«КАЖДЫЙ УЧАСТНИК ДОЛЖЕН ИМЕТЬ ПСЕВДОНИМ, В ОРГАНИЗАЦИИ БУДЕТ ВЫРАБОТАН СВОЙ ШИФР»

Аннотация

Анализируемый автором документ повествует о том, как в Кузбассе ме-стные органы «раскрывают» очередную «антисоветскую подпольную молодежную организацию», а бывшие сельские школьники-«подпольщики» взяты «в разработку».

Ключевые слова

Сталинизм. Спецслужбы. Формы сопротивления. Документальные ис-точники. Политические настроения молодежи.

Интересное это было время – лето 1957 г. В Москве – Всемирный фестиваль молодежи и связанные с ним в советском обществе радужные надежды, а в Кузбассе - местные органы одну за другой «раскрывают» несколько «антисоветских подпольных молодежных организаций». В их числе - некая «организация» старшеклассников, учащихся одной из сельских школ области. В ходе расследования сельские школьники-«подпольщики» (к тому времени уже бывшие) были взяты «в разработку», но поскольку на дворе стоял все же 1957 г., а не 1937-й, дело, судя по всему, закончилось «профилактическими мероприятиями». В итоге родился документ – 16-страничная записка под грифом «совершенно секретно», подписанная начальником УКГБ по Кемеровской области В. Никитиным и направленная первому секретарю Кемеровского обкома КПСС С.М. Пилипцу.

В обкоме, судя по штампу, ее получили 10 июля 1957 г. На первой странице документа имеется пометка: «Тов. Пилипец С.М. ознакомлен». В начале 1990-х гг. данная записка была рассекречена вместе с другими документами КПСС, находившимися в бывшем партийном архиве Кемеровского обкома КПСС. Но прежде, чем по-знакомить читателей журнала «Вестник архивиста» с этим историческим документом, ныне хранящимся в Государственном архиве Кемеровской области (ГАКО), необходимо сделать несколько предварительных замечаний.

Записка буквально пестрит конкретными фамилиями «участников организации», свидетелей и тех, кого обычно называют «стукачами». Значительная часть этих людей, судя по всему, жива до сих пор. И нет сомнений, что никому из них, мягко выражаясь, не доставило бы радости любое напоминание об этой давней истории, связанной с их юностью. Понять этих людей несложно: никто из «участников организации» на самом деле не являлся антисоветчиком. Большая часть молодых людей были патриотами своей Родины – СССР, и, кстати сказать, прожили свою жизнь вполне достойно. В этом у читателей не должно быть никаких сомнений.

Поэтому, рассказывая о содержании записки УКГБ, в полном соответствии с законодательством о защите конфиденциальной информации, фамилии большинства «фигурантов» заменены произвольно подобранными заглавными буквами, опущены некоторые фрагменты текста. Исключение составляют фамилии двух главных «действующих лиц» этого дела, не возражавших против данной публикации. В конце концов, дело не в конкретных именах, а в том, чтобы показать сам дух той недавней эпохи, неоднозначной и противоречивой, а заодно напомнить о некоторых недостойных методах работы, которые, впрочем, никогда не являлись секретом для населения. А недостойными они нам пред-ставляются потому, что применялись не против шпионов, дивер-сантов и прочих «матерых врагов социализма», а против, по сути дела, детей. Такое не должно больше повториться, и в этом видится основной смысл публикации.

Начинается документ в лучших детективных традициях. «В декабре 1956 г. Управление особых отделов КГБ при СМ СССР по Дальневосточному военному округу ориентировало нас о том, что в беседе с оперативными работниками военнослужащий А., уроженец Кемеровской области, рассказал о существовании в Березовской средней школе Кемеровского района тайной молодежной организации, состоящей из учеников 8-10 классов. А. назвал 12 членов этой организации и сообщил, что организация имела свой устав, программу, выпускала рукописный журнал. Произведенной нами проверкой было установлено, что названные А. лица действительно в разное время обучались в Березовской средней школе. Часть из них, закончив школу, выехала в различные города страны. На квартире у родителей А. были изъяты 3 рукописных журнала, принадлежащих организации, ее устав и программа, причем последняя была написана шифром. Анализ устава и программы и помещенных в изъятых журналах статей показал, что деятельность организации носила антисоветский характер. В про-грамме, в частности, выдвигается демагогическое требование бо-роться за полное равенство, улучшение культурного и матери-ального уровня трудящихся, за 6-часовой рабочий день, создание полунелегальных обществ. В некоторых статьях содержится клевета на Коммунистическую партию Советского Союза, которая сейчас якобы переродилась и не способна вести за собой массы, а также на политику партии и Советского правительства» .

«Официальным и агентурным путем, – значится далее в документе, – в настоящее время выявлено 19 участников организации […], 9 из них проживают в г. Кемерово. Все участники организации являются членами ВЛКСМ» . Тут же приведен подробный список выявленных лиц с указанием фамилии, имени, отчества, года рождения, места работы, учебы (или службы в Советской армии).

А далее в тексте записки изложены специфические приемы, характерные для органов того периода: «Завербованная из числа членов организации агент «Мельникова» сообщила, что организация была создана в середине ноября 1953 г. по инициативе ученика 9 класса Березовской школы Носорева Виктора Николаевича. Вовлечение в организацию проходило под видом соз-дания кружка, на котором якобы будет разбираться поведение учителей и другие вопросы, связанные с жизнью школы.

Первое собрание организации, по словам «Мельниковой», состоялось на квартире Носорева. Перед началом собрания Носорев одного из присутствующих послал на улицу с задачей предупредить их в случае появления у квартиры кого-либо из посторонних лиц. Затем он выступил как бы с программной речью. Основной задачей кружка, сказал Носорев, является изучение истории, марксизма-ленинизма, чтобы каждый познал как можно больше. Кружок должен помочь посмотреть каждому из присутствующих на жизнь здраво. Нужно, продолжал он, посмотреть, правильна ли политика партии и правительства, причем этот вопрос решать самим. Носорев также говорил, что члены кружка должны присутствовать на совхозных и колхозных собраниях, слушать внимательно все то, что там говорят, какие вопросы решаются, и затем эти вопросы обсуждать у себя в кружке, высказывать мнения, правильно ли они решаются, что, по мнению членов кружка, можно было бы сделать лучше. Задачей кружка, по мысли Носорева, является и обсуждение поведения учителей школы, правильно ли они преподают. Члены кружка должны бороться за расширение своих рядов. Главное, сказал Носорев, чтобы работа кружка сохранялась в глубокой тайне, для этого каждый участник должен иметь псевдоним, в организации будет выработан свой шифр. В конце своего выступления Носорев зачитал устав, который был принят единогласно. Затем каждый участник избрал себе псевдоним, были выбраны руководящие органы организации: тройка и семерка. Последние должны были руководить всей деятельностью организации .

«Кроме этого собрания «Мельникова» присутствовала еще на двух. На третьем собрании, по ее данным, с докладом выступал Р. В докладе описывалась жизнь совхоза «Новостройка» и Березовского колхоза, критиковалась деятельность его руководителей, приводились факты плохого материального положения некоторых колхозников и рабочих совхоза. Характеризуя членов кружка, агент «Мельникова» рассказала, что создателем и идейным руководителем кружка был Носорев. Наиболее активное участие в деятельности организации, после Носорева, принимала Г., которая дружила с Носоревым. Она по заданию Носорева подбирала девушек для организации, предварительно беседовала с ними […], состояла в тройке и редколлегии организации» .

И далее: «Агент «Мельникова» была направлена на изучение поведения участников организации, проживающих в г. Кемерово. 6 мая с. г. «Мельникова» сообщила, что к ней приходила Д. Агенту было отработано задание побеседовать с Д. в отношении организации и выяснить, действует ли она в настоящее время. На явке 16 мая с. г. «Мельникова» сообщила, что она в отношении организации беседовала с Д. Был разговор о Носореве и его деятельности. Затрагивался вопрос о венгерских событиях и участии молодежи в контрреволюционном мятеже в Венгрии. О содержании разговора с Д. и деятельности «кружка» «Мельникова» в донесении от 16 мая 1957 г. пишет:

«Д. ответила, что Носорев хорошо разбирался в политике, но навряд ли он хотел этого (венгерского варианта – Н. Г.). Источник возразил ей, сказав, что собрания же у нас были тайные, и сама писала статью в отношении правительства. Д. высказала, что Носорев хотел подготовить нас к тому, чтобы мы критически относились к ошибкам правительства и разъясняли это, потому что в правительстве тоже могут быть ошибки, и привела пример об ошибках Сталина. Этих ошибок мы не знали, а он их знал, а потом они были обнародованы […]

Д. рассказала, что кружок существовал до весны 1955 г. Кружок также проводил занятия, как сказала Д., разбирали вопросы политэкономии и диалектики. Это делалось потому, чтобы членов кружка подготовить политически. Д. сказала, что к концу занятий кружок посещало все меньше и меньше лиц. Последнее заседание было перед испытаниями на берегу реки Томи. На этом собрании, как сказала Д., была договоренность, чтобы разъехавшись, создавать такие же кружки и поддерживать между собой связь. На вопрос источника, существует ли такой кружок сейчас, Д. ответила, [что], кажется, нет. На вопрос, переписывается ли она с членами кружка, Д. ответила, что переписывается […], но в письмах в отношении кружка никаких намеков не было. Д. тут же высказала, что находясь в кружке в последнее время, высказывала свое несогласие с направлением его работы, говорила об этом» .

«В мае с. г., – сообщается дальше в записке, – нами был за-вербован агент «Горелов», также бывший участник указанной организации. В процессе вербовочной беседы «Горелов», в основном, подтвердил то, что сообщила нам об организации агент «Мельникова». В частности, он рассказал, что организация была тайной, что на собраниях этой организации обсуждались политические вопросы, критиковались существующие порядки, рассматривались программа и устав этой организации, в целях конспирации в работе каждый член организации избирал себе псевдоним.

По заявлению «Горелова», политические вопросы в основном поднимались Носоревым. На одном из таких собраний, когда члены организации собрались встречать Новый 1954 год, Носорев в своем выступлении подверг критике деятельность КПСС, говорил, что в партии якобы нет демократии, в подтверждение чего привел пример о том, что в период с 1939 по 1952 гг. не созывались съезды; местные партийные работники якобы не знают сельского хозяйства, местных условий и не стараются их изучить; в руководство колхозами якобы выдвигаются малограмотные люди, пьяницы, которые разваливают колхозы. Здесь же Носорев доказывал нерентабельность социалистического способа ведения сельского хозяйства, подтверждая это тем, что якобы совхоз «Новостройка» все время работает убыточно. В конце своего выступления Носорев поставил задачу воспитывать себя по-литически, иметь тесную связь с молодежью совхоза «Новостройка» и Березовского колхоза, присутствовать на совхозных и колхозных собраниях, выступать на них с критикой существующих порядков» .

«Агент «Горелов» также отметил, что Носорев требовал уде-лять основное внимание изучению диалектического материализма и политэкономии и все это конспектировать. По этим вопросам у членов организации возникали споры с Носоревым, так как многие не могли разобраться в трудных вопросах диалектики и политэкономии и тем более конспектировать, что вызывало охлаждение в работе. По словам «Горелова», охлаждение к работе организации было вызвано еще и тем, что Носорев стал все чаще и чаще выдвигать политические вопросы, направленные против Коммунистической партии и существующего строя. Так, весной 1955 г. он на одном из собраний, где присутствовали все члены организации, стал резко критиковать жизнь колхозников, говоря, что колхозники живут очень плохо материально, не отличается от жизни колхозников и жизнь рабочих. Объяснял он это тем, что местные партийные работники не знают жизни простых людей, что руководство оторвалось от масс, что партия ничего не делает для улучшения благосостояния трудящихся. В связи с этим перед членами организации он поставил задачу бороться за улучшение материального положения рабочих и колхозников, выдвинул лозунг: шестичасовой рабочий день. Конкретная деятельность членов организации по выполнению этой задачи, по мнению Носорева, должна [была] сводиться к сближению с молодежью села, ведению среди нее разъяснительной работы, к критическим выступлениям на колхозных и совхозных собраниях.

Против этого выступления Носорева высказались Р., Ф. и другие, которые пытались доказать, что партия принимает меры к улучшению благосостояния трудящихся, и сама ставит вопрос о сокращении рабочего дня. Однако переспорить Носорева им не удалось. Трудности в изучении философии и резкие выступления Носорева привели к тому, сказал «Горелов», что большинство членов организации стало тяготиться пребыванием в ней, но боялось выступить против Носорева из-за чувства ложного стыда, не желая, чтобы их обвинили в трусости.
Последний раз члены организации собрались весной (месяц «Горелов» точно не помнит) 1955 г. […] На собрании выяснилось, что многие не конспектировали литературы; Носорев стал возмущаться этим, тогда против него выступили вновь Ф., Р., их поддержал А. По-следние предложили вообще больше не собираться, так как в фило-софии и политэкономии никто не разбирается. Против роспуска организации выступил Носорев, который доказывал, что кружок должен работать, что изучать философию и политэкономию, разбирать политические вопросы необходимо, и предупреждал членов кружка, что в дальнейшем они поймут его правоту. Однако большинство членов организации высказались за ее роспуск, проголосовали за это […] После этого члены организации больше не собирались. «По крайней мере я, - сказал «Горелов», - сам не был ни на каких собраниях, не слышал о них от других» […] Продолжая, агент сказал, что насколько он в курсе дела, организация, как таковая, сейчас не существует, и члены ее никакой работы не проводят» .

«Характеризуя членов организации, агент сообщил, что главную роль в создании организации играл Носорев, вся деятельность организации направлялась им. Носорев стремился придать организации политический характер, сам был настроен явно антисоветски. Во всем поддерживала Носорева и активно действовала в организации Г., которая входила в тройку, участвовала в редактировании журналов, выступала с докладами. В одном из докладов, насколько помнит агент, Г. выступала против бюрократизма, который опутал якобы партию и государственный аппарат, приводила примеры бюрократизма и волокиты и предлагала с этим бороться» .

Общий вывод, который мы находим в записке, следующий: «Учитывая, что имеющиеся у нас данные о деятельности указанной организации заслуживают серьезного внимания, разработку участников организации ведем в настоящее время в направлении установления, не действует ли сейчас организация как единое целое, и не проводят ли ее члены антисоветской работы» .

Однако этим «направлением» деятельность органов не ог-раничивалась. «Одновременно с разработкой участников организации, - сообщается в документе, - нами изучаются связи Носорева. Так, по ориентировке Особого отдела воинской части, где проходит службу Носорев, он переписывался с Людижинской Людмилой Алексеевной. Людижинская писала в одном из [своих] писем к Носореву, что она с подругами читает его письма, восхищается некоторыми мыслями и выводами Носорева. Последний в ответ ей написал, чтобы она уничтожила хотя бы наиболее резкие письма» . И как резюме: «Людижинская была [нами] установлена. Она оказалась студенткой первого курса историко-филологического факультета Кемеровского пединститута» .
А далее все завертелось по знакомой схеме: «Направленная на изучение Людижинской агент «О.» выяснила, что Людижинская познакомилась с Носоревым в деревне Старые Черви, где Носорев жил до 1953 г., а отец Людижинской работал директором семилетней школы. С 1953 г. Людижинская с Носоревым переписывались, изредка встречались.

Людижинская агенту «О.» рассказала, что до марта с.г. она переписывалась с Носоревым. Он ей писал, по выражению Людижинской, научные, политические письма, читал мораль о правде жизни. Ей все это показалось скучным. Кроме этого против переписки с Носоревым выступала мать Людижинской, поэтому Людижинская, как она сказала «О.», написала Носореву письмо, в котором сообщала, что переписываться с ним не хочет, но впоследствии якобы ругала себя за это письмо […] Людижинская показала агенту «О.» письма Носорева, одно из них дала прочитать. Об этом агент на явке сообщила следующее: «Источник читала одно письмо Носорева, которое выбрала сама Людижинская. Это письмо было ответом на письмо Людижинской с упреком в том, что она не понимает его конкретно-политические взгляды, и в том, что все его мысли о борьбе обуславливаются его неуживчивым характером. В письме Носорев писал, что он удивлен тем, что она не понимает его взглядов, так как он считал ее своим идейным другом. Далее в письме Носорев высказывал свои взгляды. Он писал, что он против стиляг, против бюрократов, против тех, кто получает большую зарплату, т.е. против неправильного распределения оплаты за труд. Здесь он приводит примеры: писателя Эренбурга, артиста Жарова, которые имеют большие суммы денег и живут роскошно. В письме есть дальше мысль о том, что такие, как Хрущев, все эти недостатки замазывают. После чтения письма источник поинтересовался у Людижинской, как она относится к тому, что пишет Носорев. Она сказала, что ей надоело слушать абстрактные нотации, а конкретно как бороться с этими недостатками, он не пишет. Поэтому-то она и не стала ему писать» .

«Изучением Людижинской через агента «О.» было выяснено, что та в последнее время настроена пессимистически, высказывает недовольство постановкой преподавания в пединституте» .

И как завершающий аккорд записки: «18 мая от Людижинской в адрес Носорева проследовало письмо, в котором она пишет: «Я хочу уйти из института, пойду работать. В институте мне не нравится вся система «правления» и преподавания […] Да, я представляла институт, как говорится, храмом науки, а в самом деле […] А домой придешь, так не лучше. Когда видишь ложь, мелочность, корыстный расчет, ох и тяжело же! […] Бросить институт, уйти работать? Но ведь я учиться хочу! Очень! Я много, много знать хочу. А то, что нам преподают, мне кажется, что это старо и мало. Нет, не я одна так думаю, есть люди, которые думают точно также. Где настоящее? Есть ли оно […] Вот ты много писал о борьбе. А не кажется ли тебе, что борьба твоя вся сводилась к разговорам. Ты извини меня за откровенность, но я иногда просто ненавидела тебя, что ты критиковал то и другое […], но ведь ты же никогда не писал о том, что делать, а только критиковал зло, холодно, «с плеча» […] Я много вижу и слышу такое, о чем не могу спокойно, равнодушно думать. Ты вот изучаешь все Маркса, Энгельса, Ленина […] Понимаю, что без знания теории ничего не сделаешь. Но мне кажется, что ты кое в чем перегнул, честное слово. Я иногда не понимала и не понимаю, к чему ты стремишься, что хочешь […] Я хочу понять тебя, хочу! Понимаешь! Еще раз повторяю, что я не ставлю своей целью быть с тобой, я ставлю своей целью быть с Вами. И буду! Только я очень прошу – помочь мне немножко в этом» .

В заключение своей записки начальник Кемеровского УКГБ был более чем лаконичен: «Людижинская нами взята в разработку. Кроме этого изучаются и другие связи Носорева» .

В приложении к записке УКГБ были перечислены: «устав, программа организации, справки о дешифровке шифра, копии статей, помещенных в журнале – всего на 25 листах» , но, к сожалению, все эти документы в архивных материалах бывшего Кемеровского обкома КПСС не сохранились.

Таким образом, на наш взгляд, записка УКГБ рисует картину умонастроений советской молодежи середины 1950-х гг., на-строений вполне коммунистических. Таковы были исторические реалии, нравится это кому-нибудь или нет. Дальнейшая судьба и Носорева, и Людижинской, судя по некоторым сведениям, сложилась внешне благополучно. Им, людям твердых левых убеждений, в конечном итоге было по пути с советской властью. Их никто не посадил: видимо, сотрудники органов нового поколения вполне сознавали, с кем имеют дело. Отслужив в Советской армии, Носорев вернулся в Кузбасс. Впоследствии он окончил исторический факультет Кемеровского пединститута, вступил в партию. Людижинская, несмотря на некоторые препятствия, окончила филологический факультет того же вуза. И нет сомнений, что они прожили свою жизнь достойно и честно, как и все их поколение, трудясь на благо великой страны, великой, несмотря ни на какие внутренние проблемы, противоречия, утраты, коллизии и раздоры. Вот о чем поведал и на какие невольные размышления навел этот исторический документ, отразивший своеобразие той эпохи.