КОМПЛЕКС ИСТОЧНИКОВ ПО ИЗУЧЕНИЮ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РОССИЙСКИХ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ НАЧАЛА XX В.

Автор: О.Н. КВАСОВ | 24 Июня 2011

Важнейший массив документов о революционной, в первую очередь террористической деятельности начала ХХ в. представлен материалами государственного делопроизводства Российской империи. В первую очередь, это документы структур Министерства внутренних дел (МВД), подразделений Отдельного корпуса жандармов (ОКЖ) и Департамента полиции (ДП), собранные в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и Российском государственном историческом архиве (РГИА). Применимо к отдельным губерниям, регионам и местностям это рабочая документация правоохранительных структур, которые и отвечали за противодействие революционному движению и терроризму на местах, − охранные отделения, розыскные пункты, районные охранные отделения, губернские и областные жандармские отделения, жандармские полицейские управления железных дорог.

Именно, эти подразделения, каждое на своем уровне, собирали и анализировали разнообразнейший революционный и оперативный материал, принимая непосредственные меры для борьбы с оппозиционным движением. Архивные фонды этих подразделений состоят из рабочего материала следствий, всевозможного уровня донесений, агентурной аналитики и прочее. Именно здесь большой массив оперативных и агентурных данных, проходя по властной вертикали, превращался в краткие, сжатые донесения и сводки в ДП, при этом уменьшаясь в содержании и, подчас, качестве. Отчетность этих подразделений собиралась в нескольких делопроизводствах и Особом отделе ДП, которые эти сведения объединяли, накапливали и синтезировали, выполняя в первую очередь, надзорные и управленческие функции.

Кроме того, в ДП поступала информация от Дворцовой охраны, Заграничной агентуры, перлюстрационных кабинетов и других подразделений МВД. И современниками, и исследователями неоднократно отмечалось, что даже внутри ДП между структурами было, не всегда шедшее на благо службы, постоянное соперничество, а продуктивная работа местных органов напрямую зависела от профессиональных качеств руководителей. Поэтому, изучение фондов низовых структур ДП в республиканских и областных архивах имеет большое значение для понимания реальной, объективной картины представлений правоохранительных органов о революции и террористическом движении. Законодательные акты и положения, определявшие работу этих подразделений, опубликованы и рассмотрены в нескольких высокого качества работах.

Отдельная отчетность в ДП шла и от местных администраций – градоначальников, губернаторов, наместников и пр. В большинстве своем, не имея в подчинении структур для противодействия революционному движению, они обязаны были пресекать таковое в рамках соблюдения общественного порядка и оказывать содействие органам, наделенным такими правами. Подчас эта информация была более информативна и точна, что объясняется лучшим знанием нюансов местной жизни, нередко большими источниками информирования, и, опять же, ведомственным соперничеством.

Важная информация о террористических преступлениях хранится в судебном делопроизводстве. Однако известно, что после введения военно-полевых судов с 19 августа 1906 г. значительное количество революционных дел было передано в военно-судную юрисдикцию. Известная «скорострельность» этих судов определяла упрощенное рассмотрение дел и, при очевидности преступного характера деяния, суды не утруждали себя выяснением полной картины преступления, в том числе и политического его содержания. Поэтому, делопроизводство этих судов представляет собой зачастую краткое изложение сути преступления или даже указание только приговора суда. Но и оно крайне необходимо, т.к. дает конечное представление о фигурантах дела и их судьбе. Кроме того, в этих архивных делах случаются и редкие находки, к примеру, положения устава воронежской анархиствующей организации Лиги Красного Шнура отражены только в протоколах заседания Временного военного суда.

Информацию о революционных потрясениях империи, и в том числе о террористических преступлениях, император Николай II получал в ходе всеподданнейших докладов министров и должностных лиц, кроме того, эта информация поступала к нему в донесениях дворцового коменданта и другими способами. Таким образом, практически каждое министерство собирало, затрагивающие функциональность ведомства сведения о террористической деятельности. Однако, кроме сжатого информационного содержания сформулированного во всеподданнейших докладах, найти рабочий материал ведомства по террористической статистике представляется весьма затруднительным, хотя и возможным.

Кроме того, в структурах государственного делопроизводства собирали статистическую информацию о революционном терроре, однако далеко не полную, не последовательную и не имеющую целенаправленного отношения к террористической деятельности. Собранная статистика отражает в основном фактическую сторону террористических акций, а не террористической деятельности, даются общие сведения о количестве жертв, их служебном статусе, преступниках и способе совершения теракта. Более обширной информации, как-то, сведениях о террористах и жертвах, уточняющей информации о форме и причинах посягательства, последствиях терактов, эти сведения не несут. ДП отдельными распоряжениями периодически требовал от местных властей сведения о пострадавших от терактов, раненных террористами полицейских чинах, жертвах патриотических организаций, количестве осужденных военными судами и прочее. Но даже эти данные представлены только за отдельные периоды, по несвязанным между собой параметрам и не указанным источникам, что вызывает проблемы в их совместимости и даже достоверности. Поэтому крайне необходимо в ходе исследований террорологической проблематики отдельных местностей вести статистические подсчеты и представлять их в научной печати.

Огромной важности информация о террористической деятельности представлена с противоположной стороны, собственно от субъектов ее деятельности, партий и структур террор инициирующих. Революционная точка зрения отражена в многочисленных и разновидных печатных изданиях и документах партийного делопроизводства. Большое количество опубликованных документов дают широкое представление об отношении комитетов к террористической борьбе, экстремистской деятельности и ее организации. В тоже время, сборники опубликованных источников, не имея цели представить собственно террористическую тематику, отразили ее недостаточно полно. Так, в сборниках отсутствуют партийные уставы и нормы, определявшие деятельность террористических формирований, хотя это один из важнейших документ для понимания отношений между комитетами и боевиками, отсутствует большая часть листовок и прокламаций посвященных терактам. В тоже время, очевидно, что партийные и революционные документы по вопросам террористической борьбы чрезвычайно важны для понимания стратегических и тактических нюансов терроризма, поэтому их возможно полная публикация была бы крайне актуальна.

Обширный объем информации несет партийная печать. Преимущественно демонстрируя официальные взгляды партий, разъясняя общественности партийные позиции, дискутируя на страницах газет, революционная печать содержит и большой объем фактической информации. В силу большого значения оказываемого на общественность террористическими акциями, революционные организации стремились через газеты или в иных агитационных формах обосновать и разъяснить свои действия. Появляется целый комплекс, выходивших вслед терактам революционных прокламаций и листовок. Эта практика была заложена еще успешными террористическими действиями Боевой организации ПСР в 1902−1904 гг. Начиная с 1906 г., когда общество стало критически воспринимать волну мелких экспроприаций, а под именем революционных боевиков скрываться полукриминальные элементы, появляется не менее обширный комплекс разъяснительных листовок и «официальных» отказов революционных партий от приписываемых им «эксцессов борьбы». В тоже время, простой анализ партийной литературы показывает, что в ней представлена количественно небольшая, но наиболее известная часть террористических актов. Так, в Центральном Черноземье за 1901−1911 гг. из более чем 140 региональных покушений на государственных служащих и частных лиц, только 6 покушений нашли отражение в 12-ти прокламациях, а в эсеровской печати упоминаются лишь 28 покушений. В социал-демократической литературе освещение акций инициированных своими боевиками вообще минимально и, в первую очередь, это местная печатная продукция.

Интереснейшие документы находятся в архивных фондах персонального характера и фондах общественно-политических организаций. Способ их комплектования подразумевает формирование коллекций подчас на основе случайных, не связанных между собою документов. Но, зная биографии персоналий можно иногда достаточно точно представлять наличие затрагивающих проблему документов. Схожая ситуация и с коллекциями общественных организаций. При этом также могут встречаться достаточно информативные находки. Большую важность для изучаемой темы имеют документы заграничных фондов и коллекций, часть их в виде фотокопий представлена в наших архивах. Эти документы несут огромный информационный потенциал, для исследования которого потребуются еще неоднократные усилия.

Столь же интересны и информативны сведения средств массовой печати. Удовлетворяя читательский интерес, журналисты пытались собрать максимальное количество сведений по поводу терактов, естественно не всегда объективных. В тоже время именно в СМИ старались отразить всякие проявления революционного экстремизма, для чего вводили даже специальные рубрики. Не всегда правильно различая, где уголовная, а где политическая хроника, газеты давали свою интерпретацию событий, зачастую намного более информативную, чем полицейские донесения. Кроме того, на страницах газет велись дискуссии на политические темы, шла аналитическая и статистическая работа.

Важный комплекс источников представлен воспоминаниями. Известная субъективность этого комплекса документов не уменьшает его значение. Кроме духа и атмосферы революционной борьбы, этот комплекс несет огромный потенциал информации, подчас имеющийся только в нем. Так, только в изданных воспоминаниях Б.В. Савинкова мы встречаем текст официально не принятого, но имевшего силу Устава Боевой организации ПСР. Именно в воспоминаниях участников революционного противостояния становятся понятны многие действия, как революционеров, так и власти.

Основная масса мемуарной революционной литературы выходила в Советском Союзе, но в силу последующей политической конъюнктуры наибольший интерес представляет мемуаристика первых двух десятилетий Советской власти, именно в ней отражены политические впечатления от революции, памятны еще многие детали и нет еще тотального идеологического контроля.

Интересна литература вышедшая к 20-летнему юбилею Первой российской революции. В ней обширно представлена террористическая тематика, которая постепенно из этой литературы, как пример индивидуальной, а значит мелкобуржуазной деятельности станет вытесняться. Так в сентябре 1925 г. президиум воронежского Губернского Комитета по ознаменованию годовщины революции 1905 г. принимает постановление, в котором указывается: «Могущий поступить от эс-эров и меньшевиков материал, с воспоминаниями о революции 1905 г. принимать, однако использовать нужно как подсобный материал, при составлении сборника о революции, поскольку события они освещают естественно с своих точек зрения». Поэтому, интересные, но неизданные рукописи воспоминаний эсеров и анархистов, членов организаций активно использующих террористические способы борьбы, можно обнаружить в каждом фонде Истпартотделов.

Огромная издательская активность революционных журналов «Каторга и ссылка», «Пролетарская революция», «Летопись революции», особенно в 20-е годы, создала уникальный по значимости массив данных, который позволяет выяснять истину даже десятилетия спустя. Так, убийство одного из истязателей «эсеровской богородицы» Марии Спиридоновой в ночь на 3 апреля 1906 г. в г. Борисоглебске осталось нераскрытым и только в 1933 г. в воспоминаниях В. Гончарова были названы исполнители акта, – местные эсеры Ф.Д. Чернышов и П.И. Ильин. Первый приводил акт в исполнение, второй – обеспечивал ему безопасный отход.

Интересная информация представлена от деятелей и руководителей силовых структур империи (В.Ф. Джунковский, В.Д. Новицкий, П.Г. Курлов, П.П. Заварзин, А.И. Спиридович, А.П. Мартынов, А.В. Герасимов, С.П. Белецкий, Г.А. Иванишин, А.А. Лопухин). Их воспоминания представляют не столько фактический материал о терактах, сколько дают почву для суждений о психологии и правительственной стратегии в борьбе с революцией. В этом смысле изучать мемуары агентов полиции или так называемых провокаторов тем более интересно.

В заключение источниковедческого анализа террористического движения в Российской империи начала ХХ в. необходимо отметить, что, во-первых, фактический материал разбросан по многочисленным фондам, архивам, мемуарной литературе; во-вторых, имеющиеся статистические данные минимальны и большинство количественных параметров по проблеме необходимо получать путем аналитической работы с документами; в-третьих, особую значимость для изучения проблемы составляют материалы и документы местного и губернского уровня. Актуальной остается проблема с публикациями фактического материала террористической деятельности революционеров начала ХХ в. Необходимы публикации не только документов организационно-управленческого механизма революционного террора, но и конкретизация масштабов местного и регионального терроризма.


SOURCES OF INFORMATION IN THE RESEARCH OF TERRORIST ACTIVITY OF REVOLUTIONARIES IN RUSSIAN EMPIRE IN THE EARLY 20th CENTURY

Аннотация / Annotation

В статье рассматривается комплекс источников о деятельности революционеров, в том числе и террористической, начала ХХ века. В числе наиболее информативных источников выделяются архивные документы государственного делопроизводства, материалы оппозиционных организаций, революционная и массовая печать, публицистика, многочисленные воспоминания. Анализируется состояние фондов, характеризуется их содержание, прогнозируются перспективы публикаций.

The article discusses the problem of sources of information in the research of terrorist activity in the early 20th century. Documents of State records management, records of oppositional organizations, revolutionary and other mass media publications, political essays and memoirs are listed among the most informative sources. The author describes the condition of archives, analyzes their content and makes a forecast of prospective publications).

Ключевые слова / Keywords

Архивные источники, революционная и террористическая деятельность, Российская империя начала ХХ века. terrorist activity, archival sources, revolutionary terror, Russian Empire in the early 20th century.


Квасов Олег Николаевич (Kvasov Oleg Nikolaevich)



Доцент, кандидат исторических наук, Воронежская государственная лесотехническая академия, заведующий кафедрой истории, политологии и культурологии

Associate Professor, Candidate of History, Voronezh State Forestry Academy, Head of the Department of History, Political Science and Culture Studies

Адрес:

Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript

4723)498395