал зампреду ГПУ И.С. Уншлихту.

Один из уроков, который можно извлечь из этих событий, состоит в том, что диалог власти и интеллигенции не состоялся потому, что не был достигнут компромисс в выборе взаимоприемлемых социальных ориентиров. Ни та, ни другая сторона не были готовы к конструктивному сотрудничеству. Интеллигенция посчитала, что заявления о лояльности новой власти вполне достаточно, а у власти были совершенно другие приоритеты. Конфликт на ценностном уровне привел к тому, что власть, используя силовые методы и административный ресурс, избавилась от своих политических оппонентов.

Примечание

1 Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921-1923 / Вступ. ст., сост. В.Г. Макарова, B.C. Христофорова; коммент. В.Г. Макарова. М.: Русский путь, 2005. - 544 с.