.|
Спасение Рязанской ученой архивной комиссией документального наследия
| 26 Февраля 2009
Идеи централизации документального исторического наследия и последующей реорганизации архивных комиссий с целью создания общегосударственного архивного дела изначально присутствовали в замысле их основателей. Последний председатель РУАК Степан Дмитриевич Яхонтов не раз высказывался о необходимости постановки архивного дела в России «по-европейски».
В начале 1917 г. научное историческое и архивное сообщество предприняло действия по организации архивного дела на новых началах. Российское историческое общество (РИО) подняло вопрос о выработке общего для всей России архивного законодательства. В апреле 1917 г. Саратовская губернская ученая архивная комиссия (ГУАК) обратилась в РИО, Академию наук, Московское археологическое общество, в комиссию М. Горького с предложениями созыва Всероссийского съезда для выяснения правового положения архивных комиссий и просила губернские УАК о поддержке. Чуть раньше в Петрограде был образован Союз российских архивных деятелей (РАД) и принят его устав. 11 июля 1917 г. междуведомственное совещание по вопросу о современном положении ГУАК постановило созвать съезд архивных деятелей осенью 1917 г. 21 июля 1917 г. РИО официально передало функции по связи с архивными комиссиями Союзу РАД. Рязанская комиссия поддержала саратовцев и заявила о своем присоединении к Союзу. Политическая обстановка подталкивала к безотлагательному реформированию архивного дела.
Характерно, что в марте 1917 г., после падения монархии, члены рязанской комиссии еще не проявляют тревоги по поводу своего положения. Как опытные архивные работники, они предвидят массовое уничтожение исторических памятников во время неизбежных беспорядков и готовятся активно воспрепятствовать этому. Своей же деятельности в рамках РУАК они не видят никакой угрозы. В журнале РУАК от 15 марта 1917 г. записано: «…никакие государственные перемены не могут прямо влиять на ход работы архивной комиссии как учреждения, строго преследующего лишь научную цель и потому далекую от политической арены». Для защиты интересов архивного дела комиссия имела «своих людей» в аппарате губернского комиссара и в исполкоме общественных организаций: И.И. Проходцева и Н.В. Говорова. Эти связи пригодились летом, когда, по выражению С.Д. Яхонтова, Рязанской архивной комиссии стало тяжело жить. Во-первых, комиссия чуть не лишилась помещения, во-вторых, из-за самоуправства начальника милиции, продавшего все документы на макулатуру, из-за чего едва не был утрачен архив полицейского управления. Лишь благодаря усилиям сотрудников комиссии часть полицейского архива была спасена. Будущее, однако, показало, что это было лишь начало разрушительных и неуправляемых процессов в области архивного дела, с которыми архивистам пришлось бороться несколько послереволюционных лет.
К сожалению, в фонде РУАК не представлены материалы о работе комиссии с сентября 1917 до июля 1918 г. Воспоминания С.Д. Яхонтова «Служба в архиве (1919-1928)», написанные на основании «Дневника великомученика архивиста», и его отчеты в качестве уполномоченного за 1919 г. в черновиках и копиях восполняют этот пробел. Комиссия «существовала, а почти не действовала». В июле 1918 г. она сделала попытку привлечь внимание новой власти к своей работе, обратившись в губисполком с предложением прислать своих представителей для совместной работы по охране памятников. Но это обращение осталось без ответа. «Положение в обществе стало настолько трудным, – сказано в отчете, – что и вмешательство в дела охраны архивов стало невозможным… Правда, издан был декрет 1 июня 1918 г., но наблюдать за его исполнением было некому».
Таким образом, первым ударом для РУАК стало изъятие собранного за 35 лет музея. Циркуляр Главархива № 1204 от 27 августа 1918 г., снова признавший за архивными комиссиями право на прежнюю деятельность и сохранение всех вспомогательных учреждений, до комиссии не дошел.
На последнем собрании членов РУАК в ноябре 1918 г. С.Д. Яхонтов советуется с немногими присутствовавшими о возможности своей работы в качестве уполномоченного Главархива. Созданный при уполномоченном Совет по архивным делам, в который от РУАК входили М.А. Александрова, от церковно-археологического общества Голубков, а также представители отдела просвещения, вскоре полностью превратился в совет руаковцев.
Официально деятельность архивных комиссий была признана вредной, и эта точка зрения преобладала в советское время. Яхонтов вспоминает эпизод на съезде уполномоченных в Москве в июле 1919 г., где была дана оценка работе архивных комиссий: «Докладчик, женщина, представила их деятельность так извращенно и в некрасивом виде, что я не вытерпел и попросил себе слова. Я еще был полон приверженности к архивной комиссии».
Авторитет и личное влияние С.Д. Яхонтова в течение 1,5 - 2 лет удерживали от окончательного развала еще недавно такую жизнеспособную организацию, какой была РУАК. Этого времени оказалось достаточно, чтобы выявить, взять под охрану и вывезти в надежные места практически все архивы города.
Вплоть до 1920 г. коллектив сотрудников, исполнявших требования декретов о советском архивном строительстве, ощущал себя прежней комиссией, начиная с самого С.Д. Яхонтова и кончая сторожем и курьером РУАК Я.П. Ольшевским – «верным Яковом», неотлучно жившим при архиве. Главархив в 1919-м — начале 1920 г. вел переписку с Рязанью, нередко обращаясь к своему адресату как к архивной комиссии и в своих циркулярах прямо рекомендуя уполномоченному использовать ее помощь. Инструкции по выявлению архивов, отбору на постоянное хранение дел использовали опыт архивных комиссий. И в первой ведомости на выдачу содержания личному составу губернского «центрального» архива должности именуются по-руаковски: член-сотрудник. Заседания протоколируются так же, как это было в РУАК, с прочитыванием и утверждением журнала предыдущего заседания.
В «Материалах для краткой истории Рязанского губернского архивного бюро. 10 января 1919 г. – 1 октября 1923 г.» его директор С.Д. Яхонтов показал значение РУАК в создании государственного архива, тем самым отметив преемственность в деле архивного строительства: «Бывшая ученая архивная комиссия, члены которой составили первоначальное ядро губархива, сразу же поставила губархив на твердую почву, отдавши ему как свой богатый инвентарь, библиотеку и исторический архив, а равно передавши ему и ту архивную технику (т.е. приемы работы – Г.Г.), с которой губархив и начал свою деятельность».
Аппарат управления архивным делом губернии, состоявший из самого Степана Дмитриевича и его немногочисленных сотрудников, поначалу разместился в комнате архивной комиссии в здании, где ранее размещались так называемые присутственные места. Помещение исторического архива РУАК в нижнем этаже этого капитального здания екатерининских времен, рассчитанное на небольшое пополнение, стало первым хранилищем создаваемого центрального губернского архива, в которое пришлось свозить первые партии гибнувших архивных документов, начиная с разгромленного нотариального архива. Вскоре оно было так заполнено, что втиснуть туда что-либо еще оказалось уже невозможным. Так в 1919 г. архивисты впервые столкнулись в своей практике с понятием «уплотнение». В этом же году ценой невероятных усилий Яхонтову удалось добиться предоставления архиву превосходного здания Рязанской духовной консистории . Как раз в это время от него стали уходить бывшие товарищи по комиссии. Неблагодарная, тяжелая и смехотворно мизерно оплачиваемая работа не могла надолго задержать даже самых преданных делу. Перевозку же документов, при постоянных трудностях с транспортом, упаковочным материалом, наймом рабочих выдерживали далеко не все сотрудники.
Заметим в скобках, что это был не просто уход единомышленников, но окончательный развал и гибель устойчивого культурного сообщества, прежде объединявшего совершенно разных по своим личностным качествам людей. Не случайно и сам Яхонтов отметил это такими словами: «Между тем сотрудники мои стали потихоньку отваливаться от этой работы, плохо оплачиваемой».
Губернскому архиву по наследству от РУАК перешла и материальная база комиссии, сохранение которой также заслуга Степана Дмитриевича. Опись архивного имущества, составленная в 1926 г., занимает несколько листов. В ней значатся дубовые, сосновые и березовые разных моделей и размеров, полированные и крашеные, с резьбой и гладкие столы и столики, шкафы и шкафчики, двух- и трехдверные, стеклянные и глухие, простые тесовые и представлявшие собой произведения мебельного искусства, желтые и черные венские стулья, кресла, два дивана, чернильные приборы и хрустальные чернильницы. Было даже зеркало в дубовой раме с ящиком. Все это имущество, а также доступная исследователю библиотека, имело не только функциональное назначение, но создавало атмосферу респектабельности, основательности и покоя, необходимую «для ученых занятий».
Взаимодействие уполномоченного с представителями советских учреждений и властями скорее следует назвать противодействием – настолько трудно пробивали себе дорогу все начинания бывшего председателя РУАК. Даже розыск и вывоз документов превратились в рискованное занятие. «Разумеется, тех условий, в которых я буду биться как муха в паутине, я представить себе не мог», - писал Яхонтов. Например, наличие постановления губисполкома о предоставлении помещения губархиву отнюдь не обеспечивало освобождения этого помещения от прежних жильцов и не давало гарантий безопасности самому архиву. «Я почувствовал, – пишет Яхонтов, – что охранять архивы нужно не по-прежнему, а нужно самому обратиться в овчарку и усвоить приемы хватай, тащи, куда кривая вывезет, день да мой». Именно так называемым явочным порядком произошло вселение архива в здание бывшей духовной консистории, а документы свезены в колокольню Казанского монастыря.
Техника архивной работы в первое время свелась к самому черному, физически тяжелому, грязному и опасному для здоровья труду, когда найденные в сараях, на чердаках, во дворах и трущобах архивы приходилась разбирать по клочкам и листочкам, очищать от грязи и пыли. С таким безобразием рязанским архивистам ранее не приходилось сталкиваться. Последствия подобного «хранения» ощущало в своей работе не одного поколение архивистов и исследователей.
К середине 1920-х гг. архив располагал 8 хранилищами, из них только в здании консистории хранилось до 5 млн. дел, имелся резерв площадей для будущего комплектования. Директором архива были приложены все усилия к скорейшему возобновлению нормальной работы. Организация выдачи справок, первые выставки архивных документов, устроенные для советских работников, создание условий для научной работы, – все это было в стиле работы РУАК: Яхонтов стремился сохранить ее просветительские традиции. Издание им листовок с призывами сохранять и беречь архивы, выступления на совещаниях и конференциях советских работников и селькоров, попытка создания архивных курсов, проведение конференции для архивистов из уездов имело конечной целью подготовку профессиональных архивных работников и постановку архивного дела на равных с образованием, культурой, наукой.
Степан Дмитриевич отстаивал назначение на уездные архивные должности своих бывших учеников по гимназии и семинарии, старых школьных учителей, справедливо доверяя культурной подготовке этих людей более, чем случайным кадрам, назначаемым местными властями. Это так или иначе удавалось до середины 1920-х гг., т.е. до тех пор, пока у руководства архивной службой стояли сведущие люди. Однако набор новых кадров, в основном партийных назначенцев, вымывает из руководства архивным делом губернии последних специалистов. Собравший губернский архив из 9 миллионов дел и разместивший его в лучших зданиях города, С.Д. Яхонтов в 1928 г. был отстранен от должности директора, а в 1930 г. привлечен к суду «за вредительство в архиве». К сожалению, позиции, завоеванные Яхонтовым, после него были во многом утрачены. Вся последующая история архива – постоянный дефицит площадей, приведший в конце концов к невозможности дальнейшего комплектования фондов.
Таким образом, архивная комиссия с ее материальной базой, библиотекой, музейной и архивной коллекциями, методикой работы, с гражданской и просветительской направленностью своей деятельности положила начало советскому архивному (и музейному) строительству в Рязанской губернии. Официально заслуги РУАК не признавались, хотя всегда отмечалось, что именно «документальные материалы губернской ученой архивной комиссии» стали основой единого архивного фонда Рязанской губернии.
Главная заслуга РУАК состоит в спасении в 1917 — 1919 гг. документов дореволюционного периода и создании условий для дальнейшего развития архивного дела. Первыми советскими архивистами стали работники ученой архивной комиссии, ощутившие себя продолжателями своего дела в новых, чуждых, условиях и в новом, по большей части подозрительно настроенном, окружении. Для партийных и советских руководителей они были «обломки старого режима, прикрытые кличкой специалиста». Большое значение в этот исторический момент имели персональные качества. Бывший председатель РУАК Степан Дмитриевич Яхонтов осознавал себя в первую очередь архивистом («архивное дело… это была моя природа»). Благодаря своим выдающимся личным качествам он смог не только противостоять обстоятельствам, но в какой-то степени и влиять на них. Его усилиями были созданы великолепные возможности для последующего этапа развития архива: получены помещения, хранилища, рассчитанные на дальнейшее комплектование, собран колоссальный объем архивного материала. Велико было нравственное и профессиональное влияние этого человека. Будучи педагогом, он постоянно обучал приходивших в архив сотрудников, добивался от представителей власти понимания значения и роли архивов, постоянно апеллируя к общественному мнению. Степан Дмитриевич остался в глазах окружающих достойным представителем уходящей культуры, вся его работа в критический для существования архивов момент является примером поразительной самоотверженности, высоты духа и преданности архивному делу. Нельзя умалить заслуг и его помощников, большей частью представителей, как и сам Яхонтов, «старого мира», а также его учеников и знакомых, которые прежде других становились проводниками основных принципов архивного строительства в уездах.