ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРИГОРОДНЫХ ДВОРЦОВ-МУЗЕЕВ ЛЕНИНГРАДА ПО ОХРАНЕ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ В ПРЕДВОЕННЫЕ ГОДЫ

| 09 Сентября 2009

1938 и 1939 гг. были пиком в предвоенном развитии всех форм работы пригородных дворцов-музеев. Была понята ошибочность их использования лишь как культпросветовских учреждений, как мест развлечения. От мысли «здесь развлекалась знать, теперь здесь развлекаются победившие трудящиеся массы» постепенно отказывались. Больше внимания уделялось массово-воспитательной, научно-музейной, зрелищной работе. Увеличивалось число посетителей, что свидетельствовало и о повышении культурного уровня народа, стремлении организовать свой досуг более интересно и разнообразно. Так, в 1939 г. число посетителей пригородных дворцов-музеев и парков по сравнению с предыдущим годом увеличилось на 722 тысячи человек и составило 5206 тысяч1.

Значительно, почти на 1 млн рублей, возрос их доход. Произошло перераспределение средств по статьям доходов. В 1938 г. на аппарат управления, художественно-зрелищную работу, садово-парковую деятельность и научно-музейную работу расходовались примерно равные средства. А самые значительные средства отпускались на массово-политическую работу и питание отдыхающих на базах отдыха (примерно по 0,8 млн рублей)2.

Анализируя цифры, характеризующие деятельность отдельных дворцов-музеев, приходится констатировать, что в Павловске на научно-музейную работу расходовалось 43,0 тысячи рублей, на массово-политическую работу - 142,0 тысячи рублей, а на питание отдыхающих на базе отдыха - 268,0 тысяч рублей, т.е. наблюдалась явная неравномерность распределения финансов. Подобная ситуация сложилась и в других двор-цово-парковых комплексах.

Естественно, элементы хозяйственного расчета, складывавшиеся в учреждениях культуры в 1930-е гг., заставляли сотрудников дворцов-музеев и парков искать пути экономической эффективности и самостоятельности, пути, позволявшие им самостоятельно зарабатывать деньги и сокращать дотацию, получаемую от государства.

Наиболее простым, с учетом политического, экономического, культурного уровня посетителей и обстановки, царившей тогда в стране, был путь организации массовых гуляний, устройство лыжных баз, аттракционов, тиров, парашютных вышек (одна из которых, например, была сооружена на Сигнальной башне Гатчинского дворца) и т.д. И тем не менее управление выделяет дворцам-музеям и паркам 1341,2 тысячи рублей дотации, из которых 479,0 тысячи рублей - дворцам-музеям и паркам Петергофа, 370,0 тысячи - Пушкину, 222,2 тысячи - Гатчине, 270,0 тысячи - Павловску3.

Коренной перелом, на наш взгляд, наступил в 1939 г., когда впервые на научно-музейные нужды стали обращать больше внимания, чем прежде, и выделять не одиннадцатую часть бюджета дворцов-музеев, как в 1938 г., а уже около пятой его части4. Это дало возможность научным коллективам дворцов-музеев Пушкина и Павловска начать углубленное изучение коллекций, активным образом включиться в генеральную инвентаризацию музейных фондов, заняться переустройством экспозиций, зачастую страдавших от вульгаризаторских попыток показа художественных коллекций через призму экономического положения русского государства в XVIII - начале XIX вв.

Однако рост расходов на научно-музейную работу, изучение коллекций не мог быть полностью компенсирован за счет роста доходов. Внутренние резервы были найдены за счет резкого сокращения работ по охране и содержанию ландшафтной части дворцовых парков. Экономия от свертывания этого необходимейшего вида деятельности в музейных парках составила по всем четырем дворцово-парковым комплексам 136,6 тысячи рублей5. Это, а также сокращение расходов на аппарат управления, массово-политическую работу и увеличение на 1 млн рублей6 доходов дворцов-музеев и парков позволило им строить свою финансовую и производственную деятельность в интересах своей основной деятельности: сохранение художественно-исторического наследия. Образовавшаяся при этом экономия дотации управления культурно-просветительных предприятий Исполкома Ленсовета7 в известной степени повысила самостоятельность дворцов-музеев и показала, что выбранный их коллективами путь на совершенствование именно музейной: экспозиционной, экскурсионной, фондовой и других видов работы, отвечает требованиям времени и дает более эффективный результат.

Анализ доходов по результатам подсобной деятельности показывает, что сотрудники Петергофа получили в 1939 г. 305,1 тысячи рублей8. В Пушкине получено от сдачи помещений в аренду 114,6 тысячи рублей, от реализации фотографий -14,5 тысячи; Гатчина и Павловск торговали цветами, сеном, саженцами, сдавали квартиры в аренду и т.п. соответственно на суммы 21,1 и 123,8 тысячи рублей9. Без такой помощи музеи обойтись не могли.

Рост доходов пригородных дворцов-музеев привел к некоторому увеличению числа их сотрудников, что видно из увеличившегося фонда заработной платы (в тыс. руб.):

Города      1938 г.    1939 г.
Петергоф    82,0      91,9
Пушкин      98,0       160,8
Гатчина      35,1       42,3
Павловск    52,0       54,6
Весь фонд   267,1    349,5

Повышение доходной статьи бюджета приводило и к негативным результатам: участились случаи жалоб посетителей на дороговизну билетов. Так, в Гатчинском дворце-музее для того чтобы осмотреть все экспозиции, следовало купить три билета (на выставку XVIII в. в Центральном корпусе, выставку XIX в. в Арсенальном каре, выставку фондов на III этаже Центрального корпуса). Суммарная цена вместе с услугами экскурсовода составляла 3 руб. 40 коп., что, вероятно, было слишком дорого для 1939-1940 гг. Не случайно посетитель Васильев оставил 20 августа 1939 г. следующую запись в книге отзывов: «Погоня за длинным рублем настолько удорожила посещение музея и ознакомление с ним в целом, что сделала повышение культурного уровня доступным не всем»10.

Но это был вынужденный шаг, направленный на повышение доходов дворцов-музеев и парков, что позволило поднять общий фонд заработной платы сотрудников более чем на 82,5 тысячи рублей. Известная часть указанной суммы пошла на проведение генеральной инвентаризации музейных ценностей, которая проводилась в 1938-1939 гг. Это было важнейшее мероприятие, направленное на значительное улучшение как учета ценностей, так и всей научно-музейной работы. Расходы на генеральную инвентаризацию можно свести в следующую таблицу11 (в тыс. руб.):

Статьи         Петергоф          Пушкин            Гатчина         Павловск
расходов    1938    1939    1938    1939    1938    1939    1938    1939
Бланки         2,6     14,4      8,5       5,7   
описей                               
Оборудо-      2,0      2,0      1.2       0,8   
вание                               
(шкафы)                               
Черновые    14,4        38,9        27,5        10,0   
описи                               
Составле-        3,6        8,9        8,5        3,5
ние инвен-                               
тарных                               
книг                               
Фотогра-        4,2        6,6        6,0        3,2
фирование                               
экспонатов                               
Оплата        2,5        3,0        3,0        1,5
(сдельная)                               
труда со-                               
трудников                               
Всего    38,6    30,0    103,6    51,0    63,9    4,0    43,2    25,0
 
На один    0,0014    0,0003    0,0013    0,0009    0,001    0,0005    0,0014    0,0003
музейный                               
предмет                               
Всего за    68,6        154,3        97,9        68,2   
1938-                               
1939 гг.                               

Всего по управлению культурно-просветительных предприятий исполкома Ленсовета в 1938 г. на проведение генеральной инвентаризации музейных фондов было израсходовано 251,5 тысяч рублей (т.е. на один предмет затрачено 0,84 рубля), в 1939 г. - 140,0 тысяч рублей (на один предмет - 0,47 рубля).

Генеральная инвентаризация 1938-1939 гг. положила конец бесконтрольному, основанному подчас на волюнтаризме, а иногда и полной безграмотности отдельных руководителей, когда вещи переходили из дворца во дворец без учета, определения их художественной или исторической ценности, целесообразности перемещения и т.д. Генеральная инвентаризация позволила создать первые единые книги учета музейных фондов, атрибутировать или переатрибутировать многие вещи, заново оценить ряд из них. Вовлечение в работу по генеральной инвентаризации коллективов пригородных дворцов-музеев заставило научные коллективы по-иному взглянуть на сохраняемые здесь художественные предметы. И главное, именно в ходе генеральной инвентаризации 1938-1939 гг. произошло окончательное разделение коллекций музеев по исторической и художественной значимости. Впоследствии именно это сыграло роль при эвакуации музейных вещей в 1941 г. Всей работой по генеральной инвентаризации руководила Центральная инвентаризационная комиссия, в каждом дворце-музее была создана и своя комиссия. Только в 1938 г. Центральная комиссия провела 48 заседаний. В ее работе энергичное участие принимали: A.M. Кучумов, Ю.В. Смирнов, А.И. Зеленова и многие другие. Именно им и пришлось в первые дни и месяцы войны спасать те музейные предметы, которые прошли через их руки во время генеральной инвентаризации. Все предметы, а на 1938 г. их было около 300 тысяч (вместе с библиотечными и научно-вспомогательными фондами), надо было взять в руки, обмерить, описать. На каждый предмет надо было сделать 4 записи. Как указывал в одном из своих докладов на заседании Центральной инвентаризационной комиссии помощник по научной работе Гатчинского дворца-музея Ю.В. Смирнов, надо было составить 1 200 ООО записей12.

Проведение этой инвентаризации было революцией во дворцах-музеях пригородов Ленинграда, окончательно покончившей с отношением к ним как к чисто просветительским объектам. Не случайно и, на наш взгляд, совершенно правильно указание на то, что генеральная инвентаризация - это одно из мероприятий, направленных на ликвидацию вредительства в музейном деле13.
Определенное внимание обращалось на проведение капитальных ремонтов. Ведь за прошедшие после 1917 г. (до которого в бывших императорских дворцах находился огромный штат), число сотрудников дворцов значительно сократилось, их заработная плата упала. Вместе с тем несоизмеримо выросло число лиц, посещавших дворцы-музеи. Однако значительных средств на капитальные ремонты государство выделить тогда не могло. Так, на 1939 г. было ассигновано 88,8 тысячи рублей, а освоено 67,3 тысячи14.

Только в Петергофе эти работы велись успешно. В Павловске и Гатчине средства на капитальный ремонт использовались хозспособом для ремонта лодок и аттракционов. В Пушкине же не удалось найти подрядную организацию и ремонтные работы вообще не производились. Более активно велись приобретение различного инвентаря и новое строительство15.

Определенные успехи, достигнутые в перестройке деятельности пригородных дворцов-музеев в 1938-1939 гг., были учтены при разработке планов на три года: 1940-1942 гг., которые составлялись на рубеже 1939-1940 гг. В январе 1940 г. в управлении культурно-просветительных учреждений исполкома Ленсовета прошло заседание музейного совета, детально рассмотревшего планы научной работы дворцов-музеев. Здесь впервые за послереволюционные годы шла речь о проведении ставших необходимыми реставрационных работ, об изучении истории создания дворцовых интерьеров в комплектовании художественных коллекций, о реставрации павильонов, мостов, ворот в дворцовых парках, о восстановлении музейного убранства16. Активно шла работа по созданию юбилейных выставок к 25-летию образования музеев в бывших императорских дворцах (октябрь-ноябрь 1941 г.). Много внимания было уделено завершению генеральной инвентаризации музейных коллекций, началу архитектурно-технической инвентаризации и связанных с этим исследований архитектурного облика и убранства пригородных дворцов17.

Коллективы научных сотрудников дворцов-музеев, сложившиеся в период проведения генеральной инвентаризации, хорошо изучившие музейные фонды, знавшие экспозиционно-фондовые материалы, стремились к комплексному изучению дворцово-парковых ансамблей. Научные сотрудники петергофских дворцов-музеев наметили на 1940-1942 гг. серьезное изучение следующих тем: «Предпосылки возникновения Петергофа»; «Изучение творчества архитекторов, строителей»; «Переделки во дворцах»; «Быт работных людей при Петре I» и др.18. В Пушкине разрабатывалась тема «Труд и быт подневольных строителей», в Гатчине - «Труд и быт крепостных Орловской Гатчины». Были открыты новые выставки: в Петергофе - «История русского флота», в Павловске (в павильоне «Крик»)- «История Павловска»19.

В 1940 г. к активно действовавшим и доступным для всех ленинградцев дворцово-парковым комплексам: Петергофу, Пушкину, Павловску и Гатчине прибавился Ораниенбаум. Этот город был долгие годы закрыт для въезда посторонних лиц. Правда, и после открытия Ораниенбаума посещаемость его дворцового парка была невелика. Даже при росте в сравнении с 1939 г., когда она составляла 5 тысяч человек, на 600%, т.е. до 24 тысяч человек20, в 1940 г. трудно говорить о популярности этого музея и его активной работе.

Вместе с тем 1940 г., хоть и является последним полностью мирным годом, в истории СССР не был показательным и для пригородных дворцов-музеев. Значительно сократилась их посещаемость, чему послужили следующие причины: в течение сезона май-сентябрь было 105 дождливых дней, в два раза сократилось количество поездов на линиях Ленинград-Петергоф; Ленинград-Детское Село и др.21 Значительно сократилась государственная дотация пригородным дворцам-музеям (до 800 тысяч рублей при определявшейся потребности 2 млн рублей)22. Как следствие, ухудшение содержания ландшафтной части дворцовых парков, водных массивов, сокращение реставрационных работ, невыполнение необходимых ремонтных работ на аттракционах и т.д.23 Объективной причиной была необходимость сбора средств для укрепления обороны страны в 1940 г.

Не были реализованы в 1940 г. и планы всех дворцов-музеев. Так, например, в Гатчине предполагалось провести научно-исследовательскую работу по изучению материалов по истории Гатчинского дворца, составить аннотированные карточки на музейные экспонаты; подобрать материалы для архитектурно-технической инвентаризации; составить библиографию по гатчинским коллекциям; организовать выставки костюма, акварелей; расширить экскурсионно-методическую работу24, что потребовало бы значительного увеличения штатов.

Однако сделать этого не удалось из-за острой нехватки средств. Не увеличились штаты и в следующем, 1941 г. Подобное положение сложилось и в других дворцах-музеях - Петергофе, Пушкине, Павловске.

Существовавшая в предвоенные годы очень жесткая система административного руководства дворцами-музеями со стороны управления культурно-просветительных предприятий исполкома Ленсовета оставила самим учреждениям культуры мало возможностей для самостоятельной деятельности, проведения в жизнь своей собственной политики, для выбора своих путей проведения культурно-воспитательной работы, изучения произведений искусства.

Показательна переписка между заведующим музейным отделом управления культурно-просветительными предприятиями С.Трончинским и помощником директора Гатчинского дворца-музея по научной работе В.Смирновым.

«До управления, - пишет 28 ноября 1938 г. С.Трончин-ский, - дошли слухи, что научный отдел Гатчины якобы выпустил сборник статей научно-исследовательского характера. Музейный отдел обо всем этом не имеет ни малейшего представления, вместе с тем, музейный отдел далек от мысли, что такое серьезное мероприятие, как издание научных статей, могло быть предпринято не только без согласия, но и без его ведома. Вследствие этого, считаю необходимым предложить Вам незамедлительно дать мне письменное объяснение, чтобы рассеять слухи, циркулирующие по управлению и даже за его пределами»25.

Речь шла о том, что научный отдел Гатчинского дворца-музея, состоявший из 11 человек, решил продолжить для своего внутреннего использования выпуск в 4-х машинописных экземплярах бюллетеня «Старая Гатчина», начатого в 1922-1927 гг. В.К. Макаровым и возобновленного в конце 1930-х гг. Ю.В. Смирновым. В бюллетень включались завершенные плановые научные исследования сотрудников Гатчинского дворца-музея, посвященные истории строительства дворца, создания коллекций и т.п.

Ю.В. Смирнову пришлось дать подробное извинительное и унизительное для него объяснение26, хотя «издание» бюллетеня «Старая Гатчина», а точнее, объединение под одной обложкой скромных научных работ сотрудников, было продолжено, но руководство недвусмысленно напомнило, что все действия, планы, любые мероприятия надо согласовывать, при этом лучше не проявлять никакой самостоятельности, не делать ничего нового, непривычного и непонятного. Централизация не давала возможности для самостоятельной политики с учетом знания положения дел в каждом отдельно взятом дворце-музее.

В последние предвоенные годы экспозиции дворцов-музеев Петергофа, Пушкина, Гатчины и Павловска являлись исторически подлинными комплексами. Во дворцах-музеях сохранялась обстановка последних лет царствования, множество бытовых вещей и деталей, уникальная ненарушенная архитектурно-декоративная отделка.

Комплексы эти, насыщенные экспонатами с глубоким историческим содержанием, включали также богатейшие художественные коллекции. Исторический отрезок времени, наиболее полно представленный в пригородных дворцах-музеях, определялся примерно 200-летним периодом.

Начало XVIII в. было наиболее полно представлено в Петергофе, середина - в Пушкине, конец - в Гатчине и Павловске. Ненарушенные историко-бытовые комплексы представляли XIX и первые десятилетия XX в. во всех дворцах-музеях.

Помимо исторических данных или восстановленных экспозиций во всех дворцах-музеях были созданы дополнительные или вводные выставки, где внимание посетителей было акцентировано на исторических проблемах тех периодов, которые нашли отражение в музеях (например, в Гатчине - «Армия Павла I и А.В. Суворов», «Самодержавие Николая I и восстание декабристов», «Крестьянская реформа 1861 г.», «Рабочее движение 80-90-х гг. XIX в.», и ряд других). Подобные выставки, посвященные истории России, показу событий, связанных с историческими дворцами, были в каждом из них и пользовались популярностью среди посетителей. Под экспозицию в Гатчинском дворце-музее было отведено 100 залов общей площадью 5000 кв. метров (часть дворца - Кухонное Каре - относилась не к музею, а к военному учреждению). Здесь было выставлено 24 500 экспонатов, из которых оружие XVI-XIX вв. - 1000 предметов; собрание восточного искусства - 4000 предметов; остальное -гобелены, мебель, фарфор, бронза, скульптура, живопись, акварель, осветительные приборы, музыкальные инструменты и т.д. В парке, представлявшем прекрасный образец садового искуства второй половины XVIII в., находился целый ряд мраморных скульптур, павильонов, мостов, ворот. В фондах музея хранилось более 19 тысяч экспонатов, 11,5 тысячи фотографий и негативов, 23,3 тысячи томов книг. Поддерживались регулярные связи с экскурсионными организациями Ленинграда. Постоянно росла посещаемость дворца27.

Базу отдыха в 1939 г. посетило до 60 000 человек.

Типовая экскурсия была исторической: «Павел I в Гатчине. Внешняя и внутренняя политика России конца XVIII в.», «Россия Николая I - царство жандармов и чиновников», «Гатчинский дворец - штаб реакции 80-90-х гг. XIX в.» и т.д.
 
Научные сотрудники, как отмечалось в отчете о работе музея за девять месяцев 1939 г.28, вели работу на основе установок «Краткого курса истории ВКП(б)». Именно на этой основе сверх плана были подготовлены выставки, посвященные 150-летию Великой Французской революции, и отчетная выставка за 9 месяцев работы; увеличено число экспонатов на выставках «Армия Павла I и А.В. Суворов» и «Венгерский поход 1849 г.».

Уже к концу 1930-х гг. стало ясно, что уникальные архитектурно-парковые комплексы пригородов Ленинграда не могут существовать далее без проведения в них реставрационных работ. После многочисленных комиссий, обсуждений этих вопросов в самих музеях, 9 ноября 1938 г. проблема состояния дворцов-музеев была вынесена на обсуждение президиума исполкома Ленгорсовета. Здесь был рассмотрен представленный управлением культурно-просветительных предприятий Ленинграда титульный список реставрационных работ по пригородным дворцам и паркам. В решении Ленгорисполкома отмечалось, что пригородные дворцы-музеи и парки (Пушкина, Петергофа, Слуцка, Гатчины и Летний сад), являющиеся мировыми архитектурно-художественными памятниками, находятся в явно неудовлетворительном состоянии, причем существующая эксплуатация пригородных дворцов-музеев и парков ни в какой степени не обеспечивает надлежащей организации работы музеев и охраны исторических сооружений и музейных ценностей»29.

Президиум Ленгорсовета постановил просить СНК РСФСР об отпуске спецассигнований на восстановление пригородных дворцов-музеев в сумме 15 052,9 тысячи рублей, из которых 7820,5 тысячи в 1939 и 7162,4 тысячи - в 1940 г., с обеспечением работы строительными материалами. Одновременно перед СНК РСФСР ходатайствовалось о выделении в декабре 1938 -январе 1939 гг. 100 000 рублей на проектно-сметные работы30. По данным ГИОП в это время в плановых органах страны обсуждался вопрос о финансировании реставрационных работ пригородов Ленинграда в сумме от 7 до 15 млн рублей31.

Важным решением исполкома Ленсовета было указание о проведении обследования хранения имущества, т.е. фондов дворцов-музеев пригородов Ленинграда.
 
Далее предписывалось принять содержание дворцов-музеев с 1 января 1939 г. на местный бюджет, установив их охрану ведомственной милицией.

В объяснительной записке управления культурно-просветительных предприятий указывались конкретные объекты, где требовалось провести неотложные реставрационные работы, «предотвращающие могущие быть аварии и дальнейшее разрушение дворцовых зданий и парковых сооружений». Здесь же отмечалось, что пригородные дворцы требуют больших реставрационных работ, которые не производились в течение десятилетий ввиду отсутствия соответствующих средств, отпускаемых на эти цели, и о вредительской практике бывшего руководства этими дворцами»32.

Таким образом речь шла о неотложных ремонтах в Петергофе - Большого дворца, павильонов: Эрмитаж, Марли, Екатерининский корпус Монплезира, Коттедж; ряда фонтанов, которые имели большие разрушения - стены водоемов обвалились, основы подгнили; в Пушкине - Екатерининского дворца, требующего большого ремонта, ряда павильонов и мостов, где обвалилась облицовка, лепка, протекает кровля. Особо отмечалась необходимость реставрации Янтарной комнаты, в которой следовало срочно укрепить отвалившуюся инкрустацию и произвести замену утерянного янтаря. В Павловске, говорилось в записке управления культурно-просветительных учреждений, «фасады дворца пришли в степень крайнего разрушения». Более благополучным было положение в Гатчинском дворце, где требовались только ремонт кровли и ряда лепных карнизов. Везде неотложным представлялась реставрация внутреннего убранства: живописи, фарфора, мебели, тканей и т.д.

Внимание к памятникам архитектуры с середины 1938 г. стало возрастать, следствием чего явилось принятое 26 ноября 1938 г. решение Президиума Ленгорсовета, в котором подчеркивалось, «что для укрепления работы по охране памятников революции и культуры» и в соответствии с постановлением ВЦИК от 5 июня 1938 г. функции государственной охраны памятников возложить на Отдел по охране памятников, организованный в составе Управления по делам искусств при Ленсовете33. Новому отделу предлагалось заключить договора, определяющие условия охраны памятников с теми предприятиями и организациями, которые размещались в зданиях-памятниках архитектуры. 53 здания-памятника переходили на баланс Отдела, но функции вновь организованного отдела по охране памятников были сразу же ограничены. Практически одновременно с образованием отдела по охране памятников исполком Ленсовета отказал в ходатайстве об обязательном согласовании с ним всех вопросов переделки, перестройки, изменения пользователей подохранных зданий, считая, что достаточно согласования с архитектурно-строительным экспертным советом34.

Вопросы реставрации дворцово-парковых комплексов решались не только с большим опозданием, но и таким образом, что квалифицированные специалисты не всегда могли оказывать влияние на ход восстановительных работ.

Заместитель начальника отдела по охране памятников Н.Н. Белехов, выступая в 1939 г. на заседании, посвященном декаднику по русскому зодчеству, привел мысль из высказываний тогдашнего секретаря Ленинградских горкома и обкома ВКП(б) А.Жданова: «Разрешите напомнить, что Андрей Александрович в своем докладе о реконструкции обрушился с критикой на работников, которые слишком ретиво охраняют царские резиденции, и высказал предположение, что не от нас ли они охраняют эти царские резиденции?»35.

Далее Н.Белехов подчеркнул, что, согласно решению объединенного Пленума Горкома ВКП(б) и Ленсовета от 26 августа 1935 г., в пригородах работа должна определяться решением об освобождении бывших царских резиденций под отдых трудящихся36. Начальник отдела охраны памятников А.Победоносцев, говоря о сложности реставрационных работ, обратил внимание на финансовые проблемы. Он сослался на высказывание заместителя председателя СНК СССР Н.Булганина, который заявил: «Мы не хуже вашего знаем, в каком состоянии находятся дворцы и памятники искусства, но вопрос сложный. Вопрос от международной обстановки зависит. За последние годы правительство не в состоянии выделить большие суммы на реставрационные работы, потому что приходится усиливать вложение средств в такие объекты, которые связаны с обороной нашей страны»37.
 
Примечания

1    ЦГАЛИ. Ф. 276. Oп. 1. Д. 28. Л. 59.

2    Там же. Л. 60.

3    Там же. Л. 64, 65, 66, 67.

4    Там же. Л. 69-72.

5    Там же. Д. 29. Л. 14-17.

6    Там же. Д. 28. Л. 79.

7    Там же. Л. 81, 82, 83, 84 (В 1938 г. - 1341,2 тысячи руб., в 1939 г. -1199,8 тысяч руб.).

8    Из них 29,6 тысячи дала художественная мастерская (сувениры, фото), 36,0 тысячи - продажа цветов, 19,9 тысячи - продажа сухого сена; больше всего поступлений было от сдачи помещений в аренду.

9    ЦГАЛИ. Ф. 276. Oп. 1. Д. 28. Л. 124, 126, 128, 130.

10    Там же. Ф. 309. Oп. 1. Д. 18. Л. 7.

11 Там же. Ф. 278. Oп. 1. Д. 28. Л. 172.

12    Там же. Ф. 276. Oп. 1. Д. 29. Л. 2, 29.

13    Там же. Л. 17.

14    Там же. Д. 29, л. 290.

15    Там же. Л. 310-311.

16    Там же. Д. 36, л. 1, 3, 4.

17  Там же. Д. 33, л. 15.

18    Там же. Д. 36. Л. 24.

19    Там же. Д. 34. Л. 6.

20    Там же. Л. 3.

21    Там же. Л. 5.

22    Там же. Д. 36. Л. 26.

23    Там же. Д. 34. Л. 7.

24    Там же. Ф. 309. Оп. 2. Д. 14. Л. 25-29.

25    Там же. Д. 15. Л. 42.

26    Там же. Л. 43.

27 Подсчитано по: ЦГАЛИ. Ф. 309. Оп. 2. Д. 17. Л. 6.

28    Там же. Oп. 1. Д. 18. Л. 3.

29    ГАСПб. Ф. 7384. Оп. 18. Д. 813. Л. 3.

30    Там же. Л. 4.

31    Архив КГИОП. Д. 650/-51. Л. 9.

32    ГАСПб. Ф. 7384. Оп. 18. Д. 813. Л. 126.

33    Там же. Д. 1233. Л. 69-71; Д. 1143. Л. 69.

34    Там же. Л. 24.

35    Архив КГИОП. Д. 650/51. Л. 11.

36    Там же. Л. 9.

37    Там же. Л. 47.