О ДОСТОВЕРНОСТИ СВЕДЕНИЙ ФОРМУЛЯРНЫХ СПИСКОВ СЛУЖАЩИХ МЕСТНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Автор: В.А. ИВАНОВ | 03 Июля 2012

Формулярные (послужные) списки – основной служебный документ для лиц, состоявших на государственной службе в имперской России. К использованию их данных советские историки обратились более полувека назад. С тех пор эта разновидность массовой документации, насчитывающая в государственных архивах России сотни тысяч единиц хранения, постоянно привлекается исследователями как для поиска биографической информации о государственных деятелях царской России, так и характеристики состава разных групп населения, в том числе и правящей бюрократии второй половины XVIII – начала XX в.

Несмотря на большой информационный потенциал этого источника, аккумулирующего во многих случаях не дошедшую до нас первичную документацию, в литературе до конца невыясненным остается вопрос о достоверности содержащихся в формулярах сведений. Ряд исследователей, использовавших в своих работах значительные массивы списков гражданских служащих, в целом делают вывод о высокой степени надежности их данных. Так, П.А. Зайончковский, неоднократно обращавшийся к формулярам гражданских и военных чинов, относил их к наиболее достоверным источникам, какое-либо сознательное искажение которых исключено. А.В. Елпатьевский, причисляя послужные списки к одному «из главных источников для историко-биографических и генеалогических исследований», для изучения различных социо-профессиональных групп, полагал, что «оценка достоверности содержащейся в них фактической информации требует серьезного критического подхода…». По сути, мнение А.В. Елпатьевского разделяет современный историк Д.Н. Шилов – автор биобиблиографических справочников о государственных деятелях Российской империи, основным источником сведений в которых выступают формулярные списки.

Цель данной статьи - на примере изучения выявленного в центральном и региональных архивах корпуса формулярных списков (свыше 8 тыс. документов) статских служащих, занимавших чиновничьи и канцелярские места в присутственных местах Московской и Калужской губерний в 1849–1859 гг. и мобилизованного нормативного материала, определить достоверность некоторых важнейших показателей документа.

При решении сложной в источниковедческом плане проблемы достоверности послужных списков как разновидности массовой документации, первое, на что следует обратить пристальное внимание, касается обстоятельств их происхождения, изучения канцелярской «кухни» оформления формуляров.

Ближайшее ознакомление с введенными законодателем правилами заполнения документов свидетельствует о том, что государство в рамках проводимой политики систематического учета гражданских служащих было заинтересовано в получении полной и правдивой информации о кадровом составе разных звеньев управления. Так, в статье 1355 «Устава о службе по определению от правительства» подчеркивалось, что «послужные списки вообще должны быть составляемы со всевозможною точностью и с означением времени определения в службу и к должностям, получения чинов и других наград, и прочих происшествий по службе, годами, месяцами и числами».

Из всего многообразия содержащихся в списках сведений проанализируем только те из них, которые прочно вошли в исследовательский оборот и в различных сочетаниях широко используются при характеристике разных категорий российской бюрократии. Это установленные законодателем условия вступления в гражданскую службу, определявшие социальный облик чиновничества: социальное происхождение, возраст и образование.

Рассмотрим законоположения, определявшие порядок составления формуляра. Одной из главных в послужном списке была графа, фиксировавшая происхождение чиновника, определявшееся по социальному статусу его отца. Закон строго предписывал, чтобы «звание отца чиновника должно быть означаемо со всею точностью, хотя бы сам он находился уже в чинах, присваивающих дворянское достоинство». Совершенно очевидно, и это следует особо подчеркнуть, что законодатель требовал вносить в формуляр чиновника точную информацию о сословной принадлежности родителя к какой-либо сословной или социальной группе на момент рождения у него сына. Иначе говоря, если, например, отцом чиновника являлся священник, то в его списке требовалось указать: «сын священника», или «из духовного звания». Если даже впоследствии отец переходил в другое состояние (например, по Табели о рангах от 24 января 1722 г. лица, выслужившие на гражданской службе чин VIII класса (коллежский асессор) получали право потомственного дворянства), то в формуляре его сына приобретенный по рождению социальный статус не менялся. Закон делал лишь одно исключение: если у чиновника сыновья родились до пожалования его в потомственное дворянство, то он имел право просить о записи в дворяне одного из них, который и наследовал новый статус отца. На остальных сыновей это узаконение не распространялось.

Все вступавшие в статскую службу были обязаны документально подтвердить свое происхождение. Лица, доказавшие принадлежность к высшему сословию, составляли первый разряд канцелярских служителей. Служащих, считавших себя дворянами, но не представивших доказательств о принадлежности к высшему сословию, законодатель причислял к «отыскивающим дворянское достоинство». При этом тех из них, которые лично, либо их отцы и деды владели населенными имениями, записывали во второй, а, кто не располагал аналогичным имуществом – в третий разряд канцелярских служителей. Выходцам из недворянской среды, которым разрешалось поступать на гражданскую службу, также предписывалось представлять документы, служившие доказательством их сословного происхождения.

Итак, можно констатировать, что законодатель ясно оговаривал процедуру заполнения графы послужного списка о социальном происхождении для статских служащих, которое должно быть установлено по документам, удостоверяющим социальную принадлежность их отцов.

Что касается сведений о возрасте служащих, то изначально (с 1764 г.) предписывалось указывать в списке не точную дату рождения, а цифровое обозначение количества полных лет на момент его составления. Только указ Правительствующего Сената от 31 января 1831 г. установил для лиц, вновь вступавших в службу, вписывать в послужной список, по данным метрических книг, число, месяц и год рождения.

Внесение в формуляр чиновников сведений о полученном образовании предусматривалось сенатским указом от 16 июля 1849 г., требовавшим от составителей сообщить в 7-й графе, где чиновник «получил воспитание и окончил ли в заведении полный курс наук». Однако, на основании каких документов должны были фиксироваться эти сведения, в указе не сообщалось.

Таковы основные законоположения, которым должны были следовать делопроизводители канцелярий при заполнении формулярного списка социально значимыми сведениями.

В свете сказанного неизбежно возникает вопрос: насколько аккумулируемые формулярными списками сведения соответствовали историческим реалиям. Чтобы ответить на этот вопрос обратимся к конкретному материалу.

Анализ данных графы формуляра о социальном происхождении показывает, что она заполнялась согласно введенным правилам документирования. Об этом убедительно свидетельствуют формы записей. В подавляющее большинство списков делопроизводители, располагая необходимыми документами о сословной принадлежности отца чиновника, вносили одну из следующих записей: «из дворян», «из духовного звания», «из обер-офицерских детей», «из приказнослужительских детей», «из мещан», «из купцов» и т.д. В некоторых случаях, когда происхождение лица не поддавалось точному определению, сообщалась профессия, род занятий, чин отца («сын провизора», «сын артиста», «сын коллежского асессора»). Иногда, ввиду отсутствия сведений о родителе, называлось воспитательное заведение, из стен которого вышел будущий чиновник («из воспитанников Московского воспитательного дома»). Распространенными можно считать записи в формулярах иностранных граждан принявших присягу на подданство России: «из иностранцев». Нередко в списках этих лиц обозначалась национальная («из уроженцев польской нации»), или государственная («из шведских подданных») принадлежность. Гораздо реже эти записи дополнялись указаниями на социальное происхождение человека, например: «из дворян Венгерской нации».

Архивный материал ясно показывает, что в тех случаях, когда делопроизводители не располагали документальными доказательствами принадлежности чиновника к высшему сословию, они, специально оговаривая это в формуляре, причисляли его ко второму или третьему разрядам канцелярских служителей, т.е. неукоснительно следовали закону. Так, в формуляре письмоводителя медынского уездного стряпчего И.С. Яникова отмечается, что «по не утверждению рода Яниковых в дворянстве, впредь до утверждения в оном, по постановлению Калужского губернского правления переименовать во 2-й разряд канцелярских служителей». Из списков чиновников Московской управы благочиния М.А. Томашевского и А.Т. Кубышкина следует, что Московским губернским правлением они были причислены к третьему разряду канцелярских служителей, ввиду непризнания Герольдией их документов о дворянстве.

Судя по содержащимся в послужных списках сведениям о происхождении служащих, составители документов, за редким исключением, фиксировали этот важнейший показатель по социальному статусу их отцов, т.е. следуя законодательно установленному порядку. Ограничимся лишь одним характерным примером. Канцелярский служитель Калужской уголовной палаты Иван Вишняков (28 лет), как записано в его послужном списке, происходил из приказнослужительских детей, а его младший брат Василий, рожденный тремя годами позднее, числившийся канцеляристом в Калужском губернском правлении, согласно формуляру был выходцем из обер-офицерских детей. Обращение к списку отца родных братьев – помощника столоначальника уголовной палаты М.Е. Вишнякова, показало, что, оказывается, Иван появился на свет до, а Василий после получения отцом чина коллежского регистратора, дававшего право на получение личного дворянства. Из сказанного очевидно, что социальное происхождение чиновника в формулярах устанавливалось, как и предписывалось законодателем, по социальной принадлежности родителя.

Рассмотрим еще один типичный случай заполнения послужного списка интересующей нас информацией. В процессе работы по выяснению происхождения служащих местных канцелярий выяснилось, что в списках чиновников, ставших в результате службы потомственными дворянами, указывался не новый, а полученный с рождением социальный статус. Так, из формуляров московского губернского прокурора статского советника К.М. Колумбова, мы узнаем, что он был «сыном священника», чиновник Канцелярии московского военного генерал-губернатора статский советник Г.Е. Порецкий происходил «из податного состояния», советник Калужского губернского правления статский советник Г.С. Карпов являлся питомцем Московского воспитательного дома.

Таким образом, присутствующие в послужных списках формы записей о происхождении служащих говорят в пользу добротности этих сведений. Лица, причастные к документированию государственной службы при заполнении этой части формуляра, следуя предписаниям законодателя, осознавали важность этой информации, учитывавшейся при поступлении человека на службу, имевшей первостепенное значение в чинопроизводстве и в служебной деятельности.

Обратимся к содержащимся в послужных списках данным о возрасте. Сразу заметим, что разъяснение законодателя, о котором говорилось выше – указывать в формулярах при вступлении в службу точную дату рождения для лиц, родившихся после 31 января 1831 г. на практике не выполнялось. Во всяком случае, в нашем материале такие списки не выявлены. Проверить правильность приводимых в формулярах сведений о возрасте служащих мы попытались методом сравнительного анализа. Суть его состоит в сопоставлении между собой дат рождения – устанавливаются по количеству полных лет – значившихся в так называемых «повторных» списках, т.е. таких, которые составлялись на одного и того же человека в разные годы. Как выяснилось, в отобранных 1 784 «повторных» списках 618 служащих губернских учреждений, расхождения в 2 года и более установлены в 67 случаях. Из них 2/3 случаев несовпадений составляют всего 2–3 года.

Неточность записей формуляров о возрасте объясняется тем, что этот показатель не являлся главным, и составители фиксировали его далеко не безукоризненно. По нашим наблюдениям, близкие к действительности сведения о возрасте содержит формуляр, составленный при вступлении лица в службу, т.е. его первый послужной список. Он в отличие от последующих списков, как правило, основывался на исходных данных подлинных документов.

Рассмотрим заключенные в послужных списках сведения об уровне образования. Проведенный анализ формуляров служащих разных рангов и ведомств, занятых в системе местного гражданского управления, позволяет говорить, что источником этой информации для составителей списков были аттестаты и свидетельства об окончании учебных заведений. Делопроизводители, опираясь на эти заслуживающие доверия документы, либо отсутствие таковых и руководствуясь «Положением о порядке производства в чины по гражданской службе», подразделявшем персонал гражданских учреждений по образованию на три разряда (с высшим, средним, начальным или домашним), причисляли вступавших в статскую службу к одному из них. Надо заметить, что записи в формулярах убеждают, что делопроизводители поступали именно так, что, на наш взгляд, является веским доказательством в пользу достоверности этих сведений. Обратимся к примерам. В формуляре повытчика Московского сиротского суда А.П. Зубкова записано: «В учебных заведениях не обучался и аттестата о науках не имеет». В списке рузского уездного стряпчего А.Л. Иванова, сказано, что, он, окончив Орловскую духовную семинарию, выдержал экзамен в Московском университете на звание домашнего учителя русского языка; получил свидетельство и определен учителем в Серпуховское уездное училище. Приведенный материал говорит о том, что образовательный уровень служащих делопроизводители фиксировали по подлинным документам о полученном образовании.

Итак, исходя из значимости содержащихся в формулярах сведений о социальном происхождении и образовании, определявшим реалии повседневной служебной практики чиновников, степени строгости контроля их полноты и точности со стороны законодателя, можно заключить, что в целом эти показатели отличаются достаточно высоким уровнем достоверности. Это подтверждается и тем, что в делопроизводстве эти базовые данные формулярного списка привлекались для составления других разновидностей служебной документации, в частности, дел об увольнении в отставку, аттестатов, кратких списков о службе чиновников, представляемых к повышению в чине, для которых требовалась только проверенная информация. Сведения о возрасте имеют различную достоверность. Это следует иметь в виду при изучении состава бюрократии и особенно в историко-биографических исследованиях. Однако, при работе с большим массивом документов, эти данные можно считать не выходящими за рамки статистической погрешности.

On Problems of Reliability of Data

of Service Records of officials in local

state agencies

Аннотация / Annotation

В статье рассматривается проблема достоверности важнейших социально значимых показателей (сословное происхождение, уровень образования, возраст) формулярных списков служащих местных государственных учреждений, широко используемых исследователями в генеалогических и биографических изысканиях, характеристики различных групп российской бюрократии.

In the article the author considers the problem of reliability of the major socially significant indicators (social origin, educational level, age) of service records of officials in local state agencies widely used by investigators in genealogical and biographic researches, also the characteristics of various groups of the Russian bureaucracy.

Ключевые слова / Keywords

Законодательство, формулярные списки, достоверность, социальное происхождение, уровень образования, возраст. Legislation, service records, reliability, social origin, educational level, age

Иванов Виталий Анатольевич

Ivanov Vitaly Anatolievich

кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры отечественной истории Калужского государственного университета им. К.Э. Циолковского

Cand. Sc. (History), Associate Professor, Chair of Russian History, Kaluga State University named after K.E. Tsiolkovsky


8(4842)743408, моб. 8-910-5472030

e-mail: Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript