ОБ ИСПАНСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ И ИНТЕРНИРОВАННЫХ В СССР (1)

| 09 Сентября 2009

Сама постановка вопроса об испанских военнопленных, может быть, неожиданна. Но напомним, что в составе немецкой армии в 1941-1943 гг. под Новгородом и Ленинградом воевала испанская «Голубая дивизия», солдаты и офицеры которой в ходе боев попадали в плен.

Проблема интернированных испанцев сложна и связана с последствиями гражданской войны в Испании и оставлением части испанцев (иногда вопреки их воле) на территории СССР после поражения республиканцев в марте 1939 г. К этой категории относились также испанцы, которые с территории Германии, Австрии, Польши в 1945 г. попадали в нашу страну, иногда на многие годы. При этом если устанавливалось, что они участвовали в военных действиях против СССР в составе «Голубой дивизии» или других частей вермахта, то они попадали в категорию военнопленных.

Цель работы - кратко рассмотреть историю пребывания в СССР военнопленных и интернированных испанцев, основываясь на испаноязычных печатных и отечественных, в основном архивных, источниках.

Коснемся вначале вопроса о численности. По данным В.П. Галицкого, военнопленных испанцев в СССР было 452 человека, однако в сборнике документов о военнопленных в СССР приводятся несколько иные цифры. Представим некоторые статистические сведения из этого сборника, относящиеся к испанцам, в порядке хронологии.

По Справке о количестве и национальном составе военнопленных, поступивших в лагеря ГУПВИ в ходе Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. на 26 июня 1945 г., в них содержалось 368 испанцев. В справке о наличии военнопленных западных армий по состоянию на 1 февраля 1947 г. испанцев числилось 322 человека.
 
В докладной записке СМ. Круглова И.В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берии на 1 апреля 1948 г. в составе военнопленных бывшей германской армии, подлежащих дальнейшему содержанию в лагерях, значатся 342 испанца. По справке ГУПВИ от 28 января 1949 г. испанцев всего было пленено 464 человека, из них убыло 160 человек, состояло на учете на 1 января 1949 г. - 304 человека.

По справке УПВИ от 30 марта 1952 г. по состоянию на 1 марта 1952 г. граждан Испании было: военнопленных - 305, интернированных - 34; итого 339 человек.

В итоговом отчете Управления Уполномоченного Совета Министров СССР по делам репатриации за 1945-1951 гг. содержатся следующие сведения о лицах испанской национальности:

в 1945 г. репатриировано 107 человек, в том числе освобожденных из немецкого плена 105, и военнопленных и интернированных - 2 человека;

в 1946 г. репатриировано 22 человека, в том числе освобожденный из немецкого плена - 1, военнопленных и интернированных - 21 человек;

в 1948 г. репатриировано 7 военнопленных и интернированных.

В 1949-1951 гг. репатриации испанцев не было, а всего за 1945-1951 гг. репатриировано 259 испанцев, в том числе 225 из немецкого плена и 34 из числа военнопленных и интернированных в СССР.

Наконец, в работе Стефана Карнера цитируется справка начальника тюремного отдела МВД СССР от 28 апреля 1956 г., в которой приводится цифра военнопленных испанцев - 452 (приводимая и В.П. Галицким), из которых 382 репатриировано и 70 умерло. Этот же немецкий исследователь пишет, что на вопрос о том, сколько людей было депортировано, насильно переселено или интернировано из Германии и Австрии, нельзя ответить однозначно, так как в 1945 г. из фронтовых лагерей, приемных пунктов и госпиталей часто без регистрации репатриировалось большое число рядовых и унтер-офицеров всех национальностей, кроме немецкой.
 
Как можно видеть, эта статистика особой ясности не вносит, увеличивая число военнопленных до 464 человек, а, кроме того, усложняет вопрос с военнопленными и репатриированными испанцами, освобожденными из немецкого плена.

Отечественная историография по проблеме испанских военнопленных крайне бедна. Некоторые сведения об испанских военнопленных имеются в статье вологодских историков В.Б. Конасова и А.В. Терещук, которые пишут, что «итальянцы, а еще в большей мере граждане Испании вызывали у русских неоднозначные чувства, среди которых находилось место даже для чувства и проявления симпатии. Весьма примечателен в этом отношении эпизод, связанный с проведением в Вологде в 1949 г. футбольного матча между местной командой "Динамо" и командой, сформированной из испанских военнопленных, служивших в "Голубой дивизии". История сохранила для потомков как счет этого беспрецедентного матча (5:1 в пользу хозяев), так и то, что после игры испанские военнопленные-футболисты были освобождены из лагерей, «расконвоированы» и вплоть до последовавшей вскоре репатриации получили разрешение жить практически на свободе».

Испанским военнопленным посвящена работа Ю.Е. Ры-балкина, где изложена история «Голубой дивизии» и содержатся некоторые сведения об испанских военнопленных. Автор пишет, что в фондах Центрального архива Министерства обороны России сохранились протоколы допросов военнопленных из 250-й дивизии, которые перешли на сторону Красной Армии добровольно или были захвачены в плен. Зафиксированы показания капрала Франсиско Борреро Эскудеро, рядовых Лусио Корреса Рекивитиса, Хуана Наварро, Хосе Фернандеса Арместо, Антонио Альгано Молера, Аурелио Гомеса Чаморро, Доминго Ромеро Ортиса и др., однако, автор работы не дает архивных ссылок на эти данные. Интересно его замечание, со ссылкой на фонд 504 ЦХИДК (Центр хранения историко-доку-ментальных коллекций, ныне в составе РГВА), что немцы активно пытались вербовать агентов среди испанских офицеров, но сталкивались с большими трудностями.
«Пленные испанские добровольцы, - пишет он, - пройдя пункты для приема пленных в Озерках (Ленинградская обл.), Ленинграде и другие, направлялись в лагеря: приемо-пересы-лочный лагерь № 157, г. Бокситогорска, № 158, г. Череповца. Попавшие в плен 10 февраля 1943 г. у Колпино Ленинградской обл. направлялись в лагерь НКВД № 270 (Новгородской обл.)... В разное время испанские военнопленные находились в лагерях: № 58 (г. Саранск), 62 (Киев), 99, 144 (Ворошиловградская обл.), 159 (Одесса), 182, 437, 476 (Свердловская обл.). В лагере № 270 (Новгородская обл.) на 1 января 1950 г. было 240 испанских граждан (в том числе 34 интернированных). К началу августа 1950 г. их стало 285 человек, из них 7 младших офицеров, 11 осужденных, а к концу года - 307 человек неосужденных и 11 осужденных» Автор дает ссылку на ЦХИДК, ф. 1п, оп. 15, д. 212, но не дает какого-либо объяснения увеличению этих цифр после неизвестно когда прошедшей репатриации. Ниже он указывает, что испанцы также находились в спецгоспиталях № 1175, 1512, 5091, в эвакогоспитале № 3757, в госпитале инвалидов № 185 в г. Кинешме.

Однако автор отмечает разночтения относительно количества содержащихся в СССР и репатриированных на родину испанцев в различных документах, направляемых в правительство. Заслуживает внимания его упоминание о том, что, наряду с передачей в 1954 г. французскому Красному Кресту военнопленных испанцев, некоторые из них «в том же году убыли на постоянное местожительство в Одессу, Тбилиси и другие города Советского Союза», но, к сожалению, он не подтверждает это ссылками на какие-либо документы и не называет имен этих военнопленных.
Им также немного дополняются сведения об умерших в лагере № 158 четырех военнопленных. Заметим, однако, что упомянутый им умерший в 1945 г. рядовой Баутро Б.А. числится в списке выехавших в марте 1954 г. в Испанию на пароходе «Семирамис».

Более обширна испаноязычная историография, но, к сожалению, значительная часть ее отсутствует в библиотеках Москвы. Остановимся на тех работах, с которыми нам удалось ознакомиться (цитаты из них автор дает в собственном переводе).

Официальная справка о «Голубой дивизии» в испанском источнике гласит: «Division Azul» - испанская военная единица, которая входила в германскую армию (250 дивизия), сражалась на фронте в течение Второй мировой войны. Была сформирована из добровольцев и начала организовываться сразу с начала войны между Германией и СССР (22 июня 1941). В середине июля из Испании выехали первые экспедиционеры; после небольшого периода консультаций в Германии дивизия была перемещена в сектор Ленинграда и вышла на линию фронта 12 октября. Командовал ею генерал Муньос Грандес, а с начала декабря 1942 г. - генерал Эстебан-Инфантес. В октябре 1943 г. дивизия начала возвращаться с фронта, хотя из ее состава осталось около 1800 добровольцев, сформировавших «Испанский легион», который сражался до марта 1944 г. Небольшая группа продолжала воевать, будучи включенной в СС, до конца войны. Через «Голубую дивизию» прошло примерно 60 ООО человек, из которых более 4000 погибло».

О «Голубой дивизии» существуют очень интересные «Русские тетради» Дионисио Ридруэхо, в которых детально описан путь дивизии и ее военные действия под Новгородом до начала 1942 г., но почти ничего не говорится о военнопленных. Немногие строчки, посвященные им в связи с советской листовкой, призывающей испанцев сдаваться в плен, и подписанной «отпечатанными именами четырех или пяти наших ребят, действительно попавших во власть врага», следующие: «К ним прибавлено два имени, перешедших добровольно. Это факт, который уже имел прецедент. Немного солдат - четверо или пятеро на всю дивизию - действительно перешли к врагу. Это не следствие нервного кризиса. Дело идет о случаях преднамеренных. Коммунисты - героические, нужно признать это - которые завербовались в наши ряды, чтобы достичь таким образом родины своих революционных мечтаний. Мы никогда не видели их потерявшими присутствие духа. Сомневаюсь, тем не менее, что их верность будет рекомпенсирована». Косвенным подтверждением справедливости сомнений Ридруэхо служит замечание батальонного комиссара Северо-Западного фронта Л.Дубовицкого в сообщении Совинформбюро от 23 ноября 1941 г., где о перебежчиках - солдатах «Голубой дивизии» Эмилио Родригесе и Антонио Пелайо Бланко говорится, что они «очень недовольны тем, что их считают обычными военнопленными и содержат вместе с «проклятыми немцами»8.

Специально «Голубой дивизии» посвящена книга ее второго командира, генерала Эмилио Эстебан-Инфантеса9. По его словам, 80% военнопленных стали таковыми после сражения в Красном бору и попали в лагеря в Колпино и вблизи Ленинграда. Он кратко очерчивает путь испанских военнопленных по советским лагерям, что в общих чертах соответствует действительности. Первым местом их концентрации был Череповец, откуда они были распределены по разным местам. Группа офицеров и солдат до июля 1946 г. находилась в лагере № 6 в Суздале, где произошли первые инциденты из-за отказа испанцев выходить на работы.

В старом монастыре Оранском (регион Тулы) и в Потьме (в Мордовии) - много испанцев было в конце 1946 и весь 1947 год. «В Оранском встретились, - пишет генерал, - в неожиданной ситуации несколько красных испанцев, сначала бежавших во Францию, а затем интернированных в Россию через Берлин, куда они спешили, чтобы быть принятыми в объятия победителей. Они странствовали несколько месяцев из лагеря в лагерь, грязные, с измученными женами и голодными детьми. Наши военнопленные их утешали и помогли чем могли как добрые христиане».
Упоминает генерал о бывших в заключении моряках, выехавших из Испании в 1937 г. Часть их, по его утверждению, была расстреляна за попытку бежать из СССР через Румынию, а 19 направлены в лагеря Караганды, переживших 17 лет заключения. Он рассказывает о 33 пилотах, учившихся в советской летной школе, которые также попали в лагеря за стремление покинуть СССР; из них, как он утверждает, 5 были расстреляны в Красноярске, остальные направлены в Боровичи.

Упоминаются им митинги протеста, голодовки и отказы от работы со стороны военнопленных испанцев с требованиями улучшить их положение, за что их подвергли репрессиям.
Интересна приводимая генералом статистика военнопленных и интернированных испанцев, несколько отличающаяся от советской. Общая картина такова:
 
•    репатриированные в апреле 1954 г. - 286 человек (имеются в виду прибывшие в Испанию на «Семирамисе». -А.Е.);

•    умершие в заключении - 118 человек;

•    освобожденные для работы в Советском Союзе - 66 человек;

•    пропавшие без вести - 14 человек. Всего - 484 человека. Группа репатриированных, по его данным, состояла из 219 человек, происходивших из «Голубой дивизии», 7 человек из Испанского легиона, 1 человека «из Авиации» и 21 человека - добровольцев из СС, а также курсантов из школы пилотов - 12 человек; «происходившие из Германии» - 3 человека; дети, интернированные в 1937 г., - 4 человека.

Пропавшие без вести 14 человек состоят, по его утверждению, из 6 моряков и 8 пилотов. Умершие в заключении подразделяются на военнопленных из «Голубой дивизии» - 94 человека - и 24 умерших интернированных; всего 118 человек.

Комментируя эти данные, отметим, что собственно военнопленными он считает примерно 300 человек, но общая численность военнопленных и интернированных превышает цифру советских источников на 20 человек; также фигурируют 3 человека «из Германии» - очевидно, освобожденные советскими войсками из немецких лагерей. Их присутствие в числе отбывших на «Семирамисе» подтверждает, что какая-то их часть попадала во внутренние лагеря СССР, а не передавалась сразу союзникам. Надо также отметить, что Эстебана-Инфан-теса, скорее всего, не интересовали испанцы - бывшие республиканцы, попавшие в Германию из Франции, так как больше он о них не упоминает; нам же известно, что их количество во много раз больше, чем 3 человека.

Фигурируют у генерала «пропавшие без вести», отсутствующие в советской статистике; существенно разнится также цифра умерших. Вероятнее всего, под «освобожденными для работы в СССР» скрываются оставшиеся в СССР и определенные для поселения в совхоз «Массандра» испанцы (о них ниже).

В документе, составленном в 1956 г., имеется таблица численности испанцев различных категорий, прибывших в СССР в период с 1937 по 1956 год, и числящихся оставшимися в СССР на эту дату. В ней приводится цифра участников «Голубой дивизии», еще остающихся в СССР на 1956 г. -80 человек, с интересным примечанием: «В этот итог включены, помимо тех, кто продолжал находиться в тюрьмах и концентрационных лагерях, те, кто приобрел свободу путем присоединения к Советскому Союзу или дезертирства в русские ряды». Эти данные, скорее всего, сообщенные вернувшимися на судне «Семирамис», свидетельствуют о том, что какая-то, очень небольшая, часть военнослужащих из «Голубой дивизии», действительно, осталась в России.

Подробная картина советских лагерей для военнопленных и заключенных в них испанцев дана в книге Моисеса Пуэнте, написанной в форме воспоминаний бывшего в плену служащего в «Голубой дивизии», а затем эсэсовца прапорщика Лоренсо Оканьяса, которым косвенно подтверждается наличие среди испанских военнопленных антифашистов: «Наша жизнь на Чайке была терпима, если бы не допросы со стороны испанских коммунистов и сержанта Пульгара, которые были нестерпимы». «Мы встретили испанцев, которые были возвращены из Караганды так же, как группа интернированных, состоявшая из молодых испанцев, которые в течение нашей войны были посланы в СССР, чтобы пройти курс пилотажа в академии в Харькове, и моряки торгового судна «San Agustin*. Наше удивление было огромным, мы не могли поверить, что эти испанцы могли быть отправлены, как и мы, в концентрационные лагеря ».

По данным Оканьяса, в 1950 г. в Бобровском лагере было примерно 300 испанцев. Среди военнопленных, осужденных на 10 лет исправительно-трудовых лагерей, он называет лейтенанта Онорио Мартина, капрала Анхеля Морено, сержанта Антонио Эчеваррия, капрала Энрике Гарсия, солдат Германа Куберо, Энрике Хименеса, Никанора Гутьерреса, Сантъяго Андреса. На вопросе об осуждении военнопленных мы остановимся ниже. То, что прапорщик Лоренсо Оканьяс - реальная фигура, свидетельствует наличие этого имени в списке выехавших на «Семирамисе» и в ряде других архивных списков военнопленных. Судеб испанских военнопленных немного касаются также испанские авторы Артис Хенер и Хуан Бласко Кобо.
 
Обратимся теперь к архивным источникам.

В РГВА имеется комплекс фондов учреждений Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) НКВД-МВД СССР и управления уполномоченного СНК-СМ СССР по делам репатриации, всесторонне освещающий проблему жизни военнопленных в СССР. Однако поиск в этом комплексе сведений о военнопленных испанцах сравним с поиском иголки в стоге сена. Кроме того, часть документов о них еще не рассекречена. Хорошим ориентиром для нас явились сведения из книг М.Пуэнте и Э.Эстебана-Инфантеса о тех лагерях, в которых были испанцы, что лишний раз подтвердило старую истину, что к архивам следует обращаться лишь после основательного изучения опубликованных источников.

Можно уверенно говорить о ведении среди испанских военнопленных антифашистской работы. Среди выделенных Коминтерном для работы с военнопленными испанцами значится Хусто Родригес Суанья, член КПИ с 1935 г. Он же назван в письме Г.Димитрова начальнику ГУПВИ Сопруненко от апреля 1942 г. в числе предложенных для направления в Караганду на работу среди находящихся там испанцев. В марте 1942 г. Хусто Родригес должен был быть направлен в Оранский лагерь с той же целью. Нам известно из других источников, что Хусто Родригес Суанья - участник ВОВ, партизан, был в отряде Д.Медведева и погиб в марте 1943 г. на Кавказе. Из других документов ГУПВИ видно, что в начале 1946 г. в лагере № 158 в г. Череповце работал политинструктором испанец-политэмигрант Хосе Севиль, который затем был направлен за рубеж. В том же лагере с марта 1944 г. по июль 1946 г. работал в должности политического инструктора антифашистской работы другой испанский эмигрант, упоминаемый Ока-ньясом, Фелипе Пульгар, о котором запрашивал ЦК ВКП (б) в июле 1946 г.

О результатах антифашистской работы среди испанских военнопленных и о том, что среди них были коммунисты, свидетельствуют документы.

В сентябре 1942 г. УПВИ направлены в ИККИ г. Димитрову заявления содержащихся в лагере № 270 трех испанцев - Гонсало Б.В., Лонес Л.Р. и Ольмос Х.Э., которые просили о зачислении их в армию. 28 июля 1943 г. в Коминтерн направлено из лагеря № 150 письмо военнопленного Тор-квато на имя Долорес Ибаррури. 27 октября 1944 г. начальник управления лагеря № 158 представил начальнику УПВИ список военнопленных испанцев - членов Компартии Испании, содержащихся в этом лагере: Карнисеро Феликс, солдат, партстаж с 1937 г., Аларио Викториано, солдат, партстаж с 1936 г., Торквато Рафаэль Франсиско, ефрейтор, партстаж с 1936 г., Хименес Хулио Хосе, солдат, партстаж с 1937 г., Масия Хуан Франсиско, солдат, партстаж с 1936 года.
28 июля 1944 г. начальник управления лагеря № 158 представил начальнику УПВИ 84 заявления испанских военнопленных (их список прилагался) о желании вступить в добровольческие формирования в СССР.

В отчетах лагерей освещаются формы антифашистской работы среди военнопленных испанцев (выпуск стенгазет, в том числе на испанском языке, кружки художественной самодеятельности, беседы и доклады, производственные совещания с бригадирами). В «Истории лагеря МВД № 158 для военнопленных, г.Череповец, за 1942-1948 гг.», где находилось больше всего испанцев, отмечается рост числа военнопленных испанцев, солидаризирующихся с антифашистским движением (в начале отчетного периода таких было 17 (7%), в конце - 180 (90%)). Цитируются слова испанца Кано, который о медицинском обслуживании военнопленных писал: «Мой отец богатый, но он не позволил бы отпустить без платы такие ценные медикаменты даже своему соседу испанцу, не говоря о том, чтобы отдать их бывшему своему врагу».

28 ноября 1944 г. в УПВИ было представлено заявление 38 испанских военнопленных солдат 250-й дивизии и обращение к руководителям Верховной хунты национального единения Испании, подписанное 199 военнопленными. В заявлении говорилось, что ознакомившись со зверствами нацистских оккупантов в г. Пушкине, раскрытых Чрезвычайной государственной комиссией, они считают, что этот документ возлагает ответственность на командиров 250-й испанской «Голубой дивизии» Муньоса Грандеса и Эстебана-Инфантеса. Были выдвинуты конкретные обвинения: «Капитан Гильермо Надар из 1-й роты и лейтенант Муро крали государственные и частные рояли и, продержав их несколько дней у себя, топили ими затем печи... С ведома командиров дивизии немцы забирали статуи и картины и украшения со стен Екатерининского дворца, уничтожали, упаковывали и увозили книги... Испанские солдаты и офицеры забирали из домов иконы, зеркала и другие предметы, крали иконы и т.п. вещи большой ценности…2-я артгруппа увезла с собой царские парадные кареты... Капитан Паласиос, в настоящее время военнопленный, забирал мебель из домов в Красном бору, обставил ею публичный дом...» В обращении к руководителям Верховной хунты утверждалось, что все подписавшие его вступили в дивизию, чтобы перейти на сторону Красной Армии.

Видимо, все же не следует полностью принимать это за чистую монету. Среди названных лиц многие впоследствии были судимы и перешли в категорию осужденных; значительная часть вернулась на родину на «Семирамисе». Не все эти заявления были искренними, надо принять во внимание и пропаганду, и стремление как-то облегчить условия своего существования в плену. Во всяком случае, из числящихся в вышеназванном списке членов КПИ на «Семирамисе» убыли из СССР Хулио Хосе Хименес и Хуан Франсиско Масия; всего же из 84 человек, подписавших упомянутое выше заявление, на «Семирамисе» выехали 44 человека. Среди них был и Рикардо Хосе Альварес, написавший в марте 1951 г. в спецгоспитале № 5351 заявление на имя министра внутренних дел с просьбой не направлять его в Испанию, а оставить в СССР и дать российское подданство. Это заявление (написанное от руки по-русски), как видно из пометы, «оставлено без последствий».

Приведем его практически полностью:

«Министру Внутренних дел Союза СССР (так! - А.Е.) Заявление.

Я, нижеподписахший, солдат в/п Альбаре Рикардо Хосе, испанец, подданный Испании, 1924 года рождения. Из рабочих сам механик без партийный обращаюсь к Вам со следующий просьбой.
Прошу моего освобождения из лагеря военно пленный с тем, чтобы жить и работат в СССР и прошу русские подданный.

Моя просьба мотивирована тем, что я будучи в Испании не имел никакое политическое сознание, в виду экономических затруднений свой силы и с целью уличшить своего положения добровольно вступил в проклятую «голубую дивизию» и в ее составе приехал воевать против СССР, попал в плен 10.02.1943 года в районе Колпино Ленинградской областей, в лагере СССР я видел, что СССР проводит справедливую политику направленную на поддержание мира и улучшению благосостояния народа, что СССР никому не угрожает [неразборчиво] добился свою национальную независимость. Одним словом: я сегодня хорошо знаю, что хотят и как действуют фашисты и империалисты с одной стороны и что хотят и за что борется Советский народ. И я решился: хочу работать и бороться за то же, что борятся Советский люди и больше не [неразборчиво] в руках фашистов, инпералистов, поджигателей войны врагов трудящихся народов. Я рабочий и сын рабочего. По этим причинам я обращаюсь к Вам с просьбой не направлять меня в Испанию.

С высоким к Вам уважением прошу мою просьбу удовлетворить. Альбарес Рикардо. 23.III.1951».

Можно думать, что советские власти не очень верили подобным заявлениям и не были заинтересованы в увеличении числа эмигрантов. О том, что отдельные просьбы от испанцев о советском гражданстве поступали, свидетельствует разъяснение, данное НКИД СССР уполномоченному по делам репатриированных при СНК СССР 24 ноября 1945 г., гласившее: «Испанским гражданам, находящимся на территории СССР и желающим принять советское гражданство и остаться в Советском Союзе, следует ходатайствовать об этом перед Президиумом Верховного Совета СССР через Отдел Виз и регистрации Главного Управления Милиции»

Продолжение...