ФОНД МОСКОВСКОГО ОБЛАСТНОГО БЮРО БОЛЬШЕВИКОВ В РОССИЙСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ АРХИВЕ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ. ОБЗОР ДОКУМЕНТОВ ЗА 1918 г.

Автор: Ю.В. АКСЮТИН | 03 Января 2011

Занимаясь в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), исследователь первым делом спешит познакомиться с материалами Центрального комитета КПСС (фонд 17). И это справедливо. И все же, если вас интересует период становления советской власти и начала гражданской войны, немало интересного можно обнаружить в фонде 60 – Московского областного бюро РСДРП (б)-РКП (б), существовавшего в 1917–1919 гг. и объединявшего деятельность большевистских организаций в более чем десятке губерний центральной России. Содержащиеся в нем документы (протоколы, переписка и т.п.) позволяют расширить представления историков о том, в какой обстановке действовали большевики, находясь на пути к власти, а потом уже и у ее кормила, как они ее применяли, приступая к своим преобразованиям и развязыванию Гражданской войны, какое сопротивление встречали и как его преодолевали, как решали свои собственные внутрипартийные проблемы (выборы и смена руководства, отношения между центром и местами, привилегии самого разного рода, проявления бытового разложения и коррупции).

Вообще-то об этом большевистском органе не так уж и много известно. И не только в силу краткосрочности его существования, сколько потому, что возглавлялся он людьми довольно яркими, не всегда и во всем соглашавшимися с Лениным (взять хотя бы Брестский мир). Их немалые амбиции, стремление выйти за рамки простых исполнителей его воли порою рассматривались им как нарушение принципа демократического централизма, как он ему представлялся. И хотя Советская Россия в соответствии со своей конституцией провозглашалась федерацией, в партии федерализм отнюдь не поощрялся. Так что существование таких областных объединений, как Московская (другое ее название Центрально-Промышленная область) или Уральская не могло быть долгим. Но именно коллизии, если не сказать сильнее, имевшие место в отношениях между ЦК и МОБ, сделали последнее неудобным объектом исследований. Вот, наверное, почему оно и было обойдено должным вниманием. Причем длительное время. Многие темы, связанные с его деятельностью считались недиссертабельными. А если находились такие любопытные, то дела МОБ в читальный зал им выдавались, но выписки из этих дел подвергались жесткой цензуре.

Личный состав этого органа и его позицию в важнейших политических и внутрипартийных вопросам можно проследить по протоколам его заседаний как в полном (широком), так и узком составе. Так, 17 декабря 1917 г. членами узкого состава МОБ избраны Ломов, Максимовский, Манцев, Кизельштейн, Гинзбург и Янышев. Правда, уже 20 декабря последнего решено было послать в Калугу для ликвидации развала как в партийной так и советской работе.

24 февраля 1918 г. обсуждался вопрос об отношении к ЦК. Согласно протокольной записи, «Стуков докладывает о деятельности ЦК в последнее время и предлагает обсудить с принципиальной стороны вопрос о расхождениях в руководящих центрах и о намечающемся расколе». Затем в моих записях следует большая лакуна, вызванная тем, что в них вырезана пара страниц, отражающих существо доклада и прений. И можно только догадываться, какая там была нелицеприятная критика Ленина. Остались только резолюции: 1) «Московское областное бюро РСДРП большевиков высказывает недоверие ЦК ввиду его политической линии и состава и будет при первой возможности настаивать на перевыборах его. При этом Московское областное бюро заявляет, что оно не считает себя обязанным подчиняться во что бы то ни стало постановлениям ЦК в связи с проведением в жизнь условий мира, заключенного с Германией». 2) О созыве областной конференции или расширенного пленума МОБ. Как известно, подобную же резко отрицательную позицию в отношении Брестского мира занимала группа «левых коммунистов» во главе с Н.И. Бухариным. Она издавала журнал «Коммунист». 29 марта МОБ РКП (б) постановило дать свою подпись в качестве издателя этого еженедельника, «как выражающего политическую линию обл. бюро».

Пользуясь своей ролью регионального руководящего органа, МОБ порою пыталось брать на себя разрешение конфликтов личного характера между представителями верховной и местной власти. Например, 10 апреля оно рассматривало заявление члена Ржевской организации РКП (б) Тимофеева «о действиях председателя ЦИК т. Свердлова» и постановило поручить своему секретарю Манцеву «выяснить обстоятельства дела, опросить тт. Викмана и Свердлова».

Утверждая 10 мая порядок дня и докладчиков предстоящей областной конференции, МОБ решило поручить сделать общий доклад по текущему моменту, в противовес Ленину, Бухарину, а доклад по финансово-экономической политике Оболенскому.

Из протокола № 1 МОБ нового состава от 19 мая можно узнать, что его председателем 3 голосами против 2 избран сторонник ленинской линии Серебряков. Правда, временно, до утверждения пленумом. Ему и Муранову поручено подыскать постоянного секретаря, а пока временно эти обязанности возложены на Христева.

Среди рассмотренных в тот же день текущих дел стоит обратить внимание на доклад Гинцбурга о Калуге. Решено вызвать Витолина, Айсеналиева и Фомина «для объяснения, указав вместе с тем городскому комитету на совершенно недопустимые действия с арестами тов[арищей] и о несвоевременном осведомлении бюро».

24 мая рассматривается заявление Сергушева о положении в Нижегородской организации РКП (б). Решено «просить т. Семашко выяснить в Нижнем Новгороде конфликт в партийной организации, а также расследовать дело т. Акимова». Тогда же решено снять подпись бюро с журнала «Коммунист».

В протоколе № 5 от 2 июня опять встречается обсуждение калужских дел - заявление 17 человек о выходе из Калужской организации. Христеву поручено это дело расследовать.

На следующем заседании (протокол № 6 не датирован) заслушан его доклад о поездке в Калугу, Брянск, Орел и Курск. Решено: «1) Оставить т. Витолина в Калуге, поставив его исключительно на партийную работу; т. Скорбача освободить от поста председателя и сообщить губернскому комитету о том, чтобы Скорбачу без ведома областного бюро не поручали ответственной работы. 2) Т. Фокина перевести из Брянска в Орел, а Флоровского из Орла в Брянск. 3) Предложить Курскому губернскому комитету назначить на пост председателя губисполкома коммуниста». Рассмотрен также вопрос о дальнейшем существовании бюро. В ЦК продолжали считать его лишней инстанцией. Но МОБ решил остаться «в качестве областного партийного органа», отдав, правда, в секретариат ЦК свой секретариат (в качестве отдела).

14 июля рассмотрено и удовлетворено заявление Грузмана об его уходе из бюро. Перераспределена работа между членами: Соболевский остается работать во ВЦИКе и Наркомпросе, а в МОБе «по мере возможности»; Муранов будет постоянно работать в области; Черняк – постоянно в МОБе; Христев – секретарем; «о Серебрякове вопрос остается открытым», к тому же он уходит в 10-дневный отпуск. Среди текущих дел снова всплывают вроде бы уже рассмотренные: подтвердить перевод Фокина из Брянска в Орел; предложить Калужскому городскому комитету «не вмешиваться в дела губернского комитета».

Те же вопросы из разряда текущих – Фокин и Калуга – обсуждались и 3 августа: послать телеграмму Фокину с предписанием исполнить предыдущее постановление и переехать в Орел обязательно; предложить Витолину «заняться работой в партии» ввиду недостатка там работников. Это упорное нежелание наглядно свидетельствовало о более высоком статусе в то время советских ответственных работников по сравнению с партийными. Горкому снова предписано «не вмешиваться в дела губком[а]».

И, наконец, 28 августа решено делегировать Янышева в Калугу, «чтобы выяснить, насколько необходим тов. Витолин для работы в губ. исполкоме», и в Брянск «для образования партийной следственной комиссии в связи с арестом Кузнецова, Медведева и Шеханова, известив при этом Фокина о полном к нему доверии и прося ЦК сообщить в ВЧК о том, «чтобы чрезвычайные комиссии при арестах коммунистов действовали в полном контакте с партийными комитетами».

Перетряска партийно-советских кадров, начавшаяся уже широко применяться Свердловым, теперь берется на вооружение и в областном бюро Центрального Промышленного района, как теперь именует себя МОБ.

11 сентября из Ярославля отзываются Бабич, Корольков, Рязанова и Пожаров. «Оставить в качестве ответствен[ных] тов. Раевского, Бушуева и Деньгина. О товарище Рабее вопрос оставить открытым». Причины отзыва этих активных участников подавления мятежа не называются. Может быть это отголоски склок, имевших место перед мятежом, о чем у нас еще будет повод говорить. А может и новые склоки.

На 5-й областной конференции партийных организаций Центрально-Промышленного района, состоявшейся 9–16 сентября 1918 г. МОБ был переизбран. И протокол первого же его заседания в новом составе от 19 сентября довольно своеобразен: первый пункт – избрание секретаря (а не председателя). Им стал Максимовский. Второй пункт – избрание президиума. Туда вошли Артем, Максимовский и Миллер. Четвертый – постановление об отношениях с ЦК: «Признать необходимым полную взаимную осведомленность обоих комитетов и объединение работы их секретариатов». А далее следует уже традиционная разборка конфликтов на местах. По докладу Янышева о поездке в Брянск принимается резолюция: «Просить ЦК принять меры к отстранению тов. Визнера от занимаемой им должности при Всероссийской чрезвычайной комиссии и учреждению над ним партийного суда по обвинению в оклеветании лучших работников партийных Брянского комитета РКП и в неправильном аресте их без ведома партийных центров».

В другом деле этого фонда имеется документ, в котором указывается, что областной комитет сконструировал президиум - Миллер, Артем и Максимовский (секретарь) - 20 сентября, но что уже 8 октября вместо Артема, отозванного в ЦК КП (б) Украины, был избран Юдовский, а 11 ноября тот заменен Островской.

В протоколе МОБ от 8 октября 1918 г. вопрос о президиуме действительно есть. Но там ничего не говорится об Артеме, а только указывается: «Временно для решения текущих дел совместно с членом президиума тов. Максимовским назначить тов. Юровского».

В протоколе расширенного заседания президиума МОБ от 18 октября, почему-то названного «временным», Муранов докладывает о только что прошедшей Рязанской губернской партийной конференции, и его тут же решено делегировать на Рязанский губернский съезд советов. Затем Рабей докладывает о Козловском уездном съезде комбедов, а Зеленченко – о своей работе в Брянском уезде. В связи с последним докладом решено «отменить прежнее решение бюро о переводе тов. Фокина из Брянска в Орел, а тов. Волина (Фрадкина) из Орла в Брянск, оставив обоих на прежней работе». Рассмотрено также положение в Воронежской губернской организации, куда решено командировать Христева и еще одного члена МОБ (Миллера или Юдовского). Кроме того, Янышев командирован на Ярославскую уездную партийную конференцию, «поручив ему же организационную работу в губернии».

Командировки Муранова в Рязанскую губернию, а Христева в Воронежскую подтверждены на заседании МОБ 11 ноября. Тогда же заслушан доклад Ленцмана о ревизии Орловской губернской организации и решено: «Лишить т. Кузьмина права занимать ответственные партийные и советские должности. Перевести т. Фроловского из Орла в распоряжение Владимирского губернского комитета». О конфликте во Владимире между губернским и уездным комитетами доложила Островская. Ей же поручено закончить там работу по организации губернского центра, а ВЦИК просить через ЦК послать туда с ревизией Кедрова. Сама же Островская введена в президиум МОБ. И, наконец, признано необходимым ликвидировать Московский областной исполнительный комитет. Наверно, как ненужное промежуточное звено между ВЦИКом и губернскими властями. И не таковым ли оказалось и МОБ между ЦК и местными партийными организациями?

15 ноября сделан еще один шаг в этом направлении: решено «переехать в помещение секретариата ЦК немедленно». Помимо этого заслушаны объяснения вызванного из Брянска Витолина относительно исключения его из партии в 1914 г. Ему предложено обратиться в ЦК социал-демократии Латвии с изложением своих объяснений по этому делу, а самого его «считать вне партии впредь до решения партийного суда».

30 ноября рассмотрены еще 3 конфликта на местах. В результате решено: 1) Отозвать из Владимира Токарева и Гришина, предложив им «в 4-х дневный срок сдать дела и явиться в распоряжение областного комитета». 2) Отозвать в Москву из Кинешмы Норицына, конфликтующего с Иваново-Вознесенским губкомом. 3) Командировать Ломова в Ярославль для ликвидации конфликта между губкомом и комфракцией губисполкома.

9 декабря рассматривается конфликт между Ярославскими губкомом и губисполкомом. Решено перевести в Ярославль на постоянную работу Александрова из Твери, а Президиум ВЦИКа просить командировать Рабея на Ярославский губернский съезд советов. По докладу Христева о положении в Воронежской губернии постановлено «командировать своего представителя на Воронежскую губернскую конференцию 25-го с/м для проведения перевыборов губернского комитета». Заслушаны также объяснения Миллера по заявлению Лебского, в связи с чем решено: «1) Поручить расследование обстоятельств, указанных в заявлении Лебского, тов. Рыкову. 2) Принять заявлении тов. Миллера о его временном выходе из состава областного комитета».

10 декабря положение во Владимирской губернской партийной организации становится снова предметом обсуждения в МОБ. Постановили перевести Ковнатор из Кинешмы в распоряжение губкома.

В связи с временным самоотстранением Миллера и переводом Максимовского в НКВД возникла необходимость пополнить состав президиума МОБ. И 16 декабря Островской поручен секретариат, а вторым членом МОБ избран Муранов.

Более подробные сведения о деятельности местных организаций РКП (б) содержатся в переписке с ними.

18 июня 1918 г. в МОБ поступает паническая телеграмма из Калуги: «Губернский съезд советов 22-го. Положение шаткое. Пришлите ораторов. Витолин». В тот же день последовал ответ: «На съезд [к] вам никто не будет послан. У вас достаточно сил, чтобы самим провести съезд. Сообщите, какие у вас взаимоотношения с городским комитетом».

Еще большее беспокойство вызывает то, как идет подготовка съезда советов в Ярославской губернии, где к разногласиям с левыми эсерами добавились склоки между коммунистами, возглавляющими городской совет и губисполком.

28 июня член коллегии НКВД Правдин пересылает в МОБ телеграмму от председателя комфракции Ярославского исполкома Сырнева: «Товарищ председателя губисполкома убедительно просит вас прибыть [на] Ярославский губернский съезд советов 1 июля. Положение создалось невыносимое. Фактически введена личная диктатура. Фракция коммунистов поставлена [в] безвыходное положение. Некоторым членам фракции угрожает опасность лишения свободы». 29 июня в МОБ выписан мандат на имя Б.В. Зелиниченко. Но он 1 июля возвращает этот мандат и командировочные, ссылаясь на то, что за поздним временем не смог получить дополнительного мандата от НКВД, да и к тому же чувствует себя больным и нуждается в 5–6-дневном отпуске.

2 июля в ЦК РКП (б) поступила телеграмма от левоэсеровской фракции Ярославского губернского съезда советов: «Фракция большевиков съезда раскололась. Съезд не открыт. Мы глубоко протестуем. Будем открывать съезд самостоятельно».

3 июля Свердлову подана телеграмма от товарища председателя Ярославского губисполкома Воронина. В ней сообщались такие подробности событий, связанных со съездом и происшедшем на нем расколом. Представительство на съезде было предоставлено только уездам, но левые эсеры посылали на места телеграммы с приглашением и делегатов от волостей. «Организационный комитет губисполкома признал 133 человека с решающим голосом, из них 105 коммунистов и 28 левых эсеров; остальные остались по заключению комиссии с совещательным голосом с большинством беспартийных». Но далее случилось следующее: «Городской комитет РКП (б), который по имеющимся данным должен подлежать суду, провокационно удалил из фракции съезда фракцию губисполкома». В свою очередь, «фракция левых социалистов-революционеров откололась и открыла свой съезд. Благодаря тактике городского комитета и представителей центра Нахимсона и Пожарского, коммунисты от уездов отходят [к] левым социалистам-революционерам. Заседают фактически два съезда, которые считают себя полномочными. В городе тревожно. Нефтепромышленники вторично обсуждают продовольственный вопрос. Результаты митинга неизвестны. Дайте директиву, как поступить дальше».

В тот же день во ВЦИКе получена другая телеграмма: «Ярославский губернский съезд советов крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов извещает о том, что он открылся 2 июля и приступил к деловой работе. На съезде находятся 115 делегатов Небольшая группа [делегатов] съезда не находится с нами и создает атмосферу ненормальной работы Председатель съезда Богачев, секретарь Соколов».

До восстания, на 16 дней покончившего с советской властью в Ярославле, оставалось всего три дня. Но и после его подавления склоки там продолжались, о чем свидетельствует телеграмма, отправленная МОБ Ярославскому ВРК 9 августа: «Заставьте ярославских товарищей прекратить личные дрязги и всех без исключения членов партии поставьте на работу».

8 июля Костромская ЧК сообщает в МОБ, что арестованный ею по подозрению в контрреволюционной деятельности председатель Тейковского волостного совета Е.П. Анисимов освобожден 3 июля из тюрьмы на поруки местных коммунистов и исполкома. А вслед за этим председатель Тейковского комитета РКП (б) И. Коротков сообщает, что 13 июля общее собрание Тейковской организации РКП (б) постановило принять меры к скорейшему разрешению дела Анисимова и что он в настоящее время отправился на борьбу с белогвардейцами в Ярославль.

Вопросы взаимоотношений большевиков с другими социалистическими партиями нашли свое отражение в других материалах фонда. Вот, например, что говорится в докладе об обследовании партийной работы в Орловской губернии, датированном нами концом июня.

Губисполком состоит из 15 большевиков и 10 левых эсеров. Орловский городской совет: 350 депутатов, из них 38 большевиков и 3 им сочувствующих, 10 левых эсеров, 13 польских социалистов, 23 меньшевика и 10 эсеров, остальные – беспартийные. «Городской совет фактически не работает. Предположено реорганизовать его. Правые партии и беспартийные (т.е. большинство – Ю.А.) из совета исключено». Брянский городской совет: большинство за большевиками, но исполком «совершенно бездействует». И не мудрено: по спискам числится 199 членов партии, а взносы платят только 20. Имеются «левые» коммунисты, а среди «правых» - такие, кто стоит за Учредительное Собрание (например, Карпешин). Избранное 2 июня Брянское уездное бюро РКП (б) объединяет 17 организаций, уездный исполком возглавляет Фокин. В уезде находится крупнейшее промышленное предприятие губернии – Брянский завод в Бежице, но его остановка привела к развалу организации РКП (б): после регистрации число ее членов сократилось с 535 до 98 (председатель комитета Шоханов). Сократились и организации других партий: РСДРП с 2 000 до 200, ПСР с 5 000 до 500, ПЛСР(и) до 50. «На митингах большевикам не дают говорить. В общезаводском комитете большевиков нет. В совет входят 23 большевика, 6 левых эсеров и 180 меньшевиков и правых эсеров. В исполнит[тельном] комитете было 4 большевика, которые ушли 3 месяца тому назад».

29 июня Бежецкий комитет РКП (б) телеграфировал в МОБ: «29/6 1918 Брянский завод объявил однодневную забастовку протеста против ареста уполномоченных фабрик и заводов».

Весь июль МОБ шлет в Брянск письма и телеграммы с требованием выезда Фокина в Орел на губернскую работу, а в ответ шли просьбы отменить соответствующее постановление.

30 августа МОБ РКП (б) извещал ЦК о недопустимости действий члена ЧК Визнера, который без ведома горкома и укома арестовал в Брянске ряд членов партии по обвинению в злоупотреблении по службе и телеграфировал в ВЧК, что в этих злоупотреблениях замешан и председатель комитета и совдепа Фокин, о чем стало известно в городе.

Наконец, 2 сентября представитель МОБ Зеличенко телеграфировал из Брянска: «После выступления анархистов образован ревком. Состав: Вильнер, Фокин, я и 2 представителя ЦКа».

Некоторые итоги борьбы большевиков против их политических противников и за укрепление собственных рядов можно подвести, знакомясь с докладами с мест на 5-й конференции РКП (б) Центрально-Промышленного района, состоявшейся 9–16 сентября 1918 г.

Владимирский губком: «Не происходило никаких столкновений между комитетом и советскими фракциями». Иное дело – отношения между губернским и уездными исполкомами. «Отношение рабочих к советской власти хорошее».

Находящийся у него в подчинении Александровский уком: «Продовольственное дело крайне тяжелое. В городе ни пылинки муки. Рабочие фабрик давно не получали от совета хлеба и, потому что фабрики некоторые стоят, наводняют деревни, покупая и хлеб, и все, что можно, и прося милостыню». И нет ничего удивительного в том, что они в поисках спасения от голода «на призыв к формированию продовольственных отрядов относятся очень хорошо, и 11 сентября с фабрики Баранова в Карабанове отправился первый отряд в 167 чел., в котором 25 коммунистов; другие фабрики на днях отправляют тоже небольшие отряды; но рабочие, у кого есть связь с деревней и землей, в них, кажется, не вступают». По этой же, наверное, причине, нет проблем с отправкой отрядов красноармейцев против чехословаков: «Первый отряд отправлен 4-го августа в 165 человек, в котором 17 коммунистов только из Александровской городской организации… Второй отряд отправлен 20-го августа в 65 человек и 3 коммуниста… Третий отряд в 63 ч. унтерофицеров».

Красный террор позволил большевикам справиться с недовольством населения.

11 октября председатель Тульского губкома РКП (б) Гр. Каминский спешит рапортовать в МОБ, «Правду» и «Известия ВЦИК» о том, что вчера на Тульском оружейном заводе, где еще совсем недавно большевиков просто слушать не желали, удалось провести многотысячное собрание рабочих и служащих, на котором «единодушно постановлено: поддерживать центральную и местную советскую власть [и ее] продовольственную политику, принять участие [в] октябрьских торжествах, переименовать завод, снести памятник Петру», а в совет постановлено выбирать «стойких защитников советской власти».

Из переписки с местами можно выявить и определенные сведения об отдельных большевистских руководителях. Вот, например, приложенная к докладу о деятельности Тульского губкома РКП (б) от 13 ноября анкета, заполненная на членов президиума: 1) Каминский – 22 года, студент, в партии с 1910 года, председатель губернского партийного комитета и председатель губисполкома; 2) Немцов – 29 лет, кооператор, член партии с 1897 года, товарищ председателя губкома и губисполкома; 3) Кауль – 31 год, педагог, член партии с 1917 года.

Но правящей партии приходилось иметь дело не только с политической оппозицией, но и с внутренними неурядицами.

Немало времени у работников МОБ отнимает улаживание так называемого «кинешемского конфликта». Начался он с ареста сотрудниками ВЧК ряда тамошних руководящих лиц: председателя исполкома Цветкова – за расхищение народного хозяйства, превышение власти и дезертирство накануне контрреволюционного восстания в городе; его брата Н. Цветкова, уездного комиссара продовольствия – за превышение власти и неподчинение высшим органам советской власти; бывшего председателя местного совнархоза И. Тулина; бывшего товарища председателя местного совдепа А. Маркина – по подозрении в хищении денег у Гр. Цветкова и шантаже. А газета «Беднота» 1 октября опубликовала корреспонденцию об этом, озаглавив ее «Аресты воров». Затем, по предложению уполномоченного ЦК РКП (б) Окулова, расследовавшего причины этого ареста кинешемских партийно-советских руководителей, Иваново-Вознесенская ЧК 5 октября 1918 г. освободила 9 человек (Н. Цветков, Котов, Беляев, Чаев, Братков, Морозов, Тулин, Ершов, Моркин), оставив под стражей Гр. Гр. Цветкова, Зельдина и Сперанскую. На экстренном заседании исполкома Кинешемского уездного совдепа постановлено было взять и их на поруки. 6 октября председатель УИКа С. Кордюков выехал в Иваново-Вознесенск (в ЧК) с просьбой освободить эту троицу, но ему было отказано председателем ЧК Наумовым. 8 октября Кинешемский райком РКП (б) признал правильным решение УИКа и постановил настаивать перед ЦК об освобождении Гр. Цветкова и с протестом против заметки в «Бедноте» (1.10.18 № 152).

13 декабря МОБ сообщает Иваново-Вознесенскому окружкому, что отзывает из Кинешмы Р. Ковнатор для работы во Владимире, а Ладоху и Норицына предлагает забрать в губернский центр, находя указанное перемещение необходимым «в связи с кинешемским конфликтом». 17 декабря в ЦК получено письмо председателя окружкома и губисполкома Фомина по делу кинешемцев: «Цветков и его компания наказаны быть должны Мы здесь не младенцы и не злодеи, но все же положительно стоим за уничтожение царьков вроде Цветкова».

Чрезмерные амбиции местных большевистских руководителей приходилось ограничивать то тут, то там. Вот, например, письмо в уездный Зубцов Тверской губернии: «Ваш комитет должен именоваться не центральным комитетом г. Зубцова, а Зубцовским комитетом РКП (б)». Правда, порою доставалось и самому МОБу за то же. Так, Ржевская организация РКП (б), обсудив на своем общем собрании 22 сентября доклад делегата на областной партийной конференции, единогласно приняла резолюцию протеста против принятого там постановления о независимости областного комитета от ЦК.

Реакция вполне понятная: коммунисты на местах все меньше ощущали нужду в дальнейшем существовании такого промежуточного звена, каким являлось Московское областное бюро РКП(б).

Аннотация

В статье содержится обзор документов Московского областного бюро РСДРП (б)-РКП (б) в Российском государственном архиве социально-политической истории, освещающих проблемы начальной истории советской власти, не получивших достаточного освещения в исследованиях отечественных историков. Автор вводит в научный оборот и анализирует документы, касающиеся деятельности одного из крупнейших региональных объединений большевистской партии, затрагивая при этом такие ее аспекты, как отношение к Брестскому миру, взаимоотношения с другими политическими партиями и населением, проявления личных амбиций, выстраивание партийно-советской вертикали власти.

Ключевые слова.

Центр и регионы, федерализм и цетрализм, Брестский мир, голод, подавление внешней (меньшевики, эсеры, анархисты) и внутренней (левые коммунисты) оппозиции, забастовки, взаимоотношения губернских и городских центров власти, партийные комитеты и комфракции в советах.

Аксютин Юрий Васильевич – профессор Московского государственного областного университета, доктор исторических наук.

Тел. 688-71-95; +7- 903- 132- 8244

Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript