СПОРНОЕ ДЕЛО 1790 г. О ПОЛОЖЕНИИ ЕВРЕЙСКИХ КУПЦОВ В МОСКВЕ (ИЗ АРХИВА А.А. БЕЗБОРОДКО)

| 09 Сентября 2009

Императрица Екатерина II первая из русских монархов столкнулась с массовым включением еврейского населения в состав многонационального российского государства, и потому была вынуждена решать сложнейшую проблему узаконения положения и статуса евреев в качестве новых подданных Империи. Необходимо указать на основные черты ее политики в еврейском вопросе: в законодательстве, принятом в период правления Екатерины II, и в той действительности, которая сложилась в результате попыток провести эти установления в жизнь, явственно проявляются взаимоисключающие элементы.

Во-первых, с момента первого появления в Империи многочисленной еврейской общины в 1772 г. было выпущено несколько законов, в которых нашли выражение открытость по отношению к евреям и стремление интегрировать их в Российском государстве, что диктовалось прагматическим подходом Екатерины II, опиравшейся на основополагающие принципы «просвещенного абсолютизма». К ним можно отнести указы, дававшие евреям равные права с другими народами России в соответствии с сословной принадлежностью: от 3 мая 1783 г. «О податях с купечества, мещан, крестьян и других обывателей...»1, от 7 января 1780 г. «О дозволении евреям, обитающим в Могилевской и Полоцкой губерниях, записываться в купечество»2, от 10 марта 1785 г. о соблюдении выгод и прав евреев, записавшихся в сословия, наравне с христианами3, от 21 января 1786 г. о допуске евреев к выборам на общественные должности4 и др. Как известно, в Польско-Литовском государстве, несмотря на многочисленные льготы, евреи не имели какого-то признанного общегосударственного статуса. Отношения еврейской общины с различными государственными органами и шляхтой строились на сложной и запутанной системе соглашений, определявших права и обязанности иудеев, образовывавших легальную базу их хозяйственной и общинной деятельности. Польско-литовские евреи пользовались свободой вероисповедания и правами создания автономных общин, проживания в большинстве регионов страны, выбора занятий и экономической деятельности. Обратим внимание на тот факт, что еще до Французской революции российские евреи получили возможность избирать и быть избранными на общественные должности, чего доселе в мировой практике не было, т.е. имели политические права, чего раньше никогда не было5. И только в конце екатерининской эпохи выходят ограничительные законы, в первую очередь - именной указ от 23 декабря 1791 г.6, положивший начало процессу формирования в Империи черты еврейской оседлости. Возможно, это стало ответом Екатерины II на провозглашение эмансипации евреев и признание их равноправия Учредительным собранием Франции в 1791 г., ведь государыня видела в этой революции «страшную угрозу для всех тронов и преступное и дьявольское предприятие»7.

Во-вторых, упомянутые права фактически не были реализованы во всей их полноте, и попытка править евреями так же, как и христианским большинством в мещанском и купеческом сословиях, окончилась неудачей вследствие сопротивления нееврейского городского населения, а также из-за бюрократических препон. Польское население Западного края препятствовало усилиям, направленным на включение евреев в органы местного самоуправления, а московские и смоленские купцы, увидев опасную конкуренцию со стороны предприимчивых евреев, выступили против еврейской коммерции во внутренних районах России. Чиновники администрации на местах склонялись на сторону этих сил, осуществляя охранительные функции, а центральные власти были недостаточно сильны для того, чтобы проводить в жизнь свою волю.

В-третьих, правительство признало полномочия автономных еврейских общинных институтов (кагалов) в определенных сферах, но в то же время включило их в систему управления государством.
Таким образом, в целом политике Екатерины II в отношении евреев была присуща непоследовательность: с одной стороны, провозглашалась интеграция евреев с основным населением страны, а с другой - на них накладывались тяжелые дискриминационные ограничения8. Одна тенденция была направлена на извлечение максимальной пользы из экономической деятельности евреев, составлявших важный, если не важнейший, элемент в экономике западного региона, противоположная ей - стремление власти не вызывать недовольства местного населения. Чего стоит, например, правовой принцип, введенный Екатериной и действовавший следующее столетие: «все, что прямо не дозволено евреям, им запрещается».

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) среди бумаг КНЯЗЯ А.А. Безбородко хранятся ценнейшие материалы, раскрывающие процесс формирования внутренней политики императрицы по отношению к еврейскому народу. В фонде 19 (XIX разряде бывшего Государственного архива Российской империи) «Финансы» находится «Дело о домогательстве Московского купеческого общества к воспрещению евреям, записавшимся в купцы, производить торговлю и о жалобе последних на притеснения»9, которое, однако, географически гораздо шире, нежели следует из названия, и характеризует позицию екатерининского правительства на положение как еврейского купечества, так и всего еврейского народа в целом. В процессе решения данного дела были привлечены материалы и юридические акты о состоянии еврейского купечества в Белоруссии и Лифляндии.

13 февраля 1790 г. на имя главнокомандующего Москвы генерал-аншефа П.Д. Еропкина было подано прошение городского головы Михаилы Губина и группы московских купцов10. В этом документе просители сообщали, что в Москве появилось «жидов число весьма немалое», и обвиняли нескольких евреев, которые, по их мнению, скрыв свою национальность, под видом иностранных, прусских (из Кенигсберга) и белорусских (из Могилева) купцов записались в оклад московского купечества. В прошении отмечались нарушения в торговых операциях еврейских купцов; их обвиняли в порче золотой и серебряной монеты; кроме того, довольно явственно прозвучала мысль о «вреде» вообще всех евреев для государства. В качестве примера приводился белорусский еврей Нот Хаймов, который, войдя в доверие и взяв у ряда московских купцов в долг товары на сумму около 500 тысяч рублей и затем продав их, скрылся с деньгами за границей (в Польше)11. Просители упомянули указы, запрещающие еврейским купцам вести торговлю в столице. В заключение говорилось: «...Изыскав всех ныне находящихся здесь в Москве жидов, не только производимую ими незаконную розничную по домам торговлю пресечь, но чтоб они за запретительными узаконениями здесь и в жительстве более не оставались...»12. Помимо городского головы прошение подписали пять первогильдейских купцов: И.Васильев, Я.Мосягин, Н.Зеркаль-ников, И.Насонов и И.Орлов.

В деле находится еще один документ подобного рода. Собрание московских именитых граждан и купцов всех трех гильдий из 209 человек 25 января 1790 г. также приняло решение просить власти о высылке из Москвы купцов-евреев13. Москвичи обращали внимание на то, что дешевизна импортных мануфактурных товаров евреев подрывает их бизнес.

Однако выслушаем мнение и противоположной стороны, т.е. тех предпринимателей, которых обвинили в нечестности и потребовали выслать из города. Перед нами прошение московского купца 1-й гильдии и владельца торгового дома Михаилы Григорьева сына Менделя от 19 февраля 1790 г., направленное П.Д. Еропкину14. М.Г. Мендель подчеркнул оскорбительность высказываний русских купцов в адрес всего еврейского населения, «ибо у каждаго народа находятся люди предосудительных поведений, но таковые их поведения не могут бесчестья нанести на целую нацию, а еще менее - на честных людей той нации»15. Торговый дом отца и сына Менделей существовал к этому времени уже более 40 лет. Младший Мендель был записан в московское купечество в 1788 г., причем не скрывая своей национальности и исправно платя пошлины за ввоз иностранных товаров в Россию, т.е. соблюдая все правила торговых операций16. М.Г. Мендель просил защиты у властей от помех и препятствий в торговле, создаваемых купцами-христианами.

В марте 1790 г. уже на имя нового московского главнокомандующего генерал-аншефа князя А.А. Прозоровского поступило еще одно прошение от записанных в Москве купцов 1-й гильдии Еселя-Гирша Янкелевича и Гирша Израилевича, а также от находящихся в Москве представителей Белорусского купеческого общества Израиля Гиршевича, Израиля Шевтеле-вича, Хаима Файбешевича и Лейба Масеевича17. Еврейские коммерсанты категорически отвергли претензии московских купцов и городского головы в якобы незаконно осуществляемой ими торговле: зачислении в купечество без предъявления паспорта, неуплате пошлин, порче золотой и серебряной монеты и вывозе ее за границу (в Польшу и Пруссию), продаже иностранных товаров (а еврейские купцы привозили продукцию из Италии, Франции, Германии, Голландии, Англии и др.) по намеренно низким ценам с целью подрыва торговли, мошенничестве и т.д. Они сослались на указы Екатерины II и Сената 1780 и 1786 гг., которые, как они полагали, показывали желание императрицы, чтобы евреи «жили везде в России и пользовались в торгах по городскому праву всеми правами, принадлежащими людям равного... состояния»18.

Как известно, 24 декабря 1789 г. белорусским купцам-евреям с семьями было запрещено записываться в смоленское купечество (некоторые евреи после 1782 г. записались в местные купцы). Данный указ Сената Смоленскому наместническому правлению появился в результате обращения смоленского купца 2-й гильдии М. Сафьянникова о запрете евреям записываться в оклад местного купечества. Этому постановлению предшествовало также прошение жителя местечка Шклов Самоила Шишмановича, могилевского купца 3-й гильдии Иозеля Доже-вича и копысского купца 3-й гильдии Гершина Берловича19. Отказ мотивировался тем, что «о свободной их записке в купечество и мещанство по другим городам, кроме белорусских губерний, особаго высочайшаго повеления нет». Таким образом, с 1789 г. смоленские купцы стали препятствовать оптовой торговле евреев в городе и ходатайствовать об исключении уже записавшихся евреев из оклада местного купечества. Данным прецедентом и воспользовались московские торговцы, возбудив дело о правомерности еврейской коммерции в Москве.

Возвращаясь к дальнейшему ходу рассмотрения дела, начатого Московским купеческим обществом против еврейских предпринимателей, записанных в местное купечество, нельзя не остановиться еще на одном важном документе, автограф которого имеется в нашем распоряжении. В связи с описываемыми событиями в Москве президент Коммерц-коллегии действительный тайный советник граф А.Р. Воронцов составил весьма интересный документ под названием «Примечание на прозьбу белорусских жидов», который в сжатой форме содержит законодательные положения и является по сути, в силу занимаемой им должности, официальным мнением русского правительства по одному из сложных и больных вопросов в дореволюционной России20. Оно было инициировано обращением к графу тех белорусских евреев, которые записались купцами в Смоленске и Москве, а теперь изгонялись оттуда. Они отмечали, что стали торговать в этих городах, воспользовавшись указами императрицы и Сената, и просили Воронцова ходатайствовать за них перед Екатериной II, поскольку «стеснение пределов коммерции евреев в белорусских губерниях неизбежно повлечет за собой раззорение всех тех, кои предприяли торговать в иных местах ...по разным купечества оборотам вошли в такие обязательства с российскими купцами, что пресечение оных может быть крайне вредно обеим сторонам»21.

Для решения проблемы автор предлагает рассмотреть два вопроса: «1-е. Дозволяют ли то законы в России, давно изданные и поднесь еще существующие - и 2-е. Полезно ли для государства, чтоб евреи приписываны были в купечество во внутренних российских городах и портах?»22. Отвечая на первый вопрос, А.Р. Воронцов пишет, что существующее законодательство не позволяет евреям «не токмо в купечество записываться, но ниже иметь пребывание в Российской империи»23. Приводится в доказательство манифест 1762 г. о разрешении иностранцам селиться в России («во оном точно изображено - кроме жидов, чем самым о непринимании их в Россию древнее подтверждено запрещение») и именной указ 1766 г. рижскому генерал-губернатору графу Ю.Ю. Броуну об отказе фактору новороссийских купцов Беньямину Беру «иметь жительство» в Риге. Указ же от 3 мая 1783 г. об обложении купцов и мещан податями по состоянию, в которое они записаны «без различия закона и народа» (т.е. национальности и веры), касается только белорусских губерний, писал Воронцов, поскольку «в иных городах сего края большая часть жителей были из жидов, что, конечно, и побудило законодательную власть сравнить их там с прочими подданными российскими без различия веры и народа»24. Исходя из вышесказанного, делается вывод, что «нет для жительства жидов в России другаго места, как только... Белорускаго края, такоже присоединеннаго от Курляндии (к Рижской губернии. -Д.Ф.) местечка Шлока, понеже особым имянным указом позволено курляндским жидам селиться в сем местечке»25. При этом автор замечает, что можно разрешить евреям на таком же основании, как и в Белоруссии, жить и записываться в купечество в Екатеринославской губернии и Таврической области, «поелику сии области недовольно еще жителями населены, произведя сие поселение жидов по примеру прежняго поселения их в Новороссийской губернии»26.

По второму вопросу говорится следующее: «...Хотя в разных европейских знатных торговых городах евреи, известный под названием португальских жидов (сефардские евреи. -Д.Ф.), как то в Лиссабоне, Амстердаме, Лондоне и Гамбурге, немалое обращение в торговле сих городов делают, производя торги свои порядочно устроенными конторами по примеру других европейских купцов ...не различая себя ничем, как только верою, от прочих европейских купеческих контор...27; но такие евреи, какие известны под названием польских, пруских и немецких жидов, ...живущие в Белоруссии и выезжие из Польши и Кенигсберга, совсем другаго роду производят торги свои ...как цыганы, со лжею и обманом, который и есть единым их упражнением, чтоб простой народ проводить»28. Из этого рассуждения делается вывод, что «не предвидится ни малой пользы, а напротив того, большой вред, чтобы сим евреям позволить записываться в Москве, также и в портах наших в купечество»29. Поэтому «гораздо полезнее евреев не допускать к записке в купечество во внутренний российския города и порты, - заключает А.Р. Воронцов, -а только предоставить им на основании изданных законов право гражданства и мещанства в Белоруссии»30. Таким образом, целой группе купечества на основании только того, что они являются «белорусскими жидами» (ашкеназами), приписали все грехи и предложили запретить их коммерческую деятельность за пределами Белоруссии.

Результат следствия был фактически предрешен, о чем свидетельствуют перечисленные материалы, привлеченные по данному спорному делу. 7 октября 1790 г. дело по прошениям московских купцов-христиан об исключении евреев из оклада местного купечества и торговцев-иудеев о правомерности их записи московскими и смоленскими купцами было рассмотрено на «Совете государыни» (Совете при высочайшем дворе) - высшем совещательном и распорядительном органе с участием Екатерины II и главных чиновников, решавшем некоторые важнейшие вопросы государственной политики. По делу были предъявлены «Примечание...» графа А.Р. Воронцова и экстракт, «учиненной у генерал-рекетмейстерских дел», законодательства по данному вопросу31, которые сыграли решающую роль. В выписке из протокола Совета было сказано, «что по существующим здесь законам ...не имеют евреи никакого права записываться в купечество во внутренния российския города и порты; да что и от допущения их к тому не усматривается никакой пользы; что могут они однако ж на основании изданных законов пользоваться правом гражданства и мещанства в Белоруссии, и что сие право можно бы еще с пользою разпространить и на наместничества Екатеринославское и Таврическое»32. Как мы видим, почти дословно приводились доводы главного эксперта в данном деле, руководителя коммерческого ведомства А.Р. Воронцова33. Еврейские купцы вынуждены были покинуть Москву: их вычеркнули из списков горожан, предоставив 8-месячный срок для продажи своего имущества34.

Это следственное дело, отложившееся в бумагах екатерининского сподвижника и секретаря, фактически ознаменовало собой решающий этап на пути к установлению и официальному оформлению черты постоянной еврейской оседлости (хотя это выражение тогда еще не использовалось), которая стала основой российского законодательства о евреях вплоть до 1917 г.35 Оно также является яркой иллюстрацией наличия элементов юдофобии во внутренней политике России XVIII в. Русские же купцы, не без основания видевшие в еврейских купцах потенциальных многочисленных и сильных конкурентов, избавились от них. Именно в стремлении коммерсантов-христиан к монополии в торговой деятельности видится одна из причин возбуждения данного дела36, поскольку москвичи старались устранить всех конкурентов, кто бы они ни были: дворяне, крестьяне, разночинцы и иностранцы. Не менее важна и другая сторона проблемы - охранительная политика царского правительства по отношению к дворянству, заключающаяся в твердом противодействии расширению еврейского предпринимательства и его вытеснении из уже занятых областей хозяйства.

Спустя год после окончания следственного дела, 23 декабря 1791 г., был издан именной указ о том, что право «гражданства и мещанства», предоставляется евреям только в Белоруссии, Екатеринославском наместничестве и Таврической области (позднее - Екатеринославская, Херсонская и Таврическая губернии), чем и было узаконено фактическое существование черты оседлости евреев, т.е. установлено правило, запрещающее евреям водворяться за пределами объявленной территории и записываться вне ее в городские сословия. Указанное положение имело, главным образом, экономическую подоплеку: торговая деятельность евреев во внутренних городах была лишней, поскольку там имелось местное купечество; переселение же евреев в малонаселенный край сулило государству выгоду, и потому им разрешалось туда переходить с правом приписки в купечество и мещанство (а позднее - в земледельческое состояние). Религиозная неприязнь отступает перед мотивами общественной пользы и экономическими соображениями37.

Здесь очень важно заметить, что указом 1791 г. было положено начало черты оседлости не преднамеренно. «При условиях тогдашнего общественно-государственного строя вообще и еврейской жизни в частности, правительство не могло иметь в виду создать для евреев особое стеснительное положение, ввести для них исключительные законы, в смысле ограничения права жительства. - сообщает «Еврейская энциклопедия», изданная Ф.А. Брокгаузом и И.А. Ефроном в начале XX в. - По обстоятельствам того времени этот указ не заключал в себе ничего такого, что ставило бы евреев в этом отношении в менее благоприятное положение сравнительно с христианами... Указ 1791 г. не внес какого-либо ограничения в права евреев в отношении жительства, не создавал специально «черты»... Пред евреями были открыты новые области, в которые по общему правилу нельзя было переселяться... Центр тяжести указа 1791 г. не в том, что то были евреи, а в том, что то были торговые люди; вопрос рассматривался не с точки зрения национальной или религиозной, а лишь с точки зрения полезности»38.

Другими словами, юдофобия, которой руководствовались в своих действиях центральные власти на том историческом отрезке, несла на себе печать экономической выгоды и была вызвана стремлением еврейского предпринимательства к расширению своего влияния на другие регионы России. (Кстати, основываясь на этом тезисе, некоторые современные западные историки не рассматривают указ 1791 г. как этапный на пути формирования черты еврейской оседлости, что, по нашему мнению, не совсем верно.) Но уже в дальнейшем, при последующих правителях, данная вроде бы льгота превращается в жесткое ограничение, которого не было в других странах с многочисленным иудейским населением.

Примечания

1    Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Собр. 1-е (далее - ПСЗ-1). СПб., 1830. Т. XXI. № 15724. Ч. III. П. 6.

2    Там же. Т. XX. № 14962.
 
3    Там же. Т. XXII. № б/н. С. 596.

4    Там же. № 16391.

5    См.: Pipes R. Catherine II and the Jews: The Origins of the Pale of Settlement // Soviet Jewish Affairs. 1975. Vol. 5. № 2. P. 3-20.

6    ПСЗ-1. Т. XXIII. № 17006.

7    Дудаков СЮ. История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв. М., 1993. С. 31.

8    Эттингер Ш. Россия и евреи: Сборник статей. Иерусалим, 1993. С. 159.

9 Об этом деле вкратце упомянуто в кн.: Гессен Ю. История еврейского народа в России. Т. 1. Л., 1925. С. 77-78; Дубнов Ш. Судьбы евреев в России в эпоху западной «первой эмансипации» (1789-1815)// Евреи в Российской империи XVIII-XIX веков: Сборник трудов еврейских историков. М., Иерусалим, 1995. С. 281; Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795-1995) / Исследования новейшей русской истории. Вып. 7. М., 2001. Ч. I. С. 41-42. Опубл.: «Московское изгнание» евреев 1790 года / Публ. Д. Фельдмана // Вестник Еврейского университета в Москве. 1996. № 1 (11). С. 170-195. Данную публикацию подробно использует в своей книге английский исследователь Дж.Д. Клиер (Россия собирает своих евреев: Происхождение еврейского вопроса в России, 1772-1825. М., Иерусалим, 2000. С. 132-135).

10    Российский государственный архив древних актов (далее - РГАДА). Ф. 19. Финансы. Oп. 1. Д. 335. Л. 2-4 об. М.П. Губин прибыл в Москву из Орла купцом 2-й гильдии, городским головой был в 1789-1792 гг., а с 1801 г. - коммерции советник и купец 1-й гильдии (См.: Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в.: Из истории формирования русской буржуазии. М., 1988. С. 120).

11    РГАДА. Ф. 19. Oп. 1. Д. 335. Л. 3 об. Здесь имеется в виду могилевский купец, «польского королевского двора надворный советник» Нота Хаймович Ноткин (Натан Шкловер по родному г. Шклову). Подробнее о Н.Х. Ноткине см.: Гессен Ю. Евреи в России: Очерки общественной, правовой и экономической жизни русских евреев. СПб., 1906. С. 40-44, 81-88, 291-292, 443-446; Еврейская энциклопедия. В 16 т. СПб., б/г (1908-1913). Т. XI. Стб. 801-802; Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1990. Т. 5. Стб. 771-772; Fishman D.E. Russia's First Modern Jews: The Jews of Shklov. New York; London, 1995. P. 52-56.

12    РГАДА. Ф. 19. Oп. 1. Д. 335. Л. 4. Копия прошения М.П. Губина и московских купцов имеется также в фонде «Воронцовы» (РГАДА. Ф. 1261. Oп. 1. Д. 728. Л. 1-4); это объясняется тем, что президент Коммерц-коллегии граф А.Р. Воронцов участвовал в решении данного следствия.

13    Там же. Ф. 19. Oп. 1. Д. 335. Л. 19-20 об.

14    Там же. Л. 7-8 об.
 
15    Там же. Л. 7.

16    Там же. Л. 8.

17    Там же. Л. 9-12 об.

18    Там же. Л. 10. Еще в 1782 г. сенатским указом купцам было разрешено переходить из города в город, «смотря по удобности их коммерции» и «для приращения казенных интересов»; хотя в нем не указывались географические рамки, речь шла, по-видимому, о пределах Белоруссии (ПСЗ-1. Т. XXI. № 15577). Однако в связи с тем, что территориальная привязка закона отсутствовала, белорусские евреи стали записываться в оклад сначала смоленского, а позднее и московского купечества.

19    РГАДА. Ф. 19. Oп. 1. Д. 335. Л. 31. В ПСЗ данный указ отсутствует.

20    Там же. Л. 55-61. Опубл.: «Следует ли евреям позволить?..»: «Мнение» президента Коммерц-коллегии А.Р. Воронцова. 1790 г. / Публ. Д.З. Фельдмана // Исторический архив. 1993. № 6. С. 197-200.

21    РГАДА. Ф. 1261. Оп. 6. Д. 715. Л. 1 об.

22    Там же. Ф. 19. Oп. 1. Д. 335. Л. 55.

23    Там же. Л. 55 об.

24    Там же. Л. 56 об.

25    Там же. Л. 57. Здесь имеется в виду именной указ Екатерины II рижскому и ревельскому генерал-губернатору графу Ю.Ю. Броуну от 4 февраля 1785 г. «О позволении еврейским купцам записываться в купечество посада Шлока» (ПСЗ-1. Т. XXII. № 16146).

26    РГАДА. Ф. 19. Oп. 1. Д. 335. Л. 57-57 об. Здесь имеется в виду именной указ киевскому генерал-губернатору Ф.М. Воейкову от 16 ноября 1769 г. о разрешении иностранным евреям, бежавшим на юг России во время русско-турецкой войны, селиться «в одной Новороссийской губернии» (ПСЗ-1. Т. XVIII. № 13383). Переселение евреев из западных губерний России в Северное Причерноморье (Новороссию) осуществлялось с начала XIX в. не только путем записи в местное купечество, но и путем перехода евреев-мещан в земледельческое состояние и созданием еврейских земледельческих колоний.

27    О зарубежных евреях Западной Европы см.: Поляков Л. История антисемитизма: Эпоха веры. М.; Иерусалим, 1997. С. 363-396.

28    РГАДА. Ф. 19. Oп. 1. Д. 335. Л. 57 об. - 58 об.

29    Там же. Л. 59 об.

30    Там же. Л. 60-60 об.

31    Там же. Ф. 10. Кабинет Екатерины П. Оп. 3. Д. 581. Дело по докладу генерал-рекетмейстера действительного статского советника А.И. Терского о рассмотренном в 3-м департаменте Сената деле по прошению белорусских евреев о беспрепятственной записи в московское и смоленское купечество и о прошениях московских и еврейских купцов к князю А.А. Прозоровскому - Ф. 1239. Дворцовый отдел. Оп. 3. Ч. 119. Д. 66855. Л. 1-4.
 
32    Там же. Ф. 19. Oп. 1. Д. 335. Л. 62.

33    Подробнее о нем см.: Фельдман Д.З. Роль А.Р. Воронцова в формировании правового статуса евреев в России // Сподвижники Великой Екатерины: Тезисы докладов и сообщений конференции. Москва, 22-23 сентября 1997 г. М., 1997. С. 96-100; он же. Граф А.Р. Воронцов и еврейский вопрос в России в конце XVIII века // Воронцовы - два века в истории России: Труды Воронцовского общества. Петушки, 1998. Вып. 3. С. 179-190; он же. А.Р. Воронцов - автор общероссийского закона о статусе евреев 1791 г. // Е.Р.Дашкова и ее время: Исследования и материалы. М., 1999. С. 125-130; Еврейское население Белоруссии и Украины по материалам сенаторской ревизии графа А.Р. Воронцова // Воронцовы - два века в истории России... Петушки, 2004. Вып. 9. С. 131-144.

34    Фельдман Д.З. К истории еврейского купечества в конце XVIII века // Study Group on Eighteenth-Century Russia. Newsletter. 1996. December. № 24. P. 18-32.

35    Подробнее об этой проблеме см.: Бикерман И. Черта еврейской оседлости. СПб., 1911; он же. Материалы к законопроекту об отмене черты еврейской оседлости. СПб., 1911; Гессен Ю. Закон и жизнь: Как созидались ограничительные законы о жительстве евреев в России. СПб., 1911. С. 24-26; Кельберин И.П. Черта оседлости. СПб., 1914.

36    Дубнов СМ. Новейшая история еврейского народа. Берлин, 1923. Т. I (1789-1815 гг.). С. 244.

37    Пасманик Д.С. Судьбы еврейского народа: Проблемы еврейской общественности. М., 1917. С. 15-16, 237.

38    Еврейская энциклопедия. Т. VII. Стб. 591-592.