СТАЛИНСКАЯ АРХИТЕКТУРА КАК ОБЩЕСТВЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ

| 09 Сентября 2009

Середина 1950-х гг. ознаменовалась крутым поворотом в советской архитектуре. Вот что писала, например, газета «Вечерняя Москва» 11 августа 1954 г.: «В Академии архитектуры СССР бытует "теория", согласно которой эстетическая сторона в зодчестве является определяющей, и потому дома, не удовлетворяющие эстетическим требованиям, относятся не к архитектуре, а к категории "простого строительства". Нет необходимости доказывать беспочвенность и нелепость этой "теории"». И далее: «Архитекторы, стремясь к тому, чтобы их произведения не были отнесены к "простому строительству", обращают все внимание на создание художественного образа». Итак, художественный образ в архитектуре признается вещью никчемной и ненужной. Во главу угла ставятся вопросы снижения стоимости строительства.

Стремление к радикальным решениям сложных послевоенных проблем, характерное для этого времени, в качестве очередного ориентира выдвинуло идею - «коммунизм к 1980 году». Н.С. Хрущев говорил: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Основной движущей силой изменений должна была стать индустриализация строительства. Так начиналась в архитектуре «борьба за построение материально-технической базы коммунизма, удовлетворение всех насущных материальных и культурных потребностей населения страны».

Не следует думать, что этот крупнейший, принципиальный переворот во взглядах произошел сразу, в один день. На самом деле он долго подготавливался. Новые тенденции давно уже просматривались сквозь мираж всеобщего увлечения украшениями. Эти тенденции не были теоретически до конца осознаны и, конечно, до поры до времени еще не являлись выражением официальной политики. Но уже в середине 1954 г. были сделаны серьезные замечания по поводу крайней неэкономичности построенных высотных зданий: 10-12-этажные здания предшествующего периода, перегруженные декорацией, оказывались в 3-4 раза менее экономичными, чем типовые 5-этажные дома. Подвергались критике «триумфальные» градостроительные предложения по ряду магистралей Москвы (Люсиновская, Тульская и другие улицы). Излишества в архитектуре и градостроительстве посчитали вредными потому, что они оказались дороги, и это была самая острая и очевидная причина, но не единственная. Не задумывались над реконструкцией внутренних пространств кварталов, да и всего города в целом. Эту практику заимствовали и другие города страны. Однако научной концепции по самым узловым вопросам Академия архитектуры к этому времени не выработала и оказалась неподготовленной к огромному масштабу массового индустриального строительства. Все это вместе взятое и обусловило созыв Всесоюзного совещания строителей. Затем последовало постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР 1955 года об изменении направленности в архитектуре. Это и определило дальнейший путь советского зодчества.

На втором научно-техническом совещании по жилищному строительству 2 июня 1954 г. критиковались высотные дома за «излишества»: «...над жилыми корпусами, примыкающими к высотному зданию Дорогомиловской гостиницы, выстраиваются 8 ротонд. На этих ротондах расположены вазы, из которых вместо зелени растут серп и молот. В архитектуре это называется, видимо, отражать идеи социалистического реализма. Каждая такая ваза стоит 120 тыс. руб., а 8 ваз - миллион, а общая стоимость ротонд около 5 млн. руб. Комментарии, как говорится, излишни, на эти деньги москвичи могли бы получить новый жилой дом на 2500 кв. м жилой площади». На совещании в МГК КПСС 24 ноября 1954 г. была подвергнута критике стоимость высотных сооружений: «Квадратный метр площади в них стоит от 5470 (Котельническая наб.) до 10 376 руб. (гостиница "Украина" на Дорогомиловской наб.), т.е. в три и пять раз выше, чем в нормальных многоэтажных зданиях. Рекорд побит гостиницей "Ленинградской", где стоимость 1 кв. м составляет 21000 руб., а с оборудованием 32 000 руб. Жилое высотное здание на Котельнической набережной увенчано многочисленными обелисками до 15 метров высоты с функционально неоправданными многоэтажными, пустыми возвышениями, что надо отнести за счет эклектических тенденций». Будучи первым секретарем МГК КПСС, Е.А. Фурцева на XII городской конференции также не могла пройти мимо критики «расточительства и излишеств» при проектировании и сооружении новых зданий: «Хотелось бы привести один пример: в доме № 56 по ул. Горького, всем известный дом около Белорусского вокзала, архитекторы допустили крупные излишества. Архитектурные украшения обошлись примерно в 600 тыс. руб. Дом украшен полутораметровым карнизом длиной 140 метров, весом 500 тонн, на его крепление израсходовано 50 тонн металла. Все это привело к увеличению стоимости одного кв. м жилой площади на 25 проц. Если бы не были допущены эти излишества, можно было бы за эти деньги построить больше жилой площади на 1300 кв.м. Большие излишества были допущены в проектировании других зданий».

В декабре 1954 г. на Всесоюзном совещании строителей Н.С. Хрущев дал анализ существа недостатков в области архитектуры: «В нашем строительстве нередко наблюдается расточительство средств, и в этом большая вина многих архитекторов, которые допускают излишества в отделке зданий, строящихся по индивидуальным проектам. Такие архитекторы стали камнем преткновения на пути индустриализации строительства». «Мы не против красоты, - указывал Н.С. Хрущев на совещании, - но против излишеств». «Разве допустимо, что в одном и том же городе, в Москве, разница в стоимости строительства жилых домов, выполненных по проектам разных авторов, составляет 600-800 руб. на каждый квадратный метр жилой площади... Некоторые архитекторы, - возмущался Н.С. Хрущев, - увлекаются устройством на зданиях шпилей, и поэтому эти здания становятся похожими на церкви. Вам нравится силуэт церкви? Я не хочу спорить о вкусах, но для жилых домов такой облик зданий не нужен. Нельзя современный жилой дом превращать архитектурным оформлением в подобие церкви или музея». Сравнение с церковью в то время было беспроигрышным аргументом.

В этом выступлении подверглось критике одностороннее понимание архитектуры только как искусства и было показано на ряде примеров, какой материальный ущерб порождает «эстетский формализм». Н.С. Хрущев однозначно изложил свое понимание сущности и общественных функций архитектуры, ограничив их экономичным решением утилитарных проблем устройства предметно-пространственной среды. Движущей силой прогресса выступала индустриализация строительства. На архитекторов возлагалась вина в провалах строительного комплекса и жилищной политики. Подразумевалось, что архитекторы утратили право на участие в решениях, определяющих судьбу профессии. Архитектура утратила свое лицо и личностные признаки. Вместе с ней теряли свои качества и свои профессиональные навыки и архитекторы. Надолго осталась и система отношений, подчинившая архитектуру строителю-технологу.

Очередной поворот направленности отечественной архитектуры в середине 1950-х гг. был стимулирован внепрофесси-ональными обстоятельствами, последовавшими за разоблачением культа личности, за выступлением Н.С. Хрущева на съезде КПСС. На смену старой модели приходит новая, решительной непохожестью подчеркивавшая смену вех. Речь, произнесенная на Всесоюзном совещании строителей 7 декабря 1954 г., явилась одним из первых шагов в направлении десталинизации советского общества, так как Н.С. Хрущев подверг резкой критике одну из главных составляющих сталинского наследия - социалистический реализм в архитектуре.

Материалы строительного совещания 1954 г. показывают, что жилищная политика стала полем борьбы за политическое лидерство. Смена курса в жилищной политике означала отрицание опыта решения жилищного вопроса при И.В. Сталине (Н.С. Хрущев говорил о необходимости «десталинизации архитектуры ») и была важна как «акт символического насилия». В постановлении «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» утверждалось, что «внешне-показная сторона архитектуры, изобилующая большими излишествами», характерная для сталинской эпохи, теперь «не соответствует линии Партии и Правительства в архитектурно-строительном деле... Советской архитектуре должна быть свойственна простота, строгость форм и экономичность решений». Архитекторы, допустившие «излишества» при строительстве, лишались Сталинских премий. Оформление фасадов колоннадами и портиками рассматривалось как архаичное, лепка и барельефы как «архитектурные излишества, заимствованные из прошлого». В постановлении утверждалось, что именно такой «эстетский подход к проектированию» тормозит развитие жилищного строительства и улучшение жилищных условий трудящихся. Но критика была направлена не только против внешнего оформления зданий. Как излишества воспринимались и высокие потолки, лифты, большие комнаты, «неэкономичные» кухни и коридоры, большие вспомогательные помещения, делающие строительство чрезмерно дорогим, а также строительство по индивидуальным проектам, ведущее к невозможности массового производства отдельных деталей и блоков здания. Выход из жилищного кризиса виделся в увеличении наличной жилой площади путем индустриализации строительства и введения строительства по типовым проектам. В 1950-е годы, когда партийное руководство высказало свое отношение к «излишествам» сталинского строительства, рационализация, индустриализация, экономичность казались единственным выходом из жилищного кризиса.

После совещания 1954 г. была проведена углубленная проверка состояния строительства и типового проектирования, которая обнаружила, что перестройка проектирования протекала неудовлетворительно, излишества в архитектуре изживались медленно, а постановка научной работы в стране не отвечала требованиям нового этапа развития строительного дела. Было решено ликвидировать Академию архитектуры СССР и создать новую научную организацию - Академию строительства и архитектуры СССР, возложив на нее координацию всей научно-исследовательской работы по строительству и архитектуре в стране.

К сожалению, после ликвидации Академии архитектуры теоретическая разработка художественных проблем была сведена на нет. В созданной Академии строительства и архитектуры СССР (в свою очередь ликвидированной в 1957 г.) такие термины, как «художественная композиция», «архитектурный ансамбль», «силуэт», «доминанта» и т.п., стали крамольными. Поспешно свертывалась разработка научных исследований (в том числе и диссертационных) по художественным проблемам зодчества. Из подготовленных к печати монографий расторопно изымались изображения сооружений, которые казались излишне торжественными и монументальными. За этим зорко присматривали противники «эстетского подхода» к архитектуре.

Советскую архитектурную науку начали создавать с нуля после смерти И.В. Сталина. Москва была примером и лабораторией проведения государственной и политической линии в архитектуре. В 1954 г. Н.С. Хрущев, разворачивая массовое строительство, объявил войну с украшательством в архитектуре, в одночасье отменил стиль, а теория сама провалилась в тартарары. После роспуска Академии архитектуры был снижен социальный статус высших архитектурных чиновников в государственной иерархии. В архитектуре творческие профессии начали вытесняться и заменяться инженерно-строительными специальностями. Да и само искусство архитектуры стало подменяться строительным производством жилища.

Деятельность архитекторов была связана поспешно принятыми и непродуманными постановлениями, резко ограничившими самую возможность оригинальных новаторских решений. Архитектор, обязанный в соответствии с этими постановлениями подчинять свои замыслы диктату строителей, оказался практически беспомощен в отношениях с исполнителями, заинтересованными только в реализации предельно упрощенных решений.

В постановлении «Об устранении излишеств...» говорилось, что в Московском архитектурном институте и в некоторых других учебных заведениях студентам прививали односторонний, эстетский подход к проектированию зданий. В подготовке молодых архитекторов имело место игнорирование насущных задач массового строительства и типового проектирования, а также вопросов экономики, современной строительной техники и рациональной эксплуатации зданий и сооружений. Значительная часть профессорско-преподавательского состава культивировала некритическое отношение студентов к использованию архитектурных приемов и форм прошлого, ориентировала их на разработку только художественных задач, чем, по существу, прививала им пренебрежительное отношение к удобствам планировки и к вопросам экономии. В постановлении «Об устранении излишеств...» указывалось, что многие архитекторы занимались главным образом украшением фасадов зданий, не работали над улучшением внутренней планировки жилых домов. Стоимость наружной отделки многих из них порою достигала почти третьей части стоимости всего дома.

После Второго съезда советских архитекторов в 1955 г. активизировалась работа по пересмотру проектов зданий, из которых под флагом борьбы с архитектурными излишествами безжалостно изгонялись башенные надстройки, шпилевидные завершения, арки, портики, колоннады и т.п. XX съезд КПСС указал на необходимость «улучшить проектное дело и ликвидировать излишества в проектировании», приводящие к расточительному расходованию государственных средств. В результате приоритет стали постепенно приобретать обедненные в художественном отношении, а нередко и просто примитивные функционально-утилитарные решения зданий. В архитектуре стала преобладать безликая серость. Так с водой был выплеснут и ребенок. Печальные последствия этих событий сказываются и по сей день.

Было решительно покончено с хрустальными люстрами, карнизами, лепниной, колоннами. Это называлось борьбой с «украшательством» - так окрестили архитектуру предшествовавшего периода, которую теперь определяют как архитектуру сталинской эпохи. Пилястры и колонны, башенки и фигурные карнизы объявлялись «несоответствующими линии КПСС и Советского правительства в архитектурно-строительном деле, направленной, прежде всего, на удовлетворение нужд широких масс трудящихся». Н.С. Хрущев писал в воспоминаниях, что «жилье должно быть рациональным». Это уже должно было, по мнению Н.С. Хрущева, уменьшить остроту квартирного вопроса. «Я часто встречал жилье, отлично внешне оформленное, а внутренняя планировка создавала невероятно тяжелые условия для хозяйки. Разместить с толком мебель и создать бытовые удобства в таком доме сложно». Отсутствие лифтов, мусоропроводов, упрощенная обработка стен и уменьшение размеров подъездов казались выходом из жилищного кризиса. В середине 1950-х гг. созрела не просто проектная идея, а возник общественно-социальный заказ на новые формы и новую организацию жизни, и благодаря этому именно тогда закладывались районы массовой жилой застройки нового поколения.

Таким образом, в послевоенное десятилетие в жилищной архитектуре как бы сосуществовали две тенденции. Одна - это поиски триумфальных архитектурных решений. Эта тенденция рассматривала архитектуру, прежде всего как искусство и выносила на первый план художественно-образные задачи, в решении которых следовало опираться на классическое архитектурное наследие, что шло вразрез с задачами массового строительства, его типизации, индустриализации, снижения стоимости. Вторая тенденция предполагала скромную, деловую работу над новыми методами проектирования и массовое строительство жилых зданий. Она способствовала развитию типового проектирования, унификации строительных конструкций и изделий, снижению стоимости, сокращению сроков строительства. Благодаря всему этому была подготовлена научная и практическая база для перехода к массовому индустриальному жилищному строительству.
В конечном итоге речь шла о том, какое направление в советской архитектуре возобладает: решение скромными доступными средствами остро стоявшей жилищной проблемы или возвеличивание эпохи путем строительства помпезных дорогостоящих сооружений.

Господствующая творческая направленность становилась объективным тормозом на пути развития массового строительства, его типизации и индустриализации. Это глубокое внутреннее противоречие послевоенной истории архитектуры естественно привело на определенном этапе к изменению направленности советской архитектуры. Кризисная ситуация закономерно разрешилась широкой критикой, резким осуждением практики украшательства на Всесоюзном совещании строителей 1954 г. как противоречащей прогрессивному развитию архитектурно-строительного дела в нашей стране.

Сейчас, оценивая результаты того времени, легче, конечно, судить, каковы, с одной стороны, абсолютные достижения, а с другой - какие относительные потери понесла архитектура, ее правдивость, логика, закономерности при таком одностороннем решении задачи, какие следы оставил этот период на лицах наших городов. Но при всем этом необходимо помнить совершенную искренность зодчих и чистоту их стремлений. И не только помнить, но и постараться их понять: тогда все это казалось правильным.

И если мы перечисляем издержки того времени, то делаем это для того, чтобы увидеть лишь ошибочность в выборе средств. Сама же идея высокой образности, высокого художественного качества города этим не может быть ни преуменьшена, ни тем более снята. Наоборот, никогда ранее проблема архитектурно-художественного образа не стояла так остро и так высоко.

В зданиях отразилась способность авторов тонко использовать классическое и русское архитектурное наследие. Эти дома и в наше время радуют своим внешним видом, а также удобными, с хорошей планировкой квартирами. Во всех этих постройках звучала тема Великой Победы. Вместе с тем следует помнить, что в широком обращении к наследию была в то время своя закономерность. С учетом этой объективной в годы войны общественной тенденции многое в архитектуре той поры раскрывается по-новому, теперь видится более точно и объективно.

Не один раз произошли переоценки московских высотных зданий, построенных после Победы. Отношение к высоткам заметно менялось от эпохи к эпохе в соответствии с общекультурными сдвигами. Высотки в первой трети 1950-х гг. оценивались как «прекрасные сооружения, которые при своих грандиозных размерах не вызывают у человека ощущения подавленности, а наоборот, вызывают чувство светлой радости, свободы». Но после смерти И.В. Сталина восторги кончились. Сталинские высотки долго воспринимались нашими историками, искусствоведами как разрушители заповедного облика первопрестольной. В период борьбы с «излишествами» в них видели «вредное влияние на творчество архитекторов», и, конечно же, они как олицетворение периода «излишеств» не могли рассматриваться в качестве «образца эпохальных сооружений». Авторы одного из зданий - гостиницы «Ленинградская» - Л.Поляков и А.Борецкий были лишены звания лауреатов Сталинской премии. А сегодня это кажется невероятным. Высотные дома стали московскими памятниками. В настоящее время принято отмечать их органичное врастание в городскую ткань, вклад в возрождение традиционной московской силуэтности. Со временем крайности в оценках исчезли. Мы помним и все более высоко ценим героику архитектуры военных лет, величественные проекты, постройки, ансамбли городских центров, высотные здания столицы - этот большой жест Победной архитектуры, увенчавший послевоенное десятилетие.
Знаменитый английский актер Майкл Йорк, приехав летом 2003 г. в Москву, был в восторге: «Здесь удивительное сочетание новых и старых зданий. Мне нравится сталинская архитектура - она очень индивидуальна. И все это рядом!».

Борьба с излишествами в архитектуре была излишней, однако время требовало перемен, упрощающих архитектуру, но не отменяющих ее. Только и требовалось - соблюсти меру. В период хрущевской борьбы с излишествами из архитектуры исчезли и индивидуальности. В то время мы пожертвовали главным - красотой. Между тем вместе с «излишествами» подверглось поруганию и само искусство зодчества. Вот почему рубеж сороковых-пятидесятых годов в отечественной архитектуре возбуждает пристальное внимание исследователей. Сегодня, оценивая послевоенную архитектуру, мы постепенно перестаем ругать и начинаем изучать ее. Это - верный признак того, что идеи, рожденные в то время, начинают новую жизнь.

Сама сталинская архитектура вызывает сейчас все больший практический интерес. После долгих лет смущенного замалчивания стали раздаваться призывы к ее переоценке и включению в арсенал культурного наследия прошлого, традиции которого следует возрождать. Почему эталоном выступает сталинская архитектура? И что такое сталинская архитектура? Ее же делали академики архитектуры. А.Щусев проектировал, И.Жолтовский проектировал, вокруг них группировались талантливые молодые архитекторы, и они делали хорошие проекты. Где сейчас хотят люди жить? В сталинских домах. Недооценивать значение сталинского периода в развитии советской архитектуры было бы неверным.

После коренной перестройки нашей архитектуры в середине 1950-х гг. весь предыдущий период был воспринят профессиональным сознанием как насквозь ошибочный, упадочный и, соответственно, недостойный тщательного изучения. При этом упускается из виду, что по проектам, созданным в этот период, шло практическое восстановление страны, обширные реконструктивные работы, удовлетворявшие обостренные войной потребности народа. Упускается из виду и то, что архитектура той поры, при всей ее противоречивости, обладала высоким гуманистическим потенциалом, была созвучна своей эпохе и по-своему ярко отразила ее героику и драматизм. Вот почему она не может быть оценена однозначно негативно или позитивно. В данной работе сделана попытка дать объективное историческое освещение и анализ архитектуры этой поры в контексте с социальными условиями времени.