АРХИВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ПОИСКОВОЙ РАБОТЫ ПО ОБНАРУЖЕНИЮ И ЗАХОРОНЕНИЮ ВОИНОВ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941-1945 гг.

Автор: С.И. САДОВНИКОВ | 07 Октября 2010

Потомок различит в архивном хламе
кусок горячей, верной нам земли,
где мы прошли с обугленными ртами
и мужество, как знамя, пронесли.

Николай Майоров

Аннотация

В статье автором раскрывается значение и место архивных исследований в работе добровольных поисковых объединений по обнаружению и опознанию останков советских военнослужащих, павших в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., установлению их фронтовых судеб и розыску родственников.

The author shows the significance of archival researches in the work of voluntary searching associations that discover and identify remains of the soviet servicemen who were killed in actions during the Great Patriotic War 1941–1945, trace back their war destinies and search for their relatives.

Ключевые слова

Поисковое движение, опознание погибших, архивные документы, розыск родственников, увековечение. searching movement, identification of killed servicemen, archival documents, search for relatives, immortalizing.



Поисковое движение – это общественное движение граждан России, добровольно и безвозмездно решающих целый комплекс важнейших государственных задач, а именно: обнаружение и захоронение не погребенных в годы Великой Отечественной войны останков павших военнослужащих, установление фронтовых судеб воинов, считавшихся пропавшими без вести, увековечение их памяти, восстановление хода военно-исторических событий. Само возвращение из безвестности имен и подвигов невозможно без кропотливой многолетней работы с архивными документами, а стало быть, без терпеливой профессиональной помощи опытных сотрудников архивов, всегда готовых содействовать раскрытию очередных архивных тайн и головоломок.

Всенародное поисковое движение как практическая (и лишь с недавних пор – научная) проблема проросло из скорбных зерен народной беды: семьи, отдавшие для защиты Родины своих отцов, мужей, сыновей, братьев, сестер, не только не дождались их после выстраданной Победы, но даже не узнали, в какую землю они полегли, изгнав фашистского агрессора и добив его на его собственной земле. Миссию исправления этой исторической несправедливости по доброй воле возложили на свои плечи энтузиасты-одиночки, которые на свой страх и риск занялись «очисткой бывших полей сражений». Они очищали еще заминированные леса и поля от незахороненных останков, предавая их земле своими силами. Помогали им ветераны войны. Затем включились их дети, внуки, а теперь уже и правнуки фронтового поколения.

Поисковые экспедиции проводятся на всем пространстве бывшего СССР, которое когда-то было театром военных действий: от Кольского полуострова до Калмыкии С начала 1990-х гг. они приняли форму Вахт Памяти, открывающих сезон экспедиций ранней весной, еще до покрытия земли растительностью, и завершающих сезон поздней осенью. Следует сказать, что еще в 1988 г. в стенах Московского государственного историко-архивного института образовался студенческий отряд «Поиск», в дальнейшем преобразовавшийся в общественную организацию «Историко-архивный поисковый центр «Судьба». С этого года начались наши работы на территории бывшего плацдарма Красная Горка в Юхновском районе Калужской области, который на многие годы стал базовым местом для поисковых экспедиций. Именно здесь, с марта 1942 по март 1943 г., на территории площадью около 9 кв. км, шли кровопролитные бои, в ходе которых перестали существовать окрестные населенные пункты, и сегодня сохранились лишь их названия. Обнаруженные в течение многих лет останки советских воинов с почестями были захоронены на построенном нами воинском мемориальном кладбище «Большое Устье», которое было заложено в 1988 г., а торжественно открыто в мае 1995-го. Всего же за период с 1988 по 2009 г. поисковикам удалось обнаружить и торжественно предать земле останки более 4 тысяч советских воинов, из которых увековечены на мемориальных плитах имена более 1 600 павших бойцов.

Эти имена нам удавалось установить порой по фрагментам выявленных вместе с останками документов и по вещественным источникам, которые скрупулезно изучались с целью опознания павших. Собранная информация, в свою очередь, уточнялась по архивным документам, которые позволяли проследить фронтовую судьбу военнослужащего и получить сведения о его семье. Нам удалось таким путем при содействии местных администраций и СМИ разных регионов страны разыскать родственников у значительной части захороненных на нашем воинском мемориале воинов и сообщить им способы проезда к вновь обретенным могилам.

Уже с 1989 г. мы начали исследовательскую работу в ЦАМО РФ: изучали боевые донесения и оперативные сводки полков и дивизий, по книгам безвозвратных потерь составляли и формировали картотеки и базы данных с именами погибших и пропавших без вести бойцов и командиров РККА, проводили изучение персональных судеб в картотеках учета потерь и ознакомление с личными делами по отдельным персоналиям. Важным источником были и картографические материалы.

Те военнослужащие, которые считались «пропавшими без вести», будучи на деле без вести павшими, переучитывались нами в документах военных комиссариатов и Центрального архива Министерства обороны РФ, перейдя в категорию «погибшие» и, наконец-то, с указанием места захоронения. Затем их имена передавались в редколлегии Книг Памяти в регионы – по месту рождения или месту гибели.

Таким образом, основными источниками информации в поисковой работе являются документы архивов, военная и справочная литература, итоговые результаты поисковых экспедиций, воспоминания и свидетельства участников и очевидцев событий военной поры, письма от родственников павших воинов, поступающие в наш адрес в качестве запросов или откликов. Они обычно содержат первичную либо дополнительную информацию о разысканных нами воинах. Поисковиками проводится многолетняя работа как непосредственно в архивах всех уровней (от районных до федеральных, как государственных, так и ведомственных), так и посредством активной переписки с этими учреждениями. Источниками дополнительной информации могут стать областные или районные военкоматы, ЗАГСы, паспортные бюро МВД, адресные бюро, Федеральная миграционная служба.

Серьезные сложности возникают в поисковых исследованиях при частичном либо полном отсутствии документов. В некоторых воинских частях документация велась нерегулярно либо документы были уничтожены во время боевых действий, закопаны в местах окружений либо захвачены противником. В этих случаях могут помочь в определенной мере другие источники информации. Использование военной и справочной литературы по широкому кругу вопросов позволяет восполнить недостающую информацию, необходимую в поисковой работе – на различных ее этапах.

Уникальным изданием, совмещающим в себе функции мартиролога и справочника, стали Книги Памяти 1941–1945 гг. Работа по подготовке и изданию Всесоюзной Книги Памяти началась у нас в стране только в 1989 г. благодаря инициативе общественных организаций.

Источниковой базой Книг Памяти явились:

документы по персональному учету безвозвратных потерь Центрального архива Министерства обороны РФ, Центрального военно-морского архива, Военно-медицинского музея МО РФ и архивов других министерств;

книги (карточки) учета военкоматами призванных на действительную военную службу;

алфавитные книги военкоматов по учету погибших военнослужащих и назначению пенсий;

дворовые книги учета сельских (поселковых) Советов народных депутатов;

карточки проживающих в домах городских домоуправлений;

книги захоронений;

информация от Советов ветеранов;

архивные материалы местных органов власти, учреждений, учебных заведений, местных музеев, краеведческих объединений и частных лиц;

информация, поступающая от объединений, ведущих поисковую работу.

Обработкой военных документов, подготовкой распечаток и их рассылкой для редколлегий Книг Памяти занимался Всероссийский научно-исследовательский институт документоведения и архивного дела (ВНИИДАД).

По всей стране, в областных и районных городах, во многих поселках были образованы редакционные коллегии и рабочие группы Книги Памяти, которые занялись сбором и обобщением сведений о погибших и пропавших без вести земляках.

Завершить публикацию всех книг намечалось к 50-летию Великой Победы. Однако выявление персональных сведений о павших воинах и их корректировка для издания и переиздания Книг Памяти продолжалась во многих регионах еще более 10 лет. По подсчету автора, на 1 января 2010 г. в СНГ вышло в свет 1 692 тома (из них в Российской Федерации – 1 035 томов). В настоящее время работа над выпусками Книг Памяти субъектов Российской Федерации в основном завершена, но готовятся и публикуются дополнительные тома в г. Москве, Брянской, Калужской, Курской, Московской, Нижегородской, Псковской областях – по вновь выявленным или уточненным сведениям. В этот огромный труд внесли неоценимый вклад ветераны войны и архивисты. К его продолжению причастны и участники поискового движения. Так объединенными усилиями сохраняются, дополняются и проясняются героические, трагические и малоисследованные страницы нашей военной истории.

Особую боль вызывают судьбы воинов, чьи фамилии сопровождает стандартная формулировка «пропал без вести». По данным, встречающимся в открытой печати, число пропавших без вести в период Великой Отечественной войны советских воинов варьирует от 2,4 до 4-х млн. Анализ этого вопроса и подсчет, проведенный автором на материале изданных в стране Книг Памяти, выявил ужасающее соотношение числа пропавших без вести воинов к общему числу не вернувшихся с войны. Так, например, в Костромской области пропавшими без вести значатся около 52 000 чел. (то есть, более 45%), в Тульской – 90 696 чел. (50,04%), в Московской – 174 945 чел. (52,1%), в Москве – 184 591 чел. (49,5%).

У этого исторического явления множество причин. Одни из «пропавших без вести» были наспех похоронены в перерывах между боями в братских могилах, надписи на которых позднее были утрачены. Многие бойцы и командиры погибли и остались лежать непогребенными в местах массовой гибели – в «котлах» либо при прорывах из окружений. Часть из них встретила смерть во вражеском плену и на этапах транспортировки в лагеря военнопленных. Из-за отсутствия документов и свидетельств очевидцев факта их гибели они были учтены как пропавшие без вести.

Еще одна причина этого массового явления состоит в ненадежной системе учета личного состава армии. По нашей статистике, выведенной из многолетнего опыта поисковых работ, солдатские медальоны с бумажным вкладышем, содержащим сведения о бойце, при обнаружении останков погибших встречаются примерно у каждого 10-го воина, а прочтению поддаются в среднем 3-4 из десяти медальонов. Таким образом, установить имя по медальону возможно лишь у троих-четверых из 100 павших военнослужащих. При массовой же гибели в бою какого-либо воинского подразделения находка одного-двух медальонов позволяет порой установить место гибели остальных сослуживцев – при отсутствии противоречий в комплексе собранной информации.

В ходе решения исследовательских задач по установлению имен и фронтовых судеб воинов приходится сталкиваться еще с целым рядом трудностей, вызванных следующими обстоятельствами:

отсутствием документов многих частей и соединений вследствие их уничтожения в боевой обстановке или послевоенных утрат;

частыми разночтениями в фамилиях, именах и отчествах (что не удивительно в нашей многонациональной стране), выявленными в разных официальных документах;

разночтениями в датах рождения и призыва в Красную Армию;

ошибками и искажениями в географических и прочих названиях;

многочисленными и неоднократными изменениями административно-территориального деления РСФСР, СССР, РФ, стран СНГ за период с 1940-го по 2010-й г., что существенно увеличивает трудоемкость разысканий в каждом конкретном случае;

приблизительным датированием гибели военнослужащего или его пропажи без вести;
неполнотой либо отсутствием сведений о разыскиваемых в документах архивов и Книгах Памяти.

Во многих случаях при отсутствии документов удостоверяющих личность, опознанию павших способствуют вещественные источники, отмеченные эпиграфическими надписями различной степени сохранности, сделанными на личных вещах, предметах снаряжения или униформы и несущими некоторую информацию о владельце. Чаще всего это такие сведения, как фамилия, имя, отчество, год и место рождения, иногда адрес владельца; встречаются также шутливые пожелания и дружеские напутствия. В поисковой практике немало случаев, когда благодаря такому источнику удавалось установить фронтовые судьбы павших и оставшихся в живых советских воинов. Однако необходимо отдавать себе отчет в том, что только кропотливая работа способна дать ответ на вопрос, принадлежала ли данная именная вещь тому человеку, чьи останки были найдены, поскольку нередко во фронтовой обстановке личные вещи переходили из рук в руки, а их первоначальные владельцы при этом могли остаться в живых. Проиллюстрируем вышесказанное примерами.

В 1989 г. недалеко от бывшей деревни Лукановка Калужской области нами были обнаружены скелетированные останки четырех военнослужащих РККА. У одного из погибших была найдена алюминиевая ложка с нацарапанной на ней надписью: «Теслюк Борис Николаевич», на обороте – «Кушай на здоровье. Нина + Бо..». По картотеке ЦАМО Б.Н. Теслюк, 1921 г. р., уроженец г. Арзамас Горьковской обл., числился пропавшим без вести с 07.1942 г. Мать – Теслюк Анна Ивановна, проживала по адресу: г. Горький, ул. Гоголя, д. 6, кв. 7. Учтен в 1947 г. как без вести пропавший по материалу Горьковского ГВК, так как сведений о его судьбе из воинской части не поступало.

На наш запрос адресное бюро Горьковской области сообщило, что Теслюк Анна Ивановна в г. Горьком или области ни прописанной, ни выписанной не значится. Также не установлены сведения о других гражданах с фамилией Теслюк – уроженцах Арзамаса. В те годы еще оставалась надежда, что родственники откликнутся, узнав из наших газетных публикаций о судьбе и месте захоронения Б.Н. Теслюка – в братской могиле на воинском мемориальном кладбище «Большое Устье». По итогам нашего расследования имя Б.Н. Теслюка было увековечено в Книге Памяти Нижегородской области, и солдат был переучтен нами в 1991 г. в документах ЦАМО, т.е. переведен из категории «пропавший без вести» в категорию «погибший» с указанием места его захоронения.

При проведении поисковых работ нашим поисковым центром «Судьба» в августе 1993 г. в Заполярье, на хребте Муста-Тунтури, в пулеметном гнезде, были обнаружены останки двух погибших советских воинов, фрагменты экипировки и вооружения. Никаких документов при этом обнаружено не было. Единственной именной вещью, найденной у погибших, был алюминиевый солдатский котелок с клеймом завода-изготовителя: «Красный Выборжец – Ленинград, 1927 г». На внешней стенке котелка имелась вырезанная по металлу четкая надпись печатными буквами: «Полуостров Рыбачий - 1942; Ролик М.И., 1.6.1921; 7.6.1944 г., пулеметчик».

Предположительно, котелок мог принадлежать одному из погибших солдат. Поиск сведений о владельце котелка мы начали с картотек безвозвратных потерь ЦАМО РФ. С такой фамилией и инициалами военнослужащих в картотеке обнаружено не было. Как нам было известно, на этом участке фронта в боевых действиях принимали участие также многочисленные подразделения Военно-морского флота. С целью установления судьбы воина мы направили запрос в Центральный военно-морской архив. Ответ оказался неожиданным для нас:

«По общему учету персональных потерь ВМФ за период Великой Отечественной войны Ролик М.И., 1921 г. р. не проходит. Имеются архивные документы на краснофлотца Ролика Михаила Ивановича, 1924 (1921) г. р. (место рождения не указано), призванного Первомайским РВК Архангельской обл., срока службы 1943 (1940) г., проходил службу во 2-м артпульвзводе 2-й пулеметной роты 347-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона Северного Флота, место дислокации на 1944 г. о. Киельмас Мурманской области. 25 апреля 1945 г. выбыл в г. Данциг (Гданьск, Польша) в распоряжение начальника демонтажной группы технического управления ВМФ».

Еще одно из подобных расследований продлилось 18 лет. Весной 1992 г. нами проводилась плановая экспедиция на территории Юхновского района Калужской области на местах боев 33-й и 43-й армий в 1942–1943 гг. В результате работ были обнаружены останки 287 советских воинов, из которых были установлены восемь имен павших. У одного из погибших бойцов была найдена расческа с фабричным клеймом «Ф-ка пластмасс», а на другой стороне ее была нацарапана надпись «Галдин Лёша». Останки павших воинов были захоронены нами 9 мая 1992 г. с почестями на воинском мемориальном кладбище «Большое Устье на территории плацдарма Красная Горка.

Поиск сведений о Галдине Алексее, проведенный автором летом 1992 г. в ЦАМО РФ, положительного результата не дал. Выяснилось, что в картотеке безвозвратных потерь с такой фамилией и именем числятся несколько десятков военнослужащих, и половина из них – «пропавшими без вести», без указания воинской части, точного времени и места пропажи. Что же касается погибших Галдиных Алексеев, то сведения о них (указанные номера воинских частей и мест гибели) не позволяли говорить о том, что они принимали участие в боевых действиях на плацдарме Красная Горка. Ввиду отсутствия полных сведений о воине, розыск его родственников был невозможен.

Наконец, спустя шесть десятилетий после Великой Победы, Министерство обороны РФ стало создавать Обобщенный компьютерный банк данных, содержащий информацию о защитниках Отечества, погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны (ОБД «Мемориал») – в соответствии с Указом Президента РФ от 22 января 2006 г. № 37 «Вопросы увековечения памяти погибших при защите Отечества». Выполнение технической части проекта – создание и наполнение сайта ОБД «Мемориал» было поручено специализированной организации – корпорации «Электронный архив».

В ходе реализации проекта ОБД «Мемориал» было отсканировано и предоставлено в Интернет-доступ (на 8 апреля 2010 г.) около 12 миллионов листов архивных документов из фондов ЦАМО РФ: донесения боевых частей о безвозвратных потерях, другие документы, уточняющие потери (похоронки, документы госпиталей и медсанбатов, персональные карточки военнопленных и т.д.). Эти документы позволяют с большей точностью опознать павших, поскольку в них часто содержится дополнительная информация, в частности имена и адреса родственников, которым отсылались похоронки. Представлено также свыше 30 тысяч паспортов воинских захоронений, хранящихся в Военно-мемориальном центре ВС РФ. Впервые любой желающий может ознакомиться с реальными документами и самостоятельно провести поиск и исследование.

Автору удалось, используя данные из ОБД «Мемориал», детально сопоставить сведения об интересующих нас военнослужащих. И, наконец, в итоге персональной сверки всех Галдиных Алексеев были установлены полные сведения о разыскиваемом воине. В «Именном списке безвозвратных потерь военнослужащих» в донесении № 72635с-46 г. Лежневского РВК Ивановской обл. под № 39 был указан «Галдин Алексей Руфович, 1911 г.р., красноармеец, стрелок. Уроженец Ивановской обл., Лежневский район, Чернский с/совет, дер. Игнатиха. Призван Лежневским РВК 30.10.1941 г.» В графе «Последний воинский адрес» указано: «33 армия, 338 стрелковая дивизия» (далее – сд), отдельный батальон связи. В графе «Время прекращения связи» стоит дата «22.12.1941 г.» – это дата последнего сохранившегося в семье письма с фронта. Позднее писем не было, т.к. в январе 1942 г. западная группа 33-й армии под командованием генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова ушла в наступление под Вязьму в глубокий вражеский тыл. С февраля по конец апреля 1942 г. части и соединения 33-й армии вели тяжелые бои в окружении, предпринимая многочисленные попытки прорыва. В графе «Ближайшие родственники» указана жена – Галдина Юлия Николаевна. В графе «Заключение РВК» отмечено: «пропал без вести 3.1942 г.».

Здесь следует разъяснить, что А.Р. Галдин был взят на учет как «пропавший без вести в марте 1942 г.» лишь в 1946 г., и то условно, на основании так называемого «подворного опроса», когда к последнему официальному известию о не вернувшемся военнослужащем (в нашем случае – письмо от 22.12.1941 г.) прибавляли обычно три месяца – срок для возможного возобновления связи.

Боевую обстановку на этом участке фронта в интересующий нас отрезок времени мы уточняли по отечественным и немецким источникам.

Извлечение из «Боевых действий соединений 43-й Армии на западном берегу реки Угра»: «С 14 до 23 апреля 1942 г. противник на всем фронте армии …отражал огнем все попытки разведгрупп выйти навстречу группам генерала Ефремова».

Немецкие донесения того же периода констатируют опасения за свой тыл в районе деревни Большое Устье: «…В тыловой области с 13.04.42. пытается пробиться на восток к фронту боевая группа русской 33-ей армии, заблокированная [нами] с начала года…».

Таким образом, место обнаружения останков советского воина, имевшего надписанную расческу, соответствует району боевых действий 338-й сд в середине апреля 1942 г., что и позволяет сделать окончательный вывод, что погибшим является уроженец Ивановской области красноармеец А.Р. Галдин, 1911 г.р., павший в бою не ранее 14-15 апреля 1942 г. при выходе из окружения у деревни Большое Устье на правом берегу реки Угры.

Имя солдата отмечено в Книге Памяти Ивановской области записью: «Галдин Алексей Руфович, 1911 г.р., д. Игнатиха. Призван 1.11.1941. Рядовой, стрелок. Пропал без вести в марте 1942 г.» Сведения эти следует дополнить в соответствии с новыми данными: боец погиб, и его останки преданы земле в районе гибели – на воинском кладбище «Большое Устье» в Юхновском районе Калужской области, на мемориальных плитах которого есть и имя Алексея Галдина. Поисковикам предстоит переучесть этого воина в ЦАМО РФ как погибшего, а не «пропавшего без вести». Сведения о месте захоронения переданы нами также и в редколлегию Книги Памяти Калужской области – уже по месту гибели красноармейца-стрелка.

В марте этого года на форуме сайта soldat.ru нами был размещен запрос на розыск родственников Алексея Галдина. Уже через сутки, благодаря содействию знакомых и незнакомых людей, удалось найти и связаться по телефону с его родной дочерью - Фаиной Алексеевной, 1941 г.р., которая проживает в г. Иваново и имеет дочь и внучку. По нашей просьбе родственники прислали нам копию довоенной фотографии Алексея.

Рассмотрим пример многолетнего расследования, осуществленного тверскими поисковиками при взаимодействии с несколькими архивами.

В 1993 г. при проведении полевых работ на местности андреапольским поисковым отрядом «Вечность» в лесном массиве около 8 км от дер. Подвязье Андреапольского района Тверской области было обнаружено санитарное (окоп) воинское захоронение, разрушенное вандалами. При расчистке отвалов и сборе останков советского военнослужащего удалось обнаружить орден Красной Звезды № 19257. Останки неизвестного воина в том же году были с почестями погребены в братской могиле дер. Подвязье.

Многолетние попытки установить имя награжденного не давали результата. Однако на очередной запрос в адрес Управления Президента РФ по государственным наградам, направленный уже от имени отдела культуры администрации Андреапольского района был получен следующий ответ: «Сообщаю, что установить по номеру принадлежность ордена и медали не представляется возможным. Учет награжденных орденами и медалями СССР ведется по фамилиям в строгом алфавите. Однако при помощи частично сохранившихся книг учета удалось установить, что орденом Красной Звезды № 19257 награжден И.С. Носков. Другими сведениями Управление Президента Российской Федерации по государственным наградам не располагает».

Установление фронтовой судьбы И.С. Носкова было продолжено командиром поискового отряда В.В. Линкевичем в ЦАМО РФ, в картотеках учета офицерского состава и безвозвратных потерь офицерского состава Красной Армии. Выявление сведений увенчалось успехом. Награжденным оказался младший лейтенант Иван Сафронович Носков, родившийся 5 ноября 1911 г. в д. Рогали Очерского района Молотовской обл. По профессии (специальности) счетовод. В графе «Бытность в походах (где и против кого) указано: «участвовал в боевых операциях против японцев в районе р. Халхин-Гол с 6 июля по 31 августа 1939 г.», а также имелась запись: «Награжден орденом Красная Звезда».

Служба в Красной Армии И.С. Носкова началась в 1933 г. в должности курсанта 244-го стрелкового полка (далее – сп), а в дальнейшем – санинструктора. В 1935 г. был уволен в долгосрочный отпуск. 30 мая 1939 г. призван на сборы в в/ч 8978, а 28 октября 1939 г. был уволен из 165-го стрелково-пулеметного батальона. В 1940 г. прошел обучение на трехмесячных курсах усовершенствования командного состава запаса (КУКСЗ) в г. Кунгур. 20 декабря 1940 г. ему было присвоено звание младший лейтенант запаса. В документах указан и состав семьи: жена – Антонина Ларионовна Колчанова, (1911 г.р.) и дочь Лида (1938) проживали в д. Ключи Путинского с/совета Верещагинского района Молотовской области. Указано, что по мобилизации направлен 29.06.1941 г. в 385-й сп г. Молотов. Сведения о фронтовой судьбе отмечены короткой записью «погиб 1.9.1941 г.»

На запрос Андреапольского краеведческого музея в адрес РГВА по установлению подвига И.С. Носкова был получен ответ за подписью заместителя директора В.И. Коротаева и начальника отдела использования и публикаций архивных документов А.Р. Ефименко: «Ставим Вас в известность, что в РГВА в материалах по представлению 1-й армейской группы к награждению орденом «Красная Звезда» за бои в районе реки Халхин-Гол, выявлены следующие данные на Носкова Ивана Сафроновича: «Санинструктор 2-й роты 2-го батальона 5-й мотострелково-пулеметной бригады, санинструктор Носков Иван Сафронович, беспартийный, рождения 1911 г. (из запаса). В течение всего времени боевых действий находился вместе с ротой. Под огнем противника выносил с поля боя раненых. 11 июля вынес 6 человек раненых. 10 июля – 4 раненых. Участвовал вместе с ротой в атаках». В адрес поисковиков была выслана и ксерокопию данного представления.

К сожалению, на основании имеющихся данных не удалось уточнить принадлежность И.С. Носкова к конкретной воинской части на момент его гибели, в виду того, что часть подразделений 22 армии, в состав которой входил и 385-й сп 112-й сд, были расформированы в начале сентября 1941 г. Так, в Боевом приказе № 25 штаба 22 армии на 12.00 1.09.1941, содержится следующее: «… 14. Корпусные управления 29, 62 и 51 СК расформировать, обратив их личный состав на доукомплектования штабов соединений и частей. Расформирование 29 СК возлагаю на генерал-майора Самохина, личный состав управления 29 корпуса обратить на доукомплектование управлений 126 и 186 СД. Список начсостава, назначенный в дивизии к 8.00 2.9.41 представить на утверждение Военному Совету армии». Бои с тяжелейшими потерями на участке, где погиб Иван Носков, с 8 по 14.09.1941 как раз и вели 126 и 186 сд 22 армии. Вероятно, на тот момент он оказался переданным в одно из этих воинских соединений.

Имя И.С. Носкова увековечено в Книге Памяти Пермской области «…Мл. лейтенант 19-го запасн. стр. полка. Погиб в бою 12 сентября 1941. Похоронен в д. Подвязье Андреапольского р-на Калининской обл. Его имя внесено в список погребенных на воинском захоронении в д. Подвязье и увековечено там же на мемориальных плитах.

За прошедшие с момента обнаружения останков павшего защитника Отечества и его боевой награды годы, благодаря настойчивости командира поискового отряда «Подвиг» (он же директор Андреапольского районного краеведческого музея) В.В. Линкевича и содействию сотрудников нескольких архивов, было установлено имя награжденного, его подвиги и фронтовая судьба. Мы надеемся, что андреапольским поисковикам все же удастся разыскать родственников младшего лейтенанта И.С. Носкова независимо от места их нынешнего проживания.

Полнота и достоверность результатов поисковой деятельности определяются самоотверженным трудом и энтузиазмом поисковиков-добровольцев, пониманием ими конкретных целей, задач и специфики каждого этапа, уровнем владения необходимыми умениями и навыками, в ряду которых важное место занимают навыки архивного поиска. Многолетнее сотрудничество с опытным штатом специалистов ЦАМО открывает увлекательные пути архивной эвристики. Ярким примером тому явилось установление фронтовой судьбы Кожемякина М.В., но начать следует с предыстории.

К работе по установлению имен советских военнопленных, умерших в немецком плену в годы Второй мировой войны, группа российских и немецких специалистов приступила в середине 1990-х гг. С 1999 г. начался исследовательский проект, в котором с немецкой стороны работа проходила под руководством Объединения «Саксонские мемориалы» в сотрудничестве с землями Нижняя Саксония и Северный Рейн-Вестфалия, а с российской стороны участвовали Ассоциация «Военные мемориалы» и Центральный архив Министерства обороны РФ.

В результате этого сотрудничества в 2001-2002 гг. Ассоциация «Военные мемориалы» обработала хранившуюся в ЦАМО РФ трофейную картотеку на 57 тыс. советских офицеров, умерших в немецком плену. Биографические данные на них, содержащиеся в немецких документах (свидетельствах о смерти, персональных карточках, сообщениях о переводе из лагеря в лагерь), были введены в созданный банк данных в Москве. При этом все документы картотеки были отсканированы. Автору довелось быть участником реализации данного проекта. В дальнейшем списки офицеров, умерших в плену, были разосланы в регионы для розыска родственников и увековечения в Книгах Памяти. Через некоторое время из Псковской области откликнулись родственники Кожемякина М.В. Его племянник Б.А. Кожемякин проживающий в Москве проявил живой интерес к судьбе родственника. В дальнейшем ему были переданы копии немецких учетных документов на военнопленного, а также справка ЦАМО, приводимая ниже.

«В картотеке учета безвозвратных потерь офицерского состава значится: «Мл. воентехник Кожемякин Михаил Васильевич, 1914 г.р., уроженец Ленинградской обл., г. Гдов, призван Гдовским РВК Ленинградской обл., техник артил[лерийский] 541 гаубичного артполка, пропал без вести в июле 1941 г.

Жена, Кожемякина Парасковия (так в документе) Петровна, проживала в г. Ленинграде. Исключен приказом ГУК НКО № 0703 от 20.3.1945 г.»

В неполной немецкой трофейной картотеке военнопленных офицерского состава значится: «Воентехник Кожемякин Михаил Васильевич, 1914 г.р., уроженец г. Гдов 31.3.43 г. умер (сыпной тиф) в лагере № 319 А Холм (Хелм), Польша».

В еще одной немецкой карточке нам удалось выявить некоторые дополнительные сведения: рост 170, русый, а также сведения о переводе из одного лагеря военнопленных в другой.

Оформив требование для ознакомления с документами о Кожемякине М.В. и получив на руки «Анкету на семью, получающую пособие…», автор обнаружил внутри анкеты машинописную копию письма в половину стандартного листа, направленного из 94-го противотанкового полка за подписью военкома полка старшего батальонного комиссара Мешкова в адрес военкома Тотемского района Вологодской области от 16 декабря 1941 г. Приводим текст документа полностью (публикуется впервые):

«Мл. в/техник Кожемякин Мих. Вас. в августе мес. 1941 г. был тяжело ранен в бою с фашистскими мерзавцами. Обстановка сложилась так, что ему оказали медицинскую помощь, но эвакуировать в тыл не смогли. Бывшие с ним бойцы купили ему гражданскую одежду и сдали его крестьянам. Сейчас эта территория временно оккупирована немцами. Значит связь с тов. Кожемякиным прервана. Где он сейчас нам не известно. В отношении денежной компенсации семье действуйте согласно существующих законов, с учётом того, что Кожемякин геройски сражался с врагом, в бою был ранен и не по его вине остался на территории ныне захваченной фашистской сволочью».

Таким образом, неожиданно выявленный исторический документ проливает свет на обстоятельства, приведшие раненого офицера к пленению. Хочется подчеркнуть неформальное, заботливое отношение старшего батальонного комиссара Мешкова к судьбе раненого однополчанина и его семьи. И вовсе не случайно письмо военкома было вложено в анкету, а в качестве документа, дающего основание для продолжения выплаты пособия семье ушедшего на фронт.

Подобные находки ярко передают атмосферу военной поры. Добавим, что уточненные сведения о фронтовой судьбе Кожемякина М.В. были отосланы нами в редколлегию Книги Памяти Псковской области и нашли отражение в дополнительном томе.

Все рассмотренные в статье примеры установления имен и судеб защитников Отечества раскрывают успешное, обогащающее историческую науку сотрудничество архивистов и поисковиков, которое зиждется на их осознании высокой ответственности перед павшими и живыми и своего единения с ушедшими и грядущими поколениями.