ДОКУМЕНТЫ ОБ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1812 ГОДА В ФОНДАХ ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСТОРИЧЕСКОГО АРХИВА МОСКВЫ

| 27 Июля 2009

Главным хранилищем источников по истории Отечественной войны 1812 года является, как известно, Российский государственный военно-исторический архив. Но, поскольку основные события этой войны разворачивались на территории московского региона, в фондах Центрального исторического архива Москвы (ЦИАМ) сохранился значительный комплекс документов по данной теме.
Эти материалы отложились, в первую очередь, в фондах административно-полицейских учреждений и нескольких учреждений, напрямую связанных с событиями 1812 года. В этих и других фондах архива содержатся сведения о формировании московского ополчения, о состоянии Москвы и губернии до и после нашествия неприятеля, о содержании французских военнопленных, о строительстве в разоренной столице, о награждении чинов московской военной силы, бывших в сражении, медалями и т.д.

Значительную ценность представляют автографы знаменитых полководцев и государственных деятелей той поры: императора Александра I, фельдмаршала М.И. Кутузова, князя П.И. Багратиона, Д.В. Давыдова, главнокомандующего Москвы графа Ф.В. Ростопчина, графа А.А. Закревского. Среди этой группы документов рапорты, донесения, письма, представления и т.п.
Большая группа документов архива содержит сведения о ходе набора в ополчение и формирования его частей, о количестве поступившего оружия, боеприпасов, провианта и их распределении, а также о награждении в 1817 г. серебряными медалями 267 офицеров, 4 рядовых лейб-гвардейцев и 62 крепостных людей по представлению начальника Московского ополчения графа И.И. Моркова. В архиве находится любопытное дело 1846 г., относящееся к тому, когда в московском губернском архиве старых дел были затребованы сведения о московском ополчении. Заведующий в то время архивом А.Гастев представил московскому генерал-губернатору копии хранящихся в архиве документов: указ императора Александра I об образовании Московской военной силы, описание обмундирования разных полков, входивших в состав этого формирования и т.д.

Интерес представляют материалы архива о деятельности московских учреждений в 1812 году. Как известно, их эвакуация проходила в ся:атые сроки. Граф Ф.В. Ростопчин до последних дней надеялся, что столица не разделит участи Смоленска. Несмотря на это, предусмотрительный губернатор еще в середине августа распорядился об эвакуации трех главнейших московских архивов - Коллегии иностранных дел, Вотчинного департамента и Государственного старых дел. В 20-х числах августа 1812 г. из города были вывезены сначала сокровища Оружейной палаты, а затем архивные материалы. Все остальные губернские и городские присутственные места работали до последних дней августа. Так, Московское губернское правление в своем заседании 27 августа рассмотрело 34 дела, 28-го - 19, а 29-го -25 дел. Продолжали функционировать и другие учреждения.

31 августа Ростопчин отдал распоряжение об эвакуации учреждений. Вместе с другим имуществом вывозилась денежная казна, но в казначейских кладовых остались медные монеты, принадлежавшие Ассигнационному банку, на сумму свыше 300 тысяч рублей, а также запасы гербовой бумаги стоимостью почти в 1,5 млн рублей. Из-за отсутствия времени и подвод не были эвакуированы документы губернского архива. Не были вывезены и уголовные дела, направленные Ростопчину судебной палатой для утверждения приговоров.

1 сентября в 12 часов дня московский обер-полицмейстер П.А. Ивашкин получил от Ф.В. Ростопчина приказание быть готовым выступить по первому требованию. На следующий день рано утром возле обер-полицмейстерского дома у Красных ворот собрались чины московской полиции и пожарные. Но, как выяснилось впоследствии, к месту сбора явились далеко не все. Накануне этих событий пожарная команда города согласно распоряжению Ростопчина, запретившего 31 августа продажу вина, была снаряжена на Винный двор и в питейную контору для уничтожения запасов вина. Это мероприятие привело к тому, что к моменту выступления из города некоторые пожарные были по словам Ивашкина «бесчувственно пьяны» и остались в Москве, другие же из-за обширности территории города не успели присоединиться к команде . В 5-м часу утра те, кто пришел к месту сбора, захватив пожарные трубы и огнегаси-тельные инструменты, а также запасное сукно для обмундирования нижних чинов выступили по тракту, ведущему во Владимир.

Целый комплекс документов архива повествует о состоянии города и деятельности московских учреждений после ухода непри¬ятеля. Уже 16 октября в столицу возвратился обер-полицмейстер Ивашкин, позже, в конце октября, - гражданский губернатор Н.В. Обрезков. К этому времени в город еще не вернулись городской голова А.А. Куманин и гласные Думы. В связи с необходимостью решения массы неотложных вопросов Обрезков предписал исполнять обязанности городского головы находящемуся в столице городовому старосте купцу Шелапутину. Постепенно, в течение ноября 1812 - января 1813 г. в столицу возвратились чиновники всех присутственных мест. Первой возобновила свою деятельность московская полиция, в обязанности которой входило как розыск лиц, перешедших на сторону французов, составление описи бесхозного имущества, так и ежедневная раздача пищи не имеющим пропитания жителям (согласно Высочайшему манифесту от 11 ноября).

Состояние Москвы было плачевным. Из 9000 домов в столице уцелело лишь 2600. От взрыва Арсенала пострадало здание губернского дома у Воскресенских ворот, в котором до пожара помещались многие учреждения. Для их размещения предлагалось отвести обывательские дома в разных частях Москвы: в Тверской части расположились приказ общественного призрения, надворный, совестный, уездный, земский суды, городовой магистрат; палата гражданского суда - в Арбатской части в доме купца Усачева; городская Дума вместе с домом градского общества - в Мясницкой части. Московской управе благочиния по распоряжению Ростопчина были отведены Никольские казармы, а 1-й департамент палаты уголовного суда отправили в г. Коломну. Разместившись на новом месте, присутственные места начали свою деятельность. 14 декабря объявила о своем открытии казенная палата, 17 декабря - губернское правление и управа благочиния. Очевидно, самой последней приступила к занятиям Комиссия, учрежденная для продажи казенного имущества, которая лишь 2 апреля 1813 г. сообщила главнокомандующему о возобновлении своей деятельности в доме казенной палаты.

Не менее тяжким было и состояние Московской губернии, особенно Можайского, Звенигородского, Верейского уездов. Когда спустя четыре года после этих событий в 1816 г. по распоряжению
губернатора были составлены типографские уездные карты с приложением ведомостей о селениях, сожженных неприятелем, картина оказалась довольно удручающей. Так, в Звенигородском уезде только 27 населенных пунктов были восстановлены полностью, 73 - частично, а деревня Щедрино, принадлежавшая поручику В.А. Лопухину, вообще не обустроена. В Можайском уезде положение было еще тяжелее. Полностью не было отстроено ничего, 158 сел и деревень возведены только частично, а 6 селений названы в документе «необитаемыми». Крестьяне из этих деревень были переведены в другие местности.

В ЦИАМ сохранилось значительное количество документов о французских пленных. Это и списки военнопленных, разместившихся в столице, и ведомости умерших от ран и болезней в Шереметевской, Голицынской больницах, Московском военном госпитале офицеров и рядовых наполеоновской армии (всего на январь 1813 г. скончалось 2801 человек), и рапорты о размещении их на квартирах, Московском тюремном замке и других местах. По распоряжению свыше на содержание военнопленных были установлены следующие денежные нормы: генералам - 3 руб. в сутки, полковникам и подполковникам - по 1 руб. 50 коп., майорам - по 1 руб., обер-офицерам -50 коп. в день. Таким образом, на содержание генерала Вандама было потрачено в октябре 1813 г. 93 руб., а на содержание 9 нижних чинов в течение 14 дней - 6 руб. 30 коп. В апреле 1813 г. врачам французской армии, находившимся в плену, было предложено поступить на русскую службу для определения в действующие полки или военные госпитали с назначением жалованья. В Москве изъявили свое согласие 7 пленных лекарей. А в феврале следующего 1814 г. по Высочайшему повелению пленным, являющимся подданными стран Рейнского союза, было разрешено вернуться на родину. Документы архива повествуют об отправке этой группы военнопленных из Москвы и через Москву.

Целый ряд документов архива посвящен деятельности Высочайше учрежденной следственной комиссии (так для краткости часто называли Высочайше учрежденную комиссию для исследования поведения и поступков некоторых московских жителей во время занятия столицы неприятелем). Это было связано с деятельностью французского муниципалитета в Москве, образование которого было провозглашено прокламацией интенданта Москвы Лессепса от 19 сентября 1812 г. Среди лиц, входивших в состав этого учреждения, были не только иностранцы, но и русские. Так, должность городского головы занимал московский купец 1 гильдии П.И. Находкин, товарищем городского головы являлся надворный советник А.Д. Бестужев-Рюмин, а среди шести его помощников двое также были русскими. В начале 1814 г. Сенат, рассмотрев представленные материалы дела, разделил всех обвиняемых на 5 групп (разрядов) в зависимости от степени вины. К наиболее строгому наказанию были приговорены 22 подсудимых, вошедших в состав 1 группы (большая часть ее - 17 человек - состояла из иностранцев). 10 человек ино¬странцев-чиновников были высланы за границу, иностранцы, приняв¬шие русское подданство, приговорены к ссылке в Сибирь на поселение, чиновникам было запрещено вступать на службу, а одного купца приговорили к наказанию плетьми и отдаче в рабочие. Во вторую группу вошли 37 человек, которые хотя «приняли на себя от неприятеля должности, но в том что добровольно, а не из-за неприятельских угроз не изобличены». Среди них был и бывший городской голова Находкин. По ним приговор был таков: «оставить от суда и следствия свободными». Остальные были признаны невиновными. А последовавший 30 августа 1814 г. Высочайший манифест и вовсе простил всех обвиняемых.

И еще несколько слов о документах архива, рассказывающих об увековечении памяти об Отечественной войне 1812 г. и ее участниках. Это и сооружение Главного монумента на Бородинском поле, и установка памятника воинским формированиям на поле сражения накануне 100-летия войны, и создание Спасо-Бородинского монастыря. Эти памятники хорошо известны. Но в архиве имеются материалы о проекте 1865 г. памятника-часовни на Красной площади, где предполагалось, что монахи Лужецкого монастыря совершали бы панихиду об убиенных на Бородинском поле. Автором проекта был тайный советник С.А. Маслов. Однако, его предложение не нашло поддержки ни у светских, ни у духовных властей и не было осуществлено.
Таков краткий обзор документов архива, посвященных одной из самых славных страниц в истории России - Отечественной войне 1812 г.