XVI ЕЖЕГОДНАЯ БОГОСЛОВСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ПРАВОСЛАВНОГО СВЯТО-ТИХОНОВСКОГО ГУМАНИТАРНОГО УНИВЕРСИТЕТА. ДВА АРХИВА. О СУДЬБЕ АРХИВОВ ПОМЕСТНОГО СОБОРА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ 1917-1918 гг. И МОСКОВСКОЙ ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ

| 09 Сентября 2009

Оба архива, о которых пойдет речь, были спасены в 1920-е гг. замечательным человеком и ученым - доктором церковной истории Степаном Григорьевичем Рункевичем (1867-1924). Надо отметить, что С.Г. Рункевичу принадлежит заслуга спасения в 1920-е гг. целого комплекса архивов Высшего церковного управления, находившихся в то время под угрозой гибели, но мы остановимся только на двух архивах, хранящихся ныне в Москве.

Как известно, деятельность Поместного Церковного Собора 1917-1918 гг. совпала с политическими событиями, происходившими тогда в России. Функционируя в тяжелейших условиях гражданской войны и начавшихся гонений на Православную Церковь, Собор так и не смог завершить своей работы, будучи закрыт большевистской властью в принудительном порядке. Последнее его заседание состоялось 20 сентября 1918 г.

Прекратив работу, Собор оставил после себя огромное количество документов самого разнообразного характера, составивших объемный соборный архив. Этот архив в первое послесоборное время был «в порядке сформирован» секретарем Собора В.П. Шейным, имел опись и хранился в большом шкафу одной из комнат первого этажа Епархиального дома по Лихову переулку (дом 6), где проходили заседания Собора.

Однако после роспуска Собора Епархиальный дом был изъят из ведения Церкви, а находившееся в нем имущество реквизировано хозяйственным отделом Моссовета и предоставлено в распоряжение Московского народного политехникума. Лишь небольшая часть помещений была оставлена Высшему церковному управлению, где происходили заседания Высшего Церковного Совета, размещалась канцелярия, здесь же хранились архивы Высшего церковного управления.

Наблюдение за соборным архивом в то время было поручено митрополиту Арсению (Стадницкому) и протоиерею В.Н. Самуилову. Комната, где стоял шкаф с соборным архивом, располагалась между большой комнатой, в которой некогда работала Соборная канцелярия, и двойной комнатой, где работали отделы Собора. С сокращением штата канцелярий Высшего церковного управления архив Собора оказался в пустующем помещении. Именно в это время начали замечать случаи вскрытия дверей шкафа, хотя никакой порчи дел не отмечалось.
В то время С.Г. Рункевич занимал должность помощника управляющего канцелярией Священного Синода, а жил и работал в одной из комнат в том же бывшем Епархиальном доме. В этот период практически на его единоличном попечении оказываются архивы Высшего церковного управления.

По свидетельству С.Г. Рункевича, уже «конец 1919 г. стал выявлять признаки, угрожающие сохранности архивов». События внутри страны и усиливающиеся гонения на Церковь делали очевидным тот факт, что архивам Высшего церковного управления грозит «неминуемая гибель». Он понимал, что сохранить архивы в таких условиях можно было, только передав их под опеку государства, а именно - в Единый государственный архивный фонд (ЕГАФ).

В начале 1920 г. С.Г. Рункевич предпринял поездку в Петроград, где имел объяснение с начальником Комиссии по описанию дел и документов 2-го отделения IV секции ЕГАФ в Петрограде (бывшей Комиссии по разбору и описанию документов и дел Архива Святейшего Синода) К.Я. Здравомысловым о судьбе архивов Высшего церковного управления.

Уже летом 1920 г. «ввиду выявления признаков, угрожающих сохранности Соборного Архива» С.Г. Рункевич экстренно поставил вопрос о передаче его под охрану Единого государственного архивного фонда. Поместить Соборный архив предполагалось в забронированном архивной охраной здании Печатного Двора, находившегося на территории бывшей Московской синодальной типографии по Никольской улице. По докладу С.Г. Рункевича Главархив согласился принять Соборный архив под свою охрану.

6 сентября 1920 г. С.Г. Рункевич направил Святейшему патриарху Тихону докладную записку, в которой писал: «Архив Всероссийского Церковного Собора в настоящее время в таком положении, которое совершенно не обеспечивает его сохранности и в будущем не обещает улучшения. Среди лиц, научно заинтересованных в сохранении Архива, возникла мысль о необходимости помещения его в условия, обеспечивающие его целость. Высказаны были предложения о помещении Соборного Архива: а) в Петербурге при Синодальном Архиве, б) в Патриаршей Библиотеке в Кремле, в) в Библиотеке Религиозно-Исторического Отделения Исторического Музея в Епархиальном Доме по Лихову переулку и г) в здании Печатного Двора, что во дворе Синодальной Типографии в Москве. Наиболее целесообразным признаю последнее предложение. Здание находится под охраной Государства, в качестве музейного памятника, и не подвержено опасности занятия посторонним учреждением; достаточно просторно и светло; наполнено церковными книгами и рукописями и старопечатными книгами, и, наконец, обеспечено компетентным штатом хранителей.

Главное Управление Архивным Делом выражает согласие на принятие Архива Всероссийского Собора в состав Единого Государственного Архивного Фонда с помещением на Печатный Двор. В случае,  если не будет разыскана опись Соборного Архива, возможна передача его ныне же без описи, с составлением таковой (вновь) уже по переводе Архива в предназначенное ему помещение».

Высшее церковное управление согласилось на передачу Соборного архива, возложив при этом на С.Г. Рункевича ввиду «нерозыскания описи Соборного Архива» «попечение о составлении передаточной описи и представлении одного экземпляра ее, по передаче Архива, в Высшее Церковное Управление».

22 сентября 1920 г. С.Г. Рункевич совместно с В.Н. Самуиловым перевез Соборный Архив на Печатный Двор. К сожалению, во время перевозки неожиданно начался сильный дождь, и дела частично промокли. Архив сложили в шкафу по мере выгрузки связок. Однако и сам шкаф не был приспособлен для «правильного размещения дел (не были раздвинуты полки в шкафу и не убрана многолетняя пыль, лежащая густым слоем)». Ввиду отсутствия описи, дела были переданы в Единый государственный архивный фонд счетом, по списку, всего 88 связок, заключающих в себе 461 дело, 133 тома, 18 тетрадей, 18 книг, 7 конвертов, 1 доклад, 1 папку и 5 печатей.

В это время на руках у С.Г. Рункевича находился еще один архив, а именно архив Московской духовной семинарии, попавший к нему после реквизиции семинарского здания. Когда в 1918 г. здание Московской духовной семинарии было занято под 3-й Дом Советов, семинарские архив и библиотека оставались на месте. Однако к какому-то празднику управление домом решило очистить зал, занимаемый библиотекой и старым семинарским архивом. Библиотека была разобрана, а архив оставался нетронутым. Было объявлено, что он не нужен и если его не уберут, то он будет сожжен. Узнав об этом, С.Г. Рункевич отправился к коменданту Дома, которому предоставил удостоверение, присланное К.Я. Здравомысловым, о том, что он состоит членом Союза российских архивных деятелей, в обязанности которого входит забота об охране всякого рода архивных фондов, где бы они ни находились. Комендант с охотой разрешил С.Г. Рункевичу забрать архив. Тотчас же при помощи одного из своих сотрудников по службе Н.В. Соловьева и «ребятишек» архив вручную был перевезен С.Г. Рункевичем из здания семинарии в Епархиальный дом и сложен в вестибюле. Состоял архив из тщательно переплетенных в большие книги дел, обозначенных номерами.

Некоторое время спустя, при дальнейшем занятии семинарских зданий, тем же комендантом был передан С.Г. Рункевичу новый архив семинарии, находившийся в канцелярии, которая размещалась в одном из флигелей. Этот архив также был перевезен С.Г. Рункевичем в Епархиальный дом.

Из вестибюля оба архива были перенесены в несгораемую комнату и уложены там. Однако новый архив вызвал некоторые хлопоты. Дело в том, что многие семинаристы стали приходить за своими документами, розыски которых были сопряжены с значительной затратой времени и труда. Поначалу Н.В. Соловьев охотно удовлетворял просьбы о розыске и выдаче документов, но вскоре эта работа стала его утомлять. Тогда С.Г. Рункевич обратился в Высшее церковное управление с просьбой взять семинарские архивы в ведение школьно-просветительного отдела ВЦУ. По его докладу Высшее церковное управление дало на это согласие, но при подписании постановления, уже после подписания патриархом и архиереями, два члена Высшего Церковного Совета, протоиереи А.Н. Станиславский и А.В. Санков-ский, заявили, что прием этих архивов доставит много беспокойства Высшему церковному управлению. Таким образом, семинарские архивы остались в распоряжении С.Г. Рункевича.

После этого С.Г. Рункевич пытался передать их в Епархиальный совет, но тот не мог принять их из-за отсутствия помещения. Тогда С.Г. Рункевич настоял, чтобы Епархиальный совет взял, по крайней мере, дела с документами последних пяти лет, что и было исполнено.

Остававшиеся в распоряжении С.Г. Рункевича дела семинарского архива он также намеревался передать в Единый государственный архивный фонд, что впоследствии и было сделано.
 
О своей работе в Москве, связанной с церковными архивами, С.Г. Рункевич написал четыре доклада в Комиссию по описанию документов и дел 2-го отделения IV секции ЕГАФ в Петербурге, членом которого числился как бывший член Комиссии по описанию синодального архива. Препровождая 19 января 1920 г. доклады в Петербург, он писал К.Я. Здравомыслову: «Ваше сообщение, что при оглашении моего старейшего имени в Комиссии некто спросил, жив ли он, навело меня на мысль сделать Комиссии сообщения о своей здешней работе, - думаю, не подлежащей осуждению. На первый раз посылаю вам 2 доклада, по предметам в хронологическом порядке. Я воспользовался для их написания сегодняшним днем, когда комендант всех домов Отдела Съездов Наркомпроса дал строгий приказ всем жильцам домов по Лихову 6 явиться к нему за получением пропусков в 1 час, для чего прибудет на Лихов. Ждали и не дождались. А я, подобно Архимеду, решил принять удар варвара среди занятий своим делом и, вместо домашних дел, занялся писанием докладов в Комиссию, каких и написал 3. Благодетельная рука одной дамы в благодарность за валенки преподнесла огромный пирог, по особым обстоятельствам был приготовлен и суп, - так что не пришлось вовсе выходить из дому, чем и объясняется столь крупная производительность дня.
Будьте здоровы и веселы. Пишите две строчки о получении докладов, ибо перспектива писать для домашнего употребления агентов нарсвязи не очень привлекательна.

Жму Вашу руку.

P.S. Всем привет.

С. Рункевич».

28 января он снова писал К.Я. Здравомыслову: «Многоуважаемый Константин Яковлевич. Посылаю Вам еще два доклада для Комиссии. Мое желание, чтобы Вы докладывали в заседании по одному докладу, дабы продлить о мне воспоминание, видимо угасающее. Крепко жму Вашу руку и желаю всех благ. Искренне уважающий Вас С. Рункевич».

При чтении докладов С.Г. Рункевича в Комиссии по описанию документов и дел 2-го отделения IV секции ЕГАФ были сделаны интересные дополнения. Когда речь шла об архиве Московской духовной семинарии, спасенном С.Г. Рункевичем, приглашенный в заседание Комиссии В.Н. Бенешевич заявил, что в том же 1918 г. «стараниями митрополита Арсения [Стадницкого] и А.И. Оранского сожжены в Москве архивы прот[оиерея] Щоанна] Восторгова, бумаги Грингмута и часть архива Союза Русского Народа, хранившиеся в подвалах Епархиального Дома в Москве по Лихову пер[еулку] д[ом] 6». Когда речь шла об архиве Всероссийского Церковного Собора и было отмечено, что архив значительно пострадал от хищений, тем же В.Н. Бенешевичем было сделано еще одно любопытное замечание. Как бывший помощник Секретаря Собора и близко стоявший к делу, он добавил, «что при закрытии Собора настроение многих членов Собора было настолько недоброжелательное по отношению ко всей деятельности Собора, что вполне естественным являлось желание поскорее забыть о Соборе и не оставить следов его деятельности. Отсюда - полнейшее невнимание и презрение к архиву Собора». В.Н. Бенешевич уведомил Комиссию, что совместными заботами его и В.П. Шеина была составлена опись Соборного архива, экземпляр которой хранится в Москве в принадлежащих ему, В.Н. Бенешевичу, бумагах.

Отношение Комиссии к докладам С.Г. Рункевича и постановление по ним было выражено в письме К.Я. Здравомыслова: «Заслушав в нескольких заседаниях Комиссии четыре присланных Вами и прочитанных делопроизводителем Комиссии доклада о находящихся в Москве архивах б[ывшего] духовного ведомства, Комиссия постановила выразить Вам глубокую благодарность за Ваши труды и заботы о спасении и охране ценных документов и дел ведомства, интересные сообщения Ваши принять к сведению, письменные доклады Ваши, по их важности, хранить при протоколах Комиссии и просить Вас не отказать в дополнительном извещении о том, составлена ли опись делам Соборного Архива, насколько пострадали архивные дела во время перевозки их во время сильного дождя и сохранилось ли полностью дело о гонениях на православную церковь, а равно не отказать собрать и сообщить сведения об архивах б[ывших] Московской Духовной Академии, Духовной Консистории и Синодальной Конторы».

После первого же слушания доклада С.Г. Рункевича Комиссия просила В.Н. Бенешевича при первой же возможности дать опись Соборного Архива, для снятия с нее копии. Однако по неизвестным причинам С.Г. Рункевич не получил копию описи.

Вот что сообщает в своей записке С.Г. Рункевич о состоянии архива на то время: «Для Архива Всероссийского Собора, перевезенного <...> на Печатный двор, необходимо ныне же, воспользовавшись летним временем, когда только и возможна работа на Печатном дворе, составить опись, какой он не имеет, будучи передан по описи инвентарной. Та работа, которую в настоящее время можно бы выполнить в 3-4 месяца, через десяток лет, с утратой воспоминаний и связей с материалом Архива, потребует для себя затраты гораздо большего времени и средств. Я приступил уже к этой работе и часть ее уже выполнил*. Этот Архив надлежит оставить в Москве навсегда и уложить его в соответствующем помещении».

Действительно остаток лета и осень 1921 г. С.Г. Рункевич трудился на Печатном Дворе, занимаясь разбором и приведением в порядок архива Собора. Само управление Главархива было заинтересовано, чтобы переданный в ЕГАФ Соборный архив был приведен в порядок участником Собора. С.Г. Рункевич оказался наилучшим исполнителем для этой цели, так как во время работы Собора он возглавлял его Редакционный отдел. Прекрасно осведомленный о соборном делопроизводстве, досконально знающий весь механизм работы Собора в его отделах, совещаниях и комиссиях, он отлично представлял себе логические связи между массами разрозненных, находящихся в беспорядке документов. Уже к концу осени он подготовил сохранную опись.
Помимо службы при Высшем церковном управлении С.Г. Рункевич с 1920 г. до предположительно середины 1922 г. состоял научным сотрудником Главархива. Закончив свои контакты с Главархивом и уладив еще некоторые дела, С.Г. Рункевич в конце 1922 г. или начале 1923 г. вернулся в Петроград.

О последних днях его жизни в Петрограде почти ничего не известно. Видимо, находился он там не в самых лучших условиях и, кажется, искал работу. Сохранилось письмо его младшего брата Николая к академику С.Ф. Платонову, из которого видно, что он хлопотал перед академиком о работе за себя и за брата. 12 марта (неясно, по старому или новому стилю) 1924 г. Степан Григорьевич Рункевич в возрасте пятидесяти семи лет скончался. Где он похоронен, неизвестно.