.|
ДОКУМЕНТЫ РГВА О ТРАГИЧЕСКОЙ СУДЬБЕ В.Э. МЕЙЕРХОЛЬДА. К 90-ЛЕТИЮ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ВОЕННОГО АРХИВА
| 16 Октября 2010
Принято думать, что хранящиеся в РГВА документы содержат историю только вооруженных сил с 1918 г. (Красной армии, Белой армии, войск ВЧК–ОГПУ–НКВД–МГБ СССР), войн и вооруженных конфликтов. И большинство людей связывают документы архива исключительно с военной тематикой, и в этом их заблуждение. Ведь в армии как в зеркале отражались все процессы и явления, происходившие в жизни страны и общества в тот или иной период (проблемы образования, ликвидация неграмотности, борьба с религией, внутрипартийная борьба, коллективизация, индустриализация, репрессии и т.д.).
В документах архива имеется много интересного и уникального материала, касающегося судеб деятелей культуры и науки: актеров, режиссеров, писателей, поэтов, художников, музыкантов, ученых и т.д. Так, в РГВА хранятся документы, отражающие как некоторые стороны творческой деятельности, так и самые страшные, трагические моменты в жизни выдающегося режиссера и актера Всеволода Эмильевича Мейерхольда. Обнаруженные в архиве документы позволяют не только дополнить, но и уточнить уже известные факты его жизни и деятельности. Уникальность ситуации состоит в том, что те или иные стороны биографии В.Э. Мейерхольда нашли отражение в четырех различных и, на первый взгляд, казалось бы, не связанных между собой группах фондов: Красной армии, Белой армии, войск НКВД и документах иностранного происхождения. Причем в фондах Красной армии имеются автографы В.Э. Мейерхольда, среди которых письма, адресованные председателю Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкому. Здесь уместно заметить, что в архиве Мейерхольда, поступившем в 1948 г. в Государственный литературный архив (позднее ЦГАЛИ, ныне РГАЛИ) от вдовы С.М. Эйзенштейна - П.М. Аташевой, документов с упоминанием фамилии Троцкого не было, чему были вполне объяснимые причины. Дело в том, что после вышедшего в свет 7 января 1938 г. постановления Комитета по делам искусств о ликвидации Государственного театра имени Мейерхольда (ГосТИМ) личный секретарь В.Э. Мейерхольда Н.А. Александрова по его просьбе и по просьбе З.Н. Райх разобрала весь их архив. При этом Александрова отбирала все, что могло каким–то образом скомпрометировать Мейерхольда в случае возможного обыска, в первую очередь это касалось контактов с Троцким. Поэтому, разумеется, подобных писем мы не встретим в опубликованных сборниках документов, включающих в себя эпистолярное наследие В.Э. Мейерхольда.
Первые упоминания имени В.Э. Мейерхольда мы находим в документах архива за декабрь 1918 г. В этот период он жил в Петрограде, где занимал должность заместителя заведующего Петроградским отделением Театрального отдела (ТЕО) Наркомпроса. Так вот, в документах Всероссийского бюро военных комиссаров (Всербюрвоенком) имеется телеграмма, направленная 27 декабря 1918 г. из Москвы литературно-библиотечным подотделом агитационно-просветительного отдела Всербюрвоенкома Мейерхольду по адресу: улица Халтурина, бывшая Миллионная, 27, Петроград, следующего содержания: «Поезд Ленина отправляется [в] конце декабря. Поспешите [с] приездом, место Вам оставлено (345)».
И в продолжение данной темы, уже в белогвардейских фондах, а именно в фонде Управления Приамурского военного округа, в обзоре русской и иностранной прессы за 6–8 апреля 1919 г. с подзаголовком «Наука и искусство у большевиков», читаем: «Многие из деятелей науки и искусства в Москве вошли в контакт с большевиками. По сообщению «Зари», в ленинском поезде с советской литературой разъезжают профессор Рейснер и В.Е. Мейерхольд, читающие лекции по искусству и общей политике».
В фондах Белой армии нашелся и документ, связанный с арестом Мейерхольда белогвардейцами осенью 1919 г. События развивались следующим образом. Поздней весной 1919 г. В.Э. Мейерхольд по совету врачей отправился на лечение в Крым, в Ялту, в санаторий Красного Креста (у него был обнаружен туберкулез плечевого сустава). В Петрограде в этот период все сильнее чувствовался голод, не ходили трамваи, у жителей были проблемы с керосином, вскоре в городе были закрыты государственные театры. Что касается Крыма, то после его освобождения в апреле 1919 г. от белогвардейцев и войск Антанты, там была образована Крымская Советская Социалистическая Республика, поэтому и была возможность туда поехать лечиться.
В мае 1919 г. Мейерхольд приехал на две–три недели в Москву, а уже из Москвы с трудом добрался до Ялты. Он подолгу просиживал на пляже, принимая солнечные ванны, а в свободное от медицинских процедур время появлялся в городском театре, где когда-то играл Треплева перед А.П. Чеховым, заходил на репетиции спектаклей.
Но эта спокойная жизнь очень быстро закончилась. 18 июня 1919 г. в районе Коктебеля высадился десант под командованием Я.А. Слащева. Вскоре деникинцы захватили Ялту. В.Э. Мейерхольду чудом удалось избежать ареста в Ялте, хотя в санаторий явился агент контрразведки и требовал его выдачи, угрожая расстрелом, заявив, «что он–де агент Московского правительства, собирающий сведения о движении добровольческой армии и передающий их в Москву». После двухчасовых переговоров и заверения врачей и сестер в том, что «Мейерхольд находится в санатории на излечении как серьезно больной и шпионажем отнюдь не занимался», с Мейерхольда было взято обязательство о невыезде из Ялты без разрешения коменданта города. Затем ему пришлось скрываться у ялтинских знакомых, которые, собрав значительную сумму, наняли турецкую фелюгу и режиссер смог отправиться в Новороссийск, где в то время находилась его семья. В Новороссийске Мейерхольд не без труда разыскал своих близких. Все, казалось бы, складывалось удачно, к тому же там в это время проживали и Алперсы, давние, еще петербургские его друзья.
Мейерхольд решил не мозолить глаза белогвардейцам, часто появляясь на городских улицах. Ему нужно было выполнить только необходимые формальности, в том числе обязательную регистрацию в «воинском присутствии», а затем он хотел потихоньку отсиживаться дома и ждать, когда красные придут. Но, к несчастью, Мейерхольда встретил бывший петербургский адвокат и литератор А.В. Бобрищев–Пушкин – автор патриотического апофеоза «Торжество держав», поставленного Мейерхольдом на Мариинской сцене в 1914 г. Бобрищев–Пушкин сотрудничал с деникинскими властями и писал статьи в местной газете «Черноморский маяк».
7 июля 1919 г. появилась его вполне безобидная заметка «Приезд Мейерхольда». Тогда Бобрищев–Пушкин еще не знал о деятельности Мейерхольда–большевика. Но когда узнал – грянул гром. В газете тут же появилась заметка, заканчивающаяся такими словами: «…что думают наши власти об охране населения от большевистской заразы, когда по нашим улицам свободно разгуливает большевистский эмиссар, небезызвестный режиссер Всеволод Мейерхольд».
В конце сентября 1919 г. Мейерхольд был арестован и водворен в новороссийскую тюрьму. Поскольку новороссийская тюрьма жила еще по правилам и нормам дореволюционным, то Мейерхольд имел возможность выписывать из библиотеки некоторые необходимые ему книги, читать сокамерникам лекции о театре. Прямо в камере, вмещавшей около пятидесяти человек, Мейерхольд вместе с другим арестантом разыграл для заключенных первую сцену из «Бориса Годунова» А.С. Пушкина (сам он выступал в роли старца Пимена).
Ему выдали общую тетрадь с печатью начальника новороссийской тюрьмы (сейчас она хранится в фонде Мейерхольда в РГАЛИ). На последних страницах тетради В.Э. Мейерхольд составил план цикла будущих книг, которые, будь они изданы, охватили бы весь его прошлый театральный путь. Эти страницы воспринимаются как составленное арестантом завещание. Ведь ситуация была достаточно серьезной. От деникинских судебно–следственных органов можно было получить наказание от пустячного денежного штрафа до смертной казни. К счастью, контрразведка не располагала сведениями о членстве Мейерхольда в РКП (б).
Стараниями Б.В. Алперса был найден местный адвокат Н.В. Лир, который взял В.Э. Мейерхольда на поруки под залог. 7 ноября 1919 г. Мейерхольда выпустили из тюрьмы, но следствие по его делу продолжалось. Мейерхольд вынужден был ежедневно являться на регистрацию в городскую контрразведку, по-прежнему ожидая самой печальной участи. Ведь его дело было передано в Судебно–следственную комиссию при Черноморском военном губернаторе. Именно об этом идет речь в документе, найденном в нашем архиве в фонде Штаба Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России:
Спешно. Секретно.
Рапорт начальника пункта № 3 контрразведывательной части Штаба Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России ротмистра Сердюнова начальнику контрразведывательной части Штаба Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России
№ 414, г. Новороссийск 13 декабря 1919 г.
(на № 1072с/13362)
Доношу, что Мейерхольд был арестован Уголовным розыском и им же производилось дознание по обвинению его в состоянии на службе у большевиков в качестве режиссера и заведывающего делами театрального отдела в Петрограде. Дело Мейерхольда передано Начальником Черноморского уголовно – розыскного управления в Судебно–следственную комиссию при Черноморском военном губернаторе 20 октября и находится в стадии предварительного следствия, а арестованный по постановлению той же комиссии освобожден из–под стражи на поруки.
Ротмистр Сердюнов»
Тем временем Мейерхольд с радостью узнал, что в борьбу за его избавление из рук контрразведки включился композитор Михаил Фабианович Гнесин, который жил в Ростове-на-Дону, где размещался главный штаб Деникина. Гнесин сумел выйти на генерала Траилина, ведавшего музыкальными делами во «Всевеликом войске Донском», симпатизировавшего Гнесину и к тому же почитателя Мейерхольда. Генерал, используя все свои связи, приложил необходимые усилия к тому, чтобы дело Мейерхольда было прекращено.
Но в самый ответственный момент на столе А.И. Деникина оказалось письмо екатеринодарских актеров, которые, видимо, умоляли его простить знаменитому режиссеру работу под гнетом большевиков. Деникин же прямо на ходатайстве екатеринодарской труппы поставил резолюцию: «Судить». А раз такой приказ дал главнокомандующий, то это означало, что Мейерхольда ждал военно–полевой суд.
16 декабря 1919 г. Мейерхольд написал отчаянное письмо Гнесину с просьбой добиться передачи дела в Ростовский трибунал, так как новороссийский военно–полевой суд «свирепствовал». Но в это время в деникинском штабе началась уже паника: войска Красной армии наступали и Ростов мог пасть со дня на день. Шла поспешная эвакуация в Крым.
М.Ф. Гнесин, однако, носил бумаги из одной канцелярии в другую и сумел добиться главного: новороссийским властям велено было подождать, пока в штабе Деникина не примут решения.
8 января 1920 г. Красная армия вошла в Ростов–на–Дону и связь Новороссийска с деникинским штабом оборвалась. Началось бегство офицеров Добровльческой армии с Кубани, а о некоторых государственных «преступниках», в том числе и о Мейерхольде, второпях забыли. В середине марта 1920 г. в Новороссийск вошли красноармейские части, и Мейерхольд мог уже облегченно вздохнуть.
В освобожденном Новороссийске Мейерхольд заведовал отделом искусств в отделе народного образования. А в начале осени 1920 г. он вернулся в Москву и 16 сентября 1920 г. коллегией Народного комиссариата по просвещению назначен заведующим театральным отделом Наркомпроса.
И.В. Ильинский в своих воспоминаниях о времени работы В.Э. Мейерхольда на данном поприще писал следующее: «В это время он был политическим государственным деятелем в искусстве, он был поглощен административными делами, а иногда и мелочами, заботясь о бумаге для афиш на периферии, где таковой не было, или о посылке туда и распределении клея и дешевых красок для декораций периферийных театров. Трудно передать и можно разве представить себе тот поток забот и неотложных дел, которые заполняли собой жизнь в ТЕО Наркомпроса в первые годы революции. Сколько административных соображений, мер, подчас промахов, исправлений этих промахов было в то время в ТЕО Наркомпроса. А тут надо было в первую очередь, как художнику, разобраться в путях своего театра».
В документах РГВА отложился следующий интересный документ, отражающий как атмосферу того периода, так и линию поведения самого Мейерхольда – это его письмо начальнику Главного политического управления водного транспорта В.И. Зофу.
«В Главполитвод
Начальнику Главполитвода
т. Зофу
№ 2350 25 октября 1920 г.
Зная, что красные моряки всегда были в авангарде революции и являлись борцами за Советскую власть я, как партийный работник, направляю свое обращение в Главполитвод для проведения военной дисциплины в Театральном отделе, обслуживающем преимущественно пролетарские театры.
Вследствие того, что в среде служащих ТЕО есть явно саботажнический элемент и лица, мало симпатизирующие проведению коммунистической идеологии в вверенном мне учреждении, я ходатайствую о временном прикомандировании к ТЕО восьми человек политработников из числа красных моряков в мое распоряжение.
Заведующий ТЕО В. Мейерхольд»
С образованием 12 ноября 1920 г. Главполитпросвета, находящегося в административном подчинении Наркомпроса РСФСР, возглавляемый Мейерхольдом Театральный отдел стал называться ТЕО Главполитпросвета. Тогда же, осенью 1920 г., В.Э. Мейерхольд создал Театр РСФСР 1-й, который открылся 7 ноября 1920 г. спектаклем «Зори» Э. Верхарна в постановке В.Э. Мейерхольда и В.М. Бебутова.
С этого периода деятельность В.Э. Мейерхольда была тесно связана с Красной армией. Дело в том, что ведению Главполитпросвета была подчинена вся политико–просветительная работа в воинских частях. В ТЕО Главполитпросвета была даже красноармейская секция, инструкторы которой курировали работу красноармейских театров и кружков.
В ноябре 1920 г. вместе с А.В. Луначарским В.Э. Мейерхольд поддержал идею создания первого самодеятельного театра Красной армии в Московском военном округе. Этот театр был организован в конце 1920 г. в Москве и впоследствии стал называться Окружным самодеятельным театром Красной Армии (ОСТКА), его ядром стала Рязанская студия, созданная еще в 1919 г., руководимая вначале П.В. Урбановичем, а затем В.Л. Жемчужным. Труппу театра пополнили лучшие участники московских красноармейских кружков, мастерских и студий, а членами художественного совета стали В. Мейерхольд, В. Маяковский, В. Жемчужный, В. Керженцев, Л. Махалов и др. Осенью 1921 г. ОСТКА был расформирован. Некоторые его работники впоследствии стали актерами театра Мейерхольда. Это, прежде всего Э.П. Гарин, Н.И. Боголюбов, Е.В. Логинова. Начальник ОСТКА В.Л. Жемчужный стал также актером и режиссером театра Мейерхольда.
В.Э. Мейерхольд занимал должность заведующего ТЕО Главполитпросвета до марта 1921 г., когда он был назначен заместителем заведующего того же отдела, а еще через месяц он покинул этот пост, оставив за собой только руководство отделом Тефизкульта – театрализации физической культуры.
На вопросе о Тефизкульте необходимо остановиться особо, поскольку работа этого отдела была непосредственно связана с армией. История его возникновения такова. В начале ноября 1920 г. в Москве состоялось Всероссийское совещание политпросветов, на котором была принята резолюция об объединении «работы Политпросвета и Всевобуча на началах взаимного обслуживания и слияния параллельных учреждений…».
9 декабря 1920 г. в Доме печати начальник Центрального управления Всевобуча Н.И. Подвойский выступил с докладом «Всевобуч и искусство», в котором остановился на значении театрализации физической культуры в деле допризывной подготовки. Он в частности сказал: «Необходимо сблизить занятия физической культурой с массовым театральным действом. Физическая культура, близость к природе и массовое театральное действо – вот факторы создания нового коллективного человечества». И далее: «Область работы для деятелей искусства среди масс допризывников огромна. Необходимо создать ядро художественных работников, которое положит основание этому важному начинанию».
Выступивший вслед за Подвойским Мейерхольд поддержал идею театрализации всеобщего воинского обучения. И еще он сказал: «…Художественный мир должен сгруппироваться вокруг новой армии и положить начало новой, пролетарской культуре. Только на новых площадках зарождение того нового театра, которого мы робко ищем в лабораторной работе. Для создания нового театра необходим прежде всего живой материал, способный исполнять революционный репертуар. Движение – основа театрального действа. Сначала движение, затем эмоция к слову, потом самое слово. И в коллективном действе – сначала громадная безмолвная волна, распространение движения, большая накопленность эмоции и, наконец, великое слово…».
Правда, относительно «массовых действ» Мейерхольд уже тогда заметил, что в «массовых действах» «много муштры и мало живого творчества самих масс».
ТЕО Главполитпросвета организовал Тефизкульт в апреле 1921 г. Заведующим Тефизкульта и был назначен В.Э. Мейерхольд, при нем образовывалась коллегия на паритетных началах в составе двух членов по назначению Всевобуча и двух членов по назначению ТЕО. Мейерхольд был даже зачислен в штаты Московского окружного управления Всевобуч
Из приказа по Московскому бригадному территориальному округу Всевобуча
№ 84, г. Москва 18 июля 1921 г.
§ 1
Прибывшего из Кремлевского участка тов. Мейерхольда Всеволода Эмильевича зачислить в списки 2-го полка на должность взводного инструктора с прикомандированием для работ к Окрупрвсевобуч на все виды довольствия с 15 июля с.г.
Справка: Заявление тов. Мейерхольда от 12/VII – с.г.
Помначокрупрвсевобуч (подпись)
Врид комбрига Комиссаров
Помначштаба Никольский»
И еще один документ того же периода.
Из приказа по Управлению Всевобуча Московского военного округа
№ 92 12 августа 1921 г.
§ 3
Убывшего в 2-х месячный отпуск завед[ующего] художествен[ной] частью Политсекретариата Окружного управления т. Мейерхольда В.Э. полагать в таковом с 7 августа с.г.
Справка: Рапорт т. Мейерхольда В.Э. от 6 августа с.г.
Зам. н[ачальни]ка Всевобуч МВО В. Ионин
Вр. начальник Канцелярии Л. Сабурова»
В задачи Тефизкульта входила разработка широкой программы по установлению тесной связи между Всевобучем и Главполитпросветом в области политической и культурно–просветительной работы, а также руководство этой работой во всероссийском масштабе. Для осуществления на практике поставленных задач было решено приступить к строительству центральной арены Тефизкульта – так называемого «Городка Тефизкульта». В связи с этим между Всевобучем и ТЕО Главполитпросвета было заключено официальное соглашение. На основании данного соглашения Театр РСФСР 1-й, руководимый В.Э. Мейерхольдом, потребовал передачи ему прилегающих сада «Аквариум» и бывшего цирка братьев Никитиных как базы Тефизкульта. Однако эти проекты осуществлены не были.
Так сложилось, что с самого своего начала Театр РСФСР 1-й, а затем и Театр имени Мейерхольда были тесно связаны с Красной армией. Еще в первой постановке Театра РСФСР 1-го «Зори» Э. Верхарна красноармейцы со своими знаменами и оркестрами участвовали в спектакле. Много представлений этого спектакля театр целиком отдавал красноармейским частям. А выпуская к пятилетию создания Красной армии спектакль «Земля дыбом» (в основе – переработанная С.М. Третьяковым пьеса французского писателя Марселя Мартине «Ночь»), Мейерхольд и на афишах, и в программах торжественно провозгласил: «Красной Армии и первому Красноармейцу РСФСР Льву Троцкому свою работу посвящаю. Всеволод Мейерхольд». На данной теме необходимо остановиться особо, поскольку РГВА располагает несколькими уникальными документами, связанными с постановкой данного спектакля.
В.Э. Мейерхольд заинтересовался пьесой М. Мартине «Ночь» в 1922 г., увидев ее постановку в Театре Революции (режиссер А. Велижев). Он решил ее поставить на сцене своего театра, причем пьеса была основательно переделана С.М. Третьяковым под названием «Земля дыбом». Интересный факт – пьеса М. Мартине «Ночь» была впервые опубликована на русском языке в Москве в 1922 г. в переводе С.М. Городецкого и с предисловием Л.Д. Троцкого. И именно к председателю Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкому решил обратиться Мейерхольд перед началом работы над постановкой данной пьесы.
т. Л.Д. Троцкому.
С благодарностью извещаем Вас, уважаемый товарищ, о получении мною франц[узского] экз[емпляра] пьесы Martinet.
Так как мы решили ставить эту пьесу, разрешите мне и т. Аксенову (ректору Государств[енных] Высш[их] Театр[альных] мастерских) повидаться с Вами.
Удобно ли Вам принять нас в субботу , 17го (часы по Вашему указанию)? Или укажите другой день.
К сожалению, телефон наш (5–45–91), упорно не исправляемый, плохо действует (от нас звонить не приходится: не действует совсем, к нам работает, но тоже с перебоями).
И так ждем Ваших указаний о дне и часе свидания.
Привет.
15.VI.22. В. Мейерхольд
Новинский бульвар
32, кв. 45
И в тот же день В.Э. Мейерхольд получил из секретариата председателя Реввоенсовета Республики следующий ответ:
Т. Мейерхольду
№ 2416 15 июня 1922 г.
В ответ на Ваше письмо сообщаем, что тов. Троцкий просит Вас и т. Аксенова явиться к нему 17 июня к 12 час. Знаменка б. Александровское военное училище
Дело[производитель] по Секретариату А. Попов»
Обращение Мейерхольда в военное ведомство было не случайно, поскольку постановка спектакля «Земля дыбом» использовалась театром для военной пропаганды: Мейерхольд сценическими средствами проводил мысль о том, что военная организация в руках народа должна стать орудием свержения эксплуататоров. А для реализации данного проекта требовалась всевозможная техника, в том числе и военная. Когда в декабре 1937 г. Мейерхольду грозно припомнили о его посвящении в 1923 г. спектакля «Земля дыбом» Л.Д. Троцкому, он составил черновик объяснительной записки об истории посвящения данного спектакля. В данной записке он, в частности, писал: «Трудколлектив был настолько беден, что спектакль этот, сложный по монтировке, не мог бы состояться, если бы не была оказана помощь со стороны Военного комиссариата. Было сделано обращение к Военному комиссариату, и Военный комиссариат поддержал…».
Л.Д. Троцкий действительно поддержал театр. В документах архива имеется его записка начальнику Главного управления снабжения РККА М.М. Аржанову с просьбой об оказании помощи театру им. Мейерхольда.
Тов. Аржанову
№ 356 8 февраля 1923 г.
Прошу все, что возможно, отпустить театру во временное пользование.
Л. Троцкий
Приложение: записка и «список вещей» от Всеволода Мейерхольда от 8 февраля 1923 г.
Премьера спектакля «Земля дыбом» состоялась 4 марта 1923 г. В.Э. Мейерхольд и в этом спектакле «продолжал бесконечно экспериментировать и на пути этих экспериментов ошарашивать и удивлять зрителей». В действие были введены подлинные автомобиль, мотоциклы, велосипеды, пулемет, полевые телефоны, походная кухня, жатвенная машина. Как писал П. Марков, в «Земле дыбом» у Мейерхольда «через зрительный зал на сцену, шумя и треща, вкатываются мотоциклы и автомобили». Это производило сильное впечатление. А Эм. Бесков восхищался тем, что спектакль «буквально ставит дыбом театр. Пропорции взяты живые, инженерные, технические… Рядом с актером подлинная вещь. Мотоцикл. Автомобиль. Посредине театра - широкая дорога, ведущая отлогим помостом на сцену. По ней мчатся велосипеды, пыхтя влетают мотоциклы и даже автомобили…»
Автомобиль и мотоциклы для спектакля Мейерхольд получал с разрешения председателя Реввоенсовета Л.Д. Троцкого в автоотделе Главного военно–инженерного управления РККА.
Однако осенью 1923 г. встал вопрос о снабжении театра необходимым имуществом от военного ведомства. На ряд спектаклей «Земля дыбом » не был выслан мотоцикл и театру, пришлось, выяснять данный вопрос с военными. В связи с этим 27 октября 1923 г. начальником автоотдела Главного военно–инженерного управления РККА было направлено в театр Мейерхольда письмо, в котором говорилось:
В Театр Вс. Мейерхольда /Б. Садовая 20/
На № 857
№ 53660 27 октября 1923 г.
Ввиду того, что военное ведомство в настоящее время эксплуатирует лишь небольшое количество машин, выделение мотоциклов для участия в спектакле «Земля дыбом» является уже перегрузкой в работе и даже вызывает перебои в ней, особенно в авточасти РВСР, несущей ответственную службу машинами без ограничения времени их работы, почему, очевидно, и не был выслан мотоцикл на последние спектакли.
В силу вышеизложенного, а также принимая во внимание, что снабжением театра всем необходимым для постановки пьесы должен озаботиться Наркомпрос, сообщаю, что, к сожалению, Вашу просьбу в дальнейшем удовлетворить не представляется возможным.
Начальник авто - отдела ГВИУ РККА и за военкома
Начальник отделения»
В результате Мейерхольду вновь пришлось обращаться за помощью к Л.Д. Троцкому и он ему на бланке театра пишет следующее письмо.
№ 905 29 октября 1923 г.
Глубокоуважаемый Лев Давыдович.
Ввиду того, что спектакль «Земля дыбом» и в этом сезоне собирает большое количество рабочих, красноармейцев и комсомольцев, и так как снятие названной пьесы с репертуара поставит наш театр в крайне затруднительное положение (у нас в репертуаре всего 3 пьесы), просим Вас, Лев Давыдович, подтвердить прежние приказы Ваши о снабжении нашего театра, никем кроме Вас не поддерживаемого, всем необходимым для спектакля «Земля дыбом».
Нам необходимы:
1) Три мотоцикла с лодочками (раза 3 в неделю): 2 на полтора часа (с 8 до 9 ½ ч. вечера; один на 2 ½ часа (с 8 до 10 ½ ч. вечера).
2) Автомобиль легковой, как в прошлом сезоне.
Приношу извинение за беспокойство. От лица всего коллектива приношу Вам глубочайшую благодарность.
С коммунистическим приветом Всеволод Мейерхольд
Приложение: Отношение авто - отдела ГВИУ за № 53650 от27/X – 23 г.»
Стоит заметить, что в ряде спектаклей Театра Мейерхольда участвовала не только военная техника, но и сами военнослужащие. Так, в спектакле «Д.Е.» («Даешь Европу!», это была инсценировка, осуществленная М. Подгаецким по произведениям И. Эренбурга и Б. Келлермана) участвовали красноармейцы и военные моряки. Правда, на этот счет В.В. Маяковский с обычной категоричностью сказал: «Ввод красноармейцев и матросов на сцену - дикость». И добавил: «Это какой–то институт театральных денщиков».
Театр Мейерхольда шефствовал над Первым Московским стрелковым полком Московской пролетарской стрелковой дивизии, над Высшей военно–педагогической школой. Тесную связь театр поддерживал и с Объединенной школой им. ВЦИК, его актеры работали в красноармейских клубах в качестве инструкторов драмкружков. Каждую неделю в театре, как правило, проводились просмотры работ красноармейских драматических коллективов. А в апреле 1926 г. В.Э. Мейерхольд был избран почетным красноармейцем Отдельного Московского стрелкового полка и утвержден в данном звании приказом Реввоенсовета СССР, чем он очень гордился.
Приказ Революционного Военного Совета СССР
№ 282, г. Москва 28 апреля 1926 г.
Утверждается в звании почетного красноармейца народный артист Всеволод Эмильевич Мейерхольд, избранный общим собранием начальствующего и красноармейского состава Отдельного Московского стрелкового полка.
Заместитель Председателя РВС СССР Уншлихт»
В 1926 – 1936 гг. В.Э. Мейерхольд вместе с З.Н. Райх неоднократно выезжали за границу, прежде всего во Францию, как по делам театра, так и на лечение. В 1930 г. на гастроли в Германию и Францию выезжала труппа Государственного театра имени Мейерхольда (ГосТИМ). В документах иностранного происхождения, а именно в фонде Государственного управления национальной безопасности Франции, имеются сведения о том, когда Мейерхольд – Райх Всеволод и Зинаида (так они проходят в большинстве документов) ходатайствовали о выдаче им разрешения на въезд во Францию. В документах указывается, для какой цели они ехали, кто располагал о них сведениями во Франции, когда, в каких отелях и по каким конкретно адресам они проживали в Париже, Виши или Ницце. Сведения французской полиции дают некоторое представление о том, с кем Мейерхольд общался во Франции, с кем вел переговоры по поводу устройства театральных представлений. Например, находясь в конце октября–ноябре 1928 г. в Ницце в отеле «Сюис» Мейерхольд имел постоянную связь с «Французским союзом Всемирного театрального общества» в Париже, ул. Клиши, 9. Из документов можно также узнать отношение французских властей к факту приезда режиссера и труппы его театра во Францию.
В документах французской полиции, к примеру, за июль 1928 г. говорится об ожидаемом приезде Мейерхольда – Райха, «главного режиссера советских театров» в Париж. В частности, указывается о том, что по мнению «русских коммунистических кругов» в Париже, приезд Мейерхольда - Райха в Париж является следствием заявления наркома народного образования СССР Луначарского об изменениях методов пропаганды во Франции, о создании там «нового театра», который бы пропагандировал превосходство социалистических идей над буржуазными.
Надо заметить, что 1928 г., о котором идет речь, оказался очень тяжелым для В.Э. Мейерхольда, поскольку осенью этого года встал вопрос о расформировании его театра. Причем ситуация вокруг Мейерхольда и его театра накалялась в течение нескольких лет, постепенно.
Как известно, с середины 1920-х гг. в стране при поддержке ЦК ВКП (б) создавалось много всевозможных «пролетарских» ассоциаций, одной из главных целей которых была борьба «против всего оригинального и будто бы непонятного массам». Среди них была и Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП), созданная в 1925 г. и боровшаяся «с упадническим буржуазным влиянием в искусстве», а также с «подделыванием под низменные вкусы толпы». В нее входили, в основном, новые, «рожденные революцией» писатели и драматурги, которые травили всех несогласных, включая А.М. Горького, В.В. Маяковского, В.Э. Мейерхольда, А.Н. Таирова и даже К.С. Станиславского.
Нельзя забывать и о созданном в феврале 1923 г. Главном репертуарном комитете, в задачи которого входило предварительное рассмотрение драматургических произведений, прежде чем они могли быть поставлены в театре, а также контроль над их идеологической составляющей и запрещение неугодных пьес.
В декабре 1926 г. В.Э. Мейерхольд поставил в своем театре спектакль «Ревизор», а в январе 1928 г. - «Горе уму». Тогда один из критиков написал о том, что эти спектакли стали ответом РАППу и этапом борьбы режиссера за «право театра на самостоятельность». Рапповцы же объявили эти два спектакля полной изменой левому театру и идеям «Театрального Октября».
Мейерхольд пытался учитывать обстановку, в которой приходилось работать, и беспокоился за будущее своего театра, поэтому, видимо, не случайно 19 марта 1928 г. он написал начальнику Политического управления РККА А.С. Бубнову следующее письмо.
Государственный театр имени Вс. Мейерхольда просит Вас выделить представителя Вашей организации в состав Художественного Совета театра.
Театр, ведущий свою работу в непрерывном контакте с советской общественностью и вместе с тем постоянно ищущий новых путей в искусстве, придает чрезвычайно большое значение персональному составу Художественного Совета. Театр просит Вас поэтому всесторонне обсудить вопрос о Вашем представителе и выделить товарища, действительно интересующегося вопросами театра.
Просьба сообщить нам фамилию Вашего представителя».
Летом 1928 г. В.Э. Мейерхольд вместе с женой З.Н. Райх отправились во Францию для решения творческих вопросов, в том числе, о возможности гастролей театра за границей, а также для прохождения курса лечения. Пробыв два месяца в Париже, Мейерхольд с женой выехали в Виши, а еще через месяц в Ниццу, где они смогли продлить разрешение на жительство сроком на месяц. А в этот же самый период в эмиграции остался знаменитый актер и режиссер М.А. Чехов. Остался за границей во время гастролей и руководитель ГОСЕТ (Государственного еврейского театра) А.М. Грановский, театр вернулся в Москву без него. И тут Мейерхольд посылает одну за другой депеши в Москву, в которых сообщал о том, что он заболел и предполагает провести за границей целый год, а так же о том, что он договорился о европейских гастролях ГосТИМа и просит разрешить труппе гастроли по Германии и Франции.
Разумеется, Мейерхольда так же стали подозревать в намерении не возвращаться из–за границы. Ситуация была накалена до предела. А.В. Луначарский успел сообщить корреспонденту РОСТА, что театр Мейерхольда будет расформирован. 19 сентября 1928 г. несколько центральных газет известили о предстоящем вскоре закрытии ГосТИМа. Решением Главискусства была учреждена ликвидационная комиссия. Мейерхольд тем временем в отчаянии послал из Франции телеграмму по нескольким адресам, в том числе председателю Совнаркома, председателю Профсоюза работников искусств, А.В. Луначарскому. Телеграмма была опубликована в газетах и содержала следующие строки: «Остановите действия ликвидационной комиссии. Не допускайте разгрома театра и уничтожения меня как художника».
В результате правительственная комиссия выделила «на поддержание» ГосТИМа 30 тысяч рублей, указав при этом, что вопрос о будущей судьбе театра останется открытым до приезда В.Э. Мейерхольда. 2 декабря 1928 г. он вернулся в Москву и вопрос о закрытии театра был снят.
Мейерхольд был глубоко оскорблен поднятой газетами шумихой вокруг его «бегства». Как вспоминал М.А. Чехов, летом 1930 г., во время гастролей ГосТИМа в Берлине, он имел разговор с Мейерхольдом. М.А. Чехов писал: «Я старался передать ему мои чувства, скорее предчувствия, о его страшном конце, если он вернется в Советский Союз. Он слушал молча, спокойно и грустно ответил мне так (точных слов я не помню): с гимназических лет в душе моей я носил Революцию и всегда в крайних, максималистских ее формах. Я знаю, вы правы – мой конец будет таким, как вы говорите. Но в Советский Союз я вернусь. На вопрос мой – зачем? – он ответил: из честности».
Как вспоминал А.К. Гладков, о И.В. Сталине Мейерхольд всегда говорил сдержанно: не было ни хулы, ни обычной в то время лести. Только однажды, когда в разговоре зашла речь о процессах 1936–1938 гг., он сказал: «Читайте и перечитывайте «Макбета»…!».
В.Э. Мейерхольд был дружен со многими людьми, пострадавшими в годы репрессий. Так, близким другом семьи Мейерхольда был герой Гражданской войны, командующий войсками Ленинградского, затем Московского, а с июня 1937 г. – Белорусского военного округа командарм 1 ранга И.П. Белов, арестованный в январе 1938 г. и расстрелянный в июне того же года. В дружеских отношениях был Мейерхольд и с маршалом М.Н. Тухачевским, репрессированным в 1937 г. Когда Мейерхольд узнал о смерти Серго Орджоникидзе, с кем его также связывали добрые отношения, он был растерян и подавлен.
Постепенно сгущались тучи и над самим В.Э. Мейерхольдом. 28 января 1936 г. в «Правде» появилась редакционная статья «сумбур вместо музыки», в которой шла речь о только что поставленной в Большом театре опере Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». В статье говорилось о том, что эта постановка есть не что иное, как «перенесение в оперу, в музыку наиболее отрицательных черт «мейерхольдовщины».
В декабре 1937 г. председатель Комитета по делам искусств при СНК СССР П.М. Керженцев опубликовал в «Правде» статью «Чужой театр», которая с маху перечеркивала весь творческий путь Театра Мейерхольда. Разумеется, он не преминул напомнить о посвящении спектакля «Земля дыбом» Л.Д. Троцкому. Керженцев в своей статье писал о том, что Мейерхольд «ушел от советских тем и советской действительности, он изолировал себя от советской драматургии и советской общественности, он создал у себя антиобщественную атмосферу, подхалимство, зажим самокритики, самовлюбленность». И далее: «В. Мейерхольд и его театр изолировали себя от общей работы по отражению советской действительности в художественных образах. В результате он сделал себя чужеродным телом в организме советского искусства, он стал чужым театром». Статья заканчивалась риторическим вопросом: «Разве нужен такой театр советскому искусству и советским зрителям?»
В газетах сразу появились дружные отклики, стали звучать требования закрыть «чужой театр». В театре Мейерхольда шли бурные собрания: актеры отмежевывались от своего опального руководителя. А 7 января 1938 г. Комитет по делам искусств при СНК СССР издал приказ о ликвидации театра им. Вс. Мейерхольда. Последний спектакль в театре был сыгран 8 января 1938 г. – это было 440-е исполнение «Ревизора».
В день закрытия театра А.К. Гладков спросил у Мейерхольда, где бы он теперь предпочел работать – в драме или в опере. На что Мейерхольд ответил: «Я, как Хлестаков, согласен в любое богоугодное заведение, кроме тюрьмы…»
На ситуацию с театром Мейерхольда оперативно среагировало военное ведомство. 16 января 1938 г. заместитель начальника штаба Московского военного округа (МВО) полковник Шишенин и военный комиссар штаба округа батальонный комиссар Савков направили начальнику Административно–мобилизационного управления РККА следующее донесение:
13 сентября 1937 г. за № 11766 Вам был представлен список № 1 почетных красноармейцев частей и военно–учебных заведений округа.
В этом списке под № 14 значится народный артист Мейерхольд В.Э., состоящий, согласно приказа РВС СССР 1926 г. № 282, почетным красноармейцем 1 стрелкового полка 1 Московской пролетарской стрелковой Краснознаменной дивизии.
В связи с постановлением Правительства о ликвидации театра имени Мейерхольда, как чуждого советскому искусству, по приказанию Комвойск округа, прошу об исключении народного артиста Мейерхольда В.Э. из числа почетных красноармейцев 1 сп 1 МПСКД».
Донесение штаба МВО было из Административно–мобилизационного управления РККА отправлено начальнику 8 отдела Управления по начсоставу РККА 8 февраля 1938 г. со следующими словами: «…Прошу Вас исключить артиста Мейерхольда из списков почетных красноармейцев, зачисленного приказом РВС СССР по личному составу армии за № 282 – 1926 года».
В этот тяжелый момент на помощь Мейерхольду пришел его учитель К.С. Станиславский. В январе 1938 г. он предложил Мейерхольду работать в качестве режиссера в оперном театре, которым Константин Сергеевич руководил. В мае 1938 г. Мейерхольд был назначен режиссером оперного театра Станиславского, а 7 августа 1938 г. К.С. Станиславский умер.
Но не только Станиславский тревожился о Мейерхольде. Его позвал в Ленинград Л.С. Вивьен, художественный руководитель Академического театра драмы имени А.С. Пушкина. И в декабре 1938 г. Мейерхольд показал там свою третью постановочную редакцию лермонтовского «Маскарада». Он мечтал о многих постановках на ленинградской сцене: «Гроза» А.Н. Островского, «Борис Годунов» А.С. Пушкина, «Гамлет» В. Шекспира. Он продолжал работать и в оперном театре в Москве.
Но участь В.Э. Мейерхольда была уже практически решена. 13 июня 1939 г. в Москве, в Доме актера, открылась Всесоюзная режиссерская конференция, созванная Комитетом по делам искусств при СНК СССР и Всероссийским театральным обществом. Вступительную речь на конференции произнес А.Я. Вышинский. После основных докладов одним из первых в прениях взял слово Мейерхольд. Его встретили, как отмечено в стенограмме, «бурные аплодисменты». Это было единодушное выражение чувств аудитории.
Не дожидаясь окончания работы конференции, В.Э. Мейерхольд убыл по делам в Ленинград, где был арестован в ночь на 20 июня 1939 г. в подаренной ему С.М. Кировым квартире на набережной реки Карповки.
20 июня 1939 г. за № 4-117188 было направлено распоряжение начальника Управления НКВД СССР по Ленинградской области комиссара госбезопасности 2 ранга Гоглидзе командиру 12 бригады конвойных войск НКВД следующего содержания:
Находящегося в Тюрьме УГБ при УНКВД ЛО арестованного МЕЙЕРХОЛЬД – РАЙХ Всеволода Эмильевича, 1874 г.р. ур. гор. Пензы – прошу конвоировать с очередным маршрутом 21 июня 1939 г. с особым конвоем, как особо–опасного государственного преступника, в соответствии с приказом НКВД СССР № 00389, в гор. Москву, в распоряжение Нач. След. Части ГУГБ НКВД СССР».
А на следующий день секретное распоряжение № 0699 последовало от временно исполняющего должность командира 12 бригады КВ НКВД начальника штаба майора Гусева командиру 225 полка КВ НКВД:
«22 июня с.г. очередным маршрутом № 3 в отдельной камере тюремного вагона, изолированно от других преступников, отконвоируйте из Ленинграда в гор. Москву в распоряжение Нач – ка следственной части ГУГБ НКВД особо опасного преступника МЕЙЕРХОЛЬД – РАЙХ Всеволода Эмильевича, приняв его на маршрут в тюрьме УГБ (ул. Воинова, 25).
Для конвоирования указанного особо–опасного преступника назначьте особый конвой под командой опытного мл. командира, которого тщательно проинструктируйте согласно требования инструкции № 00389 – 1939 г.».
22 июня 1939 г. начальником конвоя 225 полка КВ НКВД младшим командиром взвода Рыженковым И.Т. Мейерхольд – Райх Всеволод Эмильевич был сдан заместителю дежурного помощника начальника Внутренней тюрьмы ГУГБ НКВД СССР по приему арестованных Дмитриеву с личным делом № 1874 и одним пакетом. Произведенный начальником конвоя 225 полка КВ НКВД обыск денег или драгоценностей у Мейерхольда не обнаружил.
Через некоторое время В.Э. Мейерхольд был отправлен в Бутырскую тюрьму. Во время допросов в тюрьме его подвергали изощренным пыткам, а 2 февраля 1940 г. на основании приговора Военной коллегии Верховного суда Союза ССР он был расстрелян.
В ночь с 14 на 15 июля 1939 г. на своей квартире в Москве, Брюсовском переулке, была зверски убита жена Мейерхольда - З.Н. Райх. Но он, видимо, об этом так и не узнал.
Через пятнадцать лет после расстрела Мейерхольда М.Ф. Гнесин, помогавший ему в 1919 г. выбраться из застенков деникинской контрразведки, писал: «Как печально и ужасно, что в наше время не удалось спасти Мейерхольда и что черное дело уничтожения замечательного и притом советского художника и опорочение его памяти оказалось возможным в нашу великую эпоху!»
Golovnikova O.V. Documents of RGVA devoted to the tragically destiny of V.E. Meyerhold
Аннотация /Annotation
В статье использованы неизвестные и ранее не публиковавшиеся документы Российского государственного военного архива, касающиеся судьбы и творческой деятельности выдающегося советского режиссера В.Э. Мейерхольда, за 1918 – 1939 гг.
In the article are unknown documents of the Russian State Military Archive used. These documents concern destiny and creative activity of outstanding Soviet director V.E. Mejerhold for 1918 – 1939.
Ключевые слова / Keywords
Мейерхольд, режиссер, театр, Троцкий, военное ведомство, Всевобуч, почетный красноармеец, тюрьма, арест, особый конвой. Meyerhold, the director, theater, Trotsky, military department, Vsevobuch, the honourable Red Army man, prison, arrest, a special escort.
ПОДПИСИ
1. Письмо В.Э. Мейерхольда Л.Д. Троцкому от 15 июня 1922 г. по поводу пьесы М. Мартине «Ночь»
РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 528. Л. 38, 38 об.
2. Ответ В.Э. Мейерхольду из Секретариата председателя РВСР Л.Д. Троцкого от 15 июня 1922 г.
РГВА. Ф. 33897. Оп. 1. Д. 528. Л. 39.
3. Записка Л.Д. Троцкого М.М. Аржанову об отпуске театру В.Д. Мейерхольда всего необходимого от 8 февраля 1923 г.
РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 508. Л. 35.
4. Письмо автоотдела ГВИУ РККА в театр В.Э. Мейерхольда от 27 октября 1923 г.
РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 508. Л. 114,114 об.
5. Письмо В.Э. Мейерхольда Л.Д. Троцкому от 29 октября 1923 г.
РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 508. Л. 113.
6. Приказ РВС СССР № 282 от 28 апреля 1926 г.
РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 2892. Л. 85.
7. Донесение штаба МВО начальнику Административно–мобилизационного Управления РККА от 16 января 1938 г.
РГВА. Ф. 37837. Оп. 3. Д. 367. Л. 13.
8. Препроводительная записка начальника 3 отдела АМУ РККА начальнику 8 отдела Управления по начсоставу РККУА от 8 февраля 1938 г.
РГВА. Ф. 37837. Оп. 3. Д. 367. Л. 12.