НОВОЕ О РУССКОМ ЗАГРАНИЧНОМ ИСТОРИЧЕСКОМ АРХИВЕ: СОБЫТИЯ И ЛЮДИ (2)

Автор: Т.И. ХОРХОРДИНА | 10 Сентября 2009

В советской32 и чешской33 историографии личность и государственная деятельность руководителя «Русской акции» президента Томаша Гаррика Масарика оценивалась крайне негативно. В последнее десятилетие делаются попытки дать объективную оценку его отношения к русской эмиграции, роли в «Русской акции» и создании на ее основе Русского заграничного исторического архива (РЗИА). На основе изученных опубликованных и архивных материалов мы попытались воссоздать исторический портрет-биографию Масарика в контексте интересующей нас темы.
Масарик Томаш Гаррик (1850-1937), основатель чехословацкого государства, президент Чехословакии (1918-1935).

Во 2-м издании БСЭ он назван «чешским реакционным политическим деятелем». И далее: «В 1882-1914 гг. - профессор философии Пражского университета. Был одним из основателей и идеологом либерально-буржуазной Чешской народной (реалистической) партии (с 1905 г. - Прогрессивная партия). После начала Первой мировой войны эмигрировал из Австро-Венгрии и возглавил чешские эмигрантские организации. В 1915 г. они выдвинули требование о создании Чехословацкого государства. При поддержке правительств Франции, Италии, а в 1917 г.

Временного правительства России организовал в этих странах чехословацкие воинские части. В 1918 г. был в Советской России, оказывал финансовую поддержку эсерам. Выступил в качестве одного из вдохновителей организованного американскими, английскими и французскими империалистами антисоветского мятежа чехословацкого легиона... Преследовал возникшую в 1921 г. Коммунистическую партию Чехословакии». Далее следуют абсурдные (с сегодняшней точки зрения) обвинения Масарика в том, что он «в извращенном свете излагал мировоззрение русских революционеров-демократов». И наконец, следует вывод: «Идеалист, сознательный фальсификатор и враг марксизма... Направлявшаяся Масариком внешняя политика чехословацкого правительства носила антисоветский характер»34.

В Советском энциклопедическом словаре 1983 г. обвинений в адрес Масарика меньше, но их суть оставлена без изменений: «Председатель Чехословацкого национального совета. Один из организаторов антисоветского мятежа Чехословацкого корпуса 1918 г. Философ-позитивист религиозно-этического направления»35.

При этом сам «мятеж» характеризуется однозначно: «Контрреволюционное выступление чехословацких войск (около 45 тыс. чел.) из бывших военнопленных, находившихся в России... Спровоцирован Антантой. Способствовал выступлению российских контрреволюционных организаций и образованию «правительств», участвовавших в Гражданской войне на Востоке России»36.
В рамки нашего исследования не входит анализ этого сложного явления, которое связано с участием чехословацкого корпуса легионеров в Гражданской войне в России. Отметим только, что одна из последних публикаций в отечественной прессе на эту тему озаглавлена достаточно красноречиво «Мятеж, которого не было»37. В статье использованы документы, собранные чехословацкими историками А.Х. Клеванским38 и И.Веселы39, а также откомментированы провокационные приказы и лозунги Л.Д. Троцкого, который сознательно сделал из чехословаков детонатор Гражданской войны в России и «Октябрьской революции в Поволжье»40.

Нас интересует, был ли Масарик действительно сторонником иностранной интервенции в Россию и ярым контрреволюционером, каким его представляют в традиционной историографии?

Как показывает объективный анализ исторических фактов, однозначно ответить на этот вопрос непросто. Можно считать бесспорным одно - Т.Масарик был истинным создателем самостоятельной Чехословацкой республики в октябре 1918 г. Этой идее он посвятил свою жизнь. Она стала основой объединения представителей самых различных чехословацких политических группировок национально-либерального толка и создания Национального совета чешских и словацких земель (Чехословацкого национального совета)41, которое произошло в 1915 г. в Париже.

Председателем Совета был избран Т.Масарик, секретарем - его ближайший сотрудник Э.Бенеш. Национальный совет фактически представлял интересы всех чехов и словаков перед странами Антанты. Именно в этой связи Масарик выдвинул идею формирования воинских частей из находившихся в русском плену чехов и словаков, насильно мобилизованных в австро-венгерскую армию. Меньше всего чехословацкие военные собирались воевать в России, их целью было отправиться на фронт для борьбы против Германии и ее союзников.

Соответствующее предложение Масарика нашло полную поддержку со стороны Временного правительства, провозгласившего, как известно, «войну до победного конца».

Однако после захвата власти большевиками обстановка в России кардинально изменилась. Для Масарика и тех сил, которые он возглавлял, большевистский лозунг немедленного прекращения войны с Германией был абсолютно неприемлем.

Зимой 1917 г. Национальный совет провозгласил чехословацкие вооруженные силы в России «составной частью чехословацкого войска, состоящего в ведении Верховного главнокомандования Франции»42.

18 февраля 1918 г. Масарик на заседании президиума Национального совета подтвердил, что им и французскими дипломатическими представителями окончательно решен вопрос о финансировании корпуса и переброске его на Западный фронт. Подчеркиваем: именно немецкие войска были главным противником чехословаков, немцы - а не большевики. Чехословацкий корпус начал движение на Восток, его конечная цель была Франция, Западный фронт. В начале марта Масарик, считая свою миссию в России выполненной, уехал в США.

Но после подписания большевиками Брестского мира ситуация резко изменилась. Превращение России в своеобразного «невоюющего союзника» Германии подтолкнуло руководителей стран Антанты принять на совещании 15 марта 1918 г. решение о непризнании Брестского мира и необходимости интервенции в связи с отказом советской власти от союзнических обязательств.
Как признавал впоследствии Э.Бенеш, «наша армия в России являлась для союзников просто пешкой на шахматной доске, причем весьма весомой. Мы могли сами решать, проводить интервенцию или не проводить»43. В руководстве чехословаков по этому вопросу царили разброд и шатания. Лучше всего их позицию выразил Брюс Локкарт, глава так называемого «заговора послов»: «Они (чехословаки) не любили царский режим, который отказывался признать их как самостоятельную национальность. Они были демократами по инстинкту, сочувствовали русским либералам и социалистам-революционерам. Они не могли дружно работать с царскими офицерами, составлявшими основные кадры в армиях антибольшевистских генералов»44.

Большевики сами подтолкнули чехословаков в самую гущу Гражданской войны. В ожесточенных боях лета-осени 1918 г. корпус потерпел поражение и только зимой 1919 г., значительно поредевший, все-таки вернулся на родину, получившую независимость.

Подводя впоследствии итоги участия чехословаков в Гражданской войне в России, Масарик говорил, что корпус вел «борьбу против большевиков и немцев во имя демократии», поскольку и те, и другие мешали создавать независимую Чехословакию45.

В чешских архивах хранятся многочисленные документы, показывающие, насколько близко к сердцу профессор Масарик принимал нужды русской эмиграции. Во многом именно благодаря ему «Русская акция» в ЧСР стала уникальной по своим масштабам и целям.

Т.Г. Масарик особо подчеркивал важность поддержки выдающихся научных и культурных деятелей России и лично заботился об их приезде в ЧСР и предоставлении им работы. Его целью было поддержать творческие духовные силы России и использовать их в сфере воспитания новых поколений для будущей демократической России. Об этом свидетельствует красноречивый документ, сохранившийся в архиве Канцелярии чешского президента.

3 октября 1921 г. И. А. Бунин обратился к Т.Г. Масарику со следующей просьбой о помощи:

«Господину Президенту Чехословацкой Республики Профессору Масарику.
Высокочтимый Господин Президент,

Позвольте обратиться в Вашем Лице к Вашей Стране и Вашему Правительству с почтительной просьбой.

Я русский писатель, заслуживший на Родине всеобщее признание, и один из двенадцати почетных академиков, то есть бессмертных Российской Академии наук.

Ныне я эмигрант, человек, всегда бывший чуждым политике, но принужденный покинуть Родину по причинам, хорошо известным всему культурному миру, и находящийся в большой нужде.

Я уже далеко не молод, я потерял в России все то, что добыто трудом всей моей жизни, лишен здесь, за границей, заработка по причине крайней бедности русских периодических изданий и издательств и не могу иметь помощи от русских организаций, ныне истощивших уже почти все средства и обремененных массой прочих беженцев.

Позвольте горячо просить страну, родную нам, оказать мне материальную поддержку в тех или иных размерах и форме.
Примите уверение в моем глубоком уважении.

Почетный академик Российской Академии наук

Иван Алексеевич Бунин. Париж, 3 октября 1921г.46

В ответ Масарик направил Бунину 50 ООО чехословацких крон в качестве срочной единовременной помощи. В декабре 1921 г. Бунин получил при посредстве Л.Ф. Магеровского эту сумму и заверил, что он никогда не забудет «столь трогательного внимания Вашего»47.

Большую роль в проведении «Русской акции» сыграла также Алиса Масарикова (1879-1966) - дочь Т.Г. Масарика -д-р философии, председатель Чешского Красного Креста, почетный член Археологического института им. Н.П. Кондакова, она была одним из инициаторов создания культурно-просветительского центра «Русский очаг» в Праге48. О ее взглядах дает представление текст личного письма, направленного ею академику Н.П. Кондакову, с просьбой прочитать цикл лекций о ценности культурного достояния словацкого народа (сохраняем стиль и орфографию письма):

«Уважаемый и милый профессор Кондаков!
Мы хотим, как Вы знаете, сохранить культурные ценности словацкого быта. Мы которые по крови и воспитанию этой ветви нашего народа, боимся слишком наглой цивилизации, с которой приходит чужое, западное чувство...
Быть может. Вы будете так добрый и об этом подумаете. Большое Вам спасибо.
Алиса Масарикова»49.
Д.И. Мейснер так формулировал итоги сравнения личностей и деятельности Крамаржа и Масарика, с которыми встречался неоднократно:
«Если Крамарж, как бы его политически ни оценивать, был человеком искренне лично привязанным к России, и что очень, очень существенно — к старой России, то иным, гораздо более сложным было отношение к ней Масарика, возглавлявшего Чехословакию с 1918 по 1935 год, почти до своей смерти.
Этот человек тогда — я вспоминаю сейчас двадцатые годы - довольно полно и ярко представлял прежде всего ту часть общества, которую называют интеллигенцией... Сама внешность Масарика производила впечатление. До глубокой старости он сохранял большую грациозность и изящество движений... Надо отдать ему справедливость, Масарик умел быть

эффектным главой государства. Можно было подумать, что с детских лет этот сын кучера и стряпухи был обучен самому изощренному обращению с совсем различными людьми...
Между Масариком и Крамаржем была разница в смысле их отношений с эмигрантами.
Крамарж был связан по преимуществу с правыми — консервативными кругами эмиграции; Масарик всячески уклонялся от общения с ними. Ближе всего к нему стоял очень быстро левевший тогда Милюков...
Масарик был реалистичнее и глубже Крамаржа, на откровенный лубок он не шел... Масарик говорил: опасен черт реакции, но страшнее и опаснее Вельзевул революции...
Словом, вышло так, что вся "русская акция" помощи эмигрантам была возглавлена президентом Масариком. Сам же он оставался в отношении России в состоянии, если можно так выразиться, постоянной заинтересованной напряженности. Эта позиция очень ярко проявилась у него еще задолго до 1917 года, в частности в его широко известной работе, посвященной Достоевскому и Толстому, а после - в его воспоминаниях "Мировая революция"'.
Масарик... считал, что прогресс и правда идут с Запада, а темнота и опасные эксперименты - с Востока... Так или иначе, без помощи Масарика эмигранты не были бы так пригреты в Чехословакии и на них не были бы истрачены столь крупные суммы... Коротко говоря, Масарик принял эмиграцию как политический и культурный фактор, с которым он хотел в какой-то мере считаться. При этом он учитывал старую традиционную русофильскую линию части чешской интеллигенции»..?0
Основным трудом профессора Масарика считается исследование «Россия и Европа», переведенное на русский язык (первое издание - Прага, 1913 г.). В научном мире славистов известны также его работы «О большевизме» (Прага, 1921 г.) и «Славяне после войны» (Прага, 1923 г.).
В марте 2000 г. в Москве Библиотекой-фондом «Русское зарубежье» при участии Института русской истории РАН и Посольства Чешской республики в России была проведена между-

народная научная конференция, посвященная 150-летию первого президента Чехословацкой республики Т.Масарика под названием «Томаш Масарик и "Русская акция" чехословацкого правительства». В представленных докладах были освещены такие вопросы, как отношение Т.Г. Масарика к Гражданской войне в России и положение Чешского корпуса легионеров в этот период (Ян Рыхлик), религиозные взгляды Масарика (Даниэль Тот), взгляды Масарика на причины и последствия Октябрьской революции 1917 г. (С.Магид). И.Инов, А.Копршивова, И.Порочкина и И.Цамуталиова посвятили свои доклады анализу взаимоотношений Масарика с представителями русской культуры в эмиграции и его переписке с петербургскими коллегами. Наибольшее внимание уделялось «Русской акции» и отношениям русской эмиграции с органами власти и общественными организациями в Чехословакии (Е.Бондарева, М.Г. Вандалковская, Т.И. Ульянкина, В.Б. Перхавко, Л.П. Муромцева, М.Литаврина, Н.Вагапова, И.Шомракова).
Можно согласиться с общей высокой оценкой результатов этой конференции, ставшей «значительным научным явлением в жизни России и Чехословакии»51.
В рамках конференции была организована выставка «Масарик и русская эмиграция в Чехословакии», подготовленная Славянской библиотекой при Национальной библиотеке в Праге, составной частью которой стали фонды РЗИА, оставшиеся в Чехословакии после 1945 г. В выступлениях ряда исследователей был впервые выдвинут ряд фундаментальных положений и выводов, которые, к сожалению, не получили дальнейшего развития в историко-архивоведческой литературе52.
К сожалению, тема «Масарик и русские историки-архивисты» на конференции практически не обсуждалась, если не считать выступления И.В. Сабенниковой, которая в своем докладе о деятельности Объединения российских земских и городских деятелей затронула этот вопрос.
Однако главный вывод конференции нельзя оспорить: для Масарика судьбы независимой Чехословакии и демократической России оказались неразрывно связанными между собой.
С первых и до последних лет история «Русской акции» и функционирования РЗИА в Праге были прямым и непосред-

ственным образом связаны с именем Эдуарда Бенеша. Если Крамаржа можно назвать «душой» «Русской акции», а Масарика - ее «головой», то Бенеш был ее «сердцем».
БЕНЕШ Эдвард (1884-1948). Министр иностранных дел (1918-1935), премьер-министр (1921-1922), президент ЧСР (1935-1938, 1945-1948).
В послевоенные годы имя Бенеша было широко известно в мире. В советской историографии оценка Бенеша была однозначно отрицательной. Так, в БСЭ (изд. 1950 г.) он назван «чехословацким буржуазным деятелем», который «Великую Октябрьскую социалистическую революцию встретил враждебно». В дальнейшем, согласно БСЭ, он «был связан с организацией мятежа чехословацких легионов в Советском Союзе в 1918 г.». Отмечая, что именно Бенеш в качестве руководителя МИД способствовал установлению дипломатических отношений Чехословакии с Советским Союзом в 1934 г., а в следующем, 1935 г., подписал договор о взаимопомощи между ЧСР и СССР, БСЭ утверждает, что тем самым он «прикрывал различными маневрами свою враждебную СССР политику».
Даже находясь в эмиграции во время Второй мировой войны (сначала в США, а затем в Англии), Бенеш, согласно БСЭ, «пытался тормозить освобождение Чехословакии Советской Армией», а после его избрания в 1946 г. президентом страны, «тормозил проведение насущных социально-экономических преобразований». Смещение демократического правительства Бенеша в июне 1948 г. и приход к власти коммунистов во главе с К.Готвальдом констатируется лаконично: «7.06.1948 г. Бенеш ушел в отставку»53.
В дальнейшем его имя практически исчезает из трудов советских историков.
В 1993 г. журнал «Вопросы истории» попытался возродить научный интерес к наследию Бенеша, опубликовав в русском переводе его работу «Демократия сегодня и завтра»54, первое издание которой вышло в 1942 г. в Лондоне. До этого времени книга была недоступна широким кругам читателей, находясь в «спецхране» советских библиотек. В исследовании содержится анализ трудностей, с которыми встречается и будет встречаться демократия во всех европейских странах после окон-

чания Второй мировой войны, и дается обоснованный прогноз дальнейшего развития ситуации в мире55.
Нас интересует прежде всего основной вывод, имеющий прямое отношение к характеристике его позиции в отношении русской эмиграции за рубежом. В этом смысле особое значение представляют заключительные слова его работы: «Повторяю еще раз, что я - демократ, поскольку считаю идейную, политическую и социальную систему демократии как законченный взгляд на жизнь и мир в нравственном и философском плане самой лучшей из существовавших. Человек, человеческое существо являются для нее абсолютной ценностью и мерой жизни и всего сущего. Именно поэтому я называю развитую политически, социально и экономически демократию гуманной демократией »56.
Практически в этом фрагменте перечислены все идеи, которые объединяли официальные власти Чехословакии и наших соотечественников-гуманитариев во время проведения Русской акции и создания РЗИА.
Как же сформировались его взгляды?
Эдуард Бенеш родился 28 мая 1884 г. в местечке Кожла-ны (недалеко от города Пльзень), в семье крестьянина. Окончив в 1904 г. Пражскую гимназию, он поступил на философский факультет Карлова университета в Праге, а затем, в 1905-1908 гг., продолжил образование в Париже (Сорбонна и Свободная школа политических наук), Дижоне (университет), Лондоне и Берлине. Получив диплом доктора права и доктора философии, Бенеш до 1915 г. занимался преподавательской деятельностью в Праге. Вместе с Т.Г. Масариком был одним из руководителей антиавстрийской группировки. В связи с угрозой ареста в сентябре 1915 г. уехал во Францию, где стал секретарем созданного в эмиграции Национального совета. Вместе с Масариком и М.Р. Штефаником руководил за границей борьбой против Австро-Венгерской монархии за создание самостоятельного чехословацкого государства.
После создания в октябре 1918 г. Чехословацкой республики Э.Бенеш занял пост министра иностранных дел в ее первом правительстве и оставался в этом качестве до 1935 г. (в 1921-1922 гг. возглавлял правительство Чехословакии). За

это время он стал политиком мирового масштаба, являясь одним из руководящих деятелей Лиги наций (довоенного прообраза ООН), а в 1935 г. став ее председателем.
Занимая высокие государственные посты, Бенеш не прекращал научной и преподавательской деятельности. В 1921 г. он стал профессором социологии в Карловом университете, был членом и почетным членом многих политических, общественных, творческих и научных обществ и институтов, как национальных, так и заграничных, в том числе профессором « honoris сашза» университетов в Оксфорде и Сорбонне.
Именно к этому времени относится активная роль Бенеша в определении содержания «Русской акции», которая нашла свое отражение в документе, отложившемся в одном из чешских архивов. Приводим его текст полностью.
1921, октябрь. Прага. Копия поздравительного письма Э.Бенеша 1-му съезду русских ученых в Праге (10-17 октября 1921). Письмо на съезде зачитал заместитель министра иностранных дел В.Гирса.
«...Ходатайство Ваше о разрешении этого Съезда было для меня желанным обстоятельством, чтобы поддержкой этого дела показать, какое значение я придаю Вашим культурным и научным работам. Наше родство по крови и языку давало нам издавна возможность следить за развитием русской науки... Сегодняшний Ваш Съезд имеет для нас значение, как усиление наших взаимных культурных и научных связей к общему взаимному успеху.
Для нас всех ясно, что будущность русского народа покоится в руках русской молодежи...
Когда мы ставили себе вопрос, каким образом мы могли бы наилучше помочь русской эмиграции, то только что высказанные мысли именно и привели нас к решению призвать в наши высшие и средние учебные заведения насколько возможно большее количество русской молодежи, чтобы дать ей возможность продолжить свое учение. Мы убеждены, что эта мера, которая встретила живое понимание у всего чешско-словацкого народа и которой мы уделяем наибольшую заботу и внимание, увенчается добрым успехом и принесет желанные плоды.

Если таким образом Прага становится центром русской учащейся молодежи, то вполне естественно и желательно, чтобы она стала также и центром русских ученых, которые являются наиболее признанными учителями русской молодежи... Могу Вас уверить, что в этом направлении Вы встретите поддержку чешско-словацкого правительства. Мы уверены в хороших результатах и охотно предпринимаем эту приятную работу, ведь мы знаем, что это есть работа в интересах будущей судьбы русского народа57.
Современные исследователи истории и опыта российской системы образования за рубежом в целом, и в Чехословакии в частности, имели все основания сделать вывод, который имеет весьма актуальное значение: «Система высшего образования зарубежной России 1920-1930-х годов должна рассматриваться как существенный компонент общественной и культурной жизни российской диаспоры за рубежом, содействовавшей сохранению ее внутренней целостности и социально-культурной преемственности, благодаря объединению научно-педагогической элиты и социально активной молодежи. Она явилась альтернативным направлением в развитии отечественной высшей школы, соединившим дореволюционную традицию с опытом динамического конструктивного развития в экстремальных условиях»58.
В декабре 1926 г. министр иностранных дел ЧСР Э.Бенеш известил чехословацкий парламент, что Совет министров собирается окончить «Русскую акцию». Уже раньше против нее возражали не только местные коммунисты, но и Министерство финансов. Считалось, что главная задача акции - предоставление возможности русским учащимся получить образование -была, в основном, выполнена.
Совет министров принял решение ограничить расходы на «Русскую акцию». В 1926 г. на ее проведение было отпущено 71,01 млн. крон, а в 1929 г. - уже только 18,07 млн. крон. Эти меры существенно ограничили возможности МИДа и Объединения российских земских и городских деятелей. В связи с прекращением финансирования Земгора в 1933 г. он свернул свою деятельность. Усилился процесс ликвидации эмигрантских образовательных учреждений и школ. К 1931 г. в ЧСР оставалось уже только 9 тыс. эмигрантов.

Но и в сокращенном виде «Русская акция» еще продолжалась. РЗИА перешел на прямое обеспечение со стороны МИД ЧСР59.
Чехословацкие власти пытались объяснить сложность своего положения и вынужденный характер предпринятых ими действий. Еще 18 декабря 1927 г. Э.Бенеш принял в своем служебном кабинете В.Л. Бурцева, с которым был знаком со времен Первой мировой войны. В «совершенно доверительной» («сов. секретной») записи этой беседы содержится изложение весьма примечательного диалога, состоявшегося между ними. В.Л. Бурцев сказал, что рассчитывает на помощь хотя бы части европейских государств на «последнем фазисе борьбы русских антибольшевиков с советским правительством». Он провел историческую параллель с аналогичной борьбой Чехословацкого Национального комитета в 1914-1918 гг.: «Внутренний переворот в Москве явился бы концом эпопеи и завершил бы тягостный этап русской борьбы, как в свое время пражский переворот 28 октября 1918 г. завершил победу чехословацкой национальной революции». В.Л. Бурцев был красноречив и напорист: «Русские патриоты должны быть поддержаны потому, что большевики - опасны всем государствам, и Чехословакии в том числе... Уничтожение большевистского центра в Москве принесет облегчение всему миру».
Э.Бенеш в ответ задал ему только один вопрос:
- Все это так, но скажите прямо и открыто: Вы сильны?
- Нет, - ответил Бурцев.
И далее д-р Бенеш раскрыл Бурцеву свое видение смысла государственной политики Чехословакии в то время (в записи его слова названы «обстоятельным изложением своего воззрения»): «Пока Вы не будете сильными, мы не можем открыто ориентироваться на Вас. Наши симпатии, конечно, на стороне таких демократов, как Вы, т.е. на Вашей стороне. Девяносто девять сотых чехословацкого населения настроено антибольшевистски. В числе этих девяноста девяти сотых - и профессор Масарик, и я. Но симпатии не могут иметь решающего значения в политике. Мы строим свою политику на следовании за сильными. Иного курса нам держаться нельзя: мы слишком маленькое государство, чтобы вести самостоятельную полити-

ку... Я убежден, что тот, кто придет мне на смену, должен будет в сущности продолжать ту же политику, ибо, по моему мнению, это та единственная политика, которую Чехословакия может вести в поисках всюду поддержки и дружбы»60.
Эти слова прагматичного демократа и патриота Чехословакии Э.Бенеша содержат квинтэссенцию его взглядов в конце 1920-х гг. и многое объясняют в дальнейших перипетиях, связанных с судьбой РЗИА (кстати, Бурцев был некоторое время членом его Совета).
В 1935 г. Бенеш был избран президентом Чехословакии, и время его пребывания на этом посту было наполнено трагическими событиями, к которым в первую очередь относится расчленение Чехословакии фашистской Германией (30 сентября 1938 г. - Мюнхенский договор и отторжение Судетской области; 15 марта 1939 г. - оккупация чешских земель в Моравии, создание протектората Богемия и Моравия, включенного в состав Третьего рейха).
Сразу после Мюнхенского сговора Бенеш эмигрировал в Лондон, где возглавил борьбу за восстановление Чехословацкой республики в до-мюнхенских границах. После прихода к власти кабинета У.Черчилля (в июле 1940 г.). Англия признала Временное чехословацкое правительство, Э.Бенеша как президента Чехословакии в эмиграции, в качестве которого он пребывал до конца войны.
Характеризуя личность Бенеша, его чешский биограф А.Х. Клеванский писал: «Это был человек, умевший действовать напористо и целенаправленно, сухой и педантичный, обладавший расчетливым, холодным умом и одновременно тактической гибкостью и способностью к политическому маневрированию. В нем президент Масарик видел своего будущего преемника»61.
Аналогичную оценку дает и Д.И. Мейснер:
«Если Масарик был не столько политическим деятелем-практиком, сколько философом, социологом, историком культуры и моралистом, то его любимый ученик, чуть ли не с юных лет взлелеянный им для руководящей политической работы, а потом и для замены его самого, Э.Бенеш известен как человек

совсем иного склада... Бенеш довольно скоро понял неизбежность для него, если только он не хочет отстать от жизни, не откладывая найти контакт с советской властью, признав ее вскоре властью России. Он был искусным пловцом в водах Лиги наций... Он и тут искал компромисса, хотел и в этом клубке вопросов быть как бы посредником между крайними крыльями. Вместе с тем он в те годы, достаточно твердо держал в руках эмигрантскую карту, козыряя ею, когда ему нужно было подчеркнуть свой западнический демократизм, понимаемый в духе классического парламентаризма, и противопоставить его большевизму... Много раз пришлось мне видеть и слышать Бенеша; я слышал его, когда он был еще только восходящей звездой на политическом небосклоне страны. Слышал его уже искушенным деятелем и президентом страны. Слышал и в глубоко трагические дни «Мюнхена», слышал и позже. Бенеш ни своей незначительной внешностью, ни манерой говорить - сухой, академической, бесстрастной, с запиской в руке, не был рожден, чтобы привлекать сердца. Но многие тогда говорили о нем: политику он делать умеет»62.
В 1945 г. Бенеш стал главой освобожденного от фашистов государства, но ему не удалось в полной мере воплотить в жизнь свои идеи «гуманной демократии». Будучи идейным противником советского строя, он пытался балансировать между противостоящими мировыми системами, рассматривая Чехословакию как «мост между Востоком и Западом». В условиях резкого обострения как международной, так внутриполитической обстановки его попытка избрать «чехословацкий путь к демократическому социализму» с опорой на общенациональный консенсус и коалиционное правительство потерпела крах.
Летом 1947 г. Бенеш перенес апоплексический удар, у него стал развиваться прогрессирующий атеросклероз. Под напором коммунистов он был вынужден 25 февраля 1948 г. принять отставку коалиционного правительства. В июне этого же года он сам ушел с поста президента и через три месяца (3 сентября 1948 г.) умер. Похороны Бенеша собрали многочисленные демонстрации по всей стране, которые новой властью были оценены как происки реакционных сил, не желавших мириться с по-

ражением. По существу, похороны Бенеша были похоронами его планов строительства демократической Чехословакии.
В перечне чешских государственных деятелей меньшего масштаба, имевших непосредственное отношение к «Русской акции» и РЗИА, Т.Ф. Павлова упоминает также В.Гирсу, К.Крофту и загадочного персонажа - «посланника Макса», который помещен в самый конец списка членов Совета РЗИА первого состава63. Это действительно только упоминание, поскольку в именном указателе не содержится о них никаких дополнительных сведений.
Нами были предприняты поиски данных о них, в итоге которых было выяснено, что В.Гирса, К.Крофта и П.Макса были активнейшими сподвижниками Масарика по представительству Национального совета в России и в дальнейшем организации «Русской акции».
ГИРСА Вацлав (1875-1954). Чешский политический и общественный деятель. До Первой мировой войны - врач (практиковал в Киеве), доктор медицины. С 1920 г. - чрезвычайный посол и уполномоченный представитель министра иностранных дел Э.Бенеша. Один из главных руководителей «Русской акции»64.
В работе Г.З. Иоффе «Колчаковская авантюра и ее крах»65 имя Гирсы связывается с важнейшей акцией Национального совета в Сибири во время Гражданской войны: «В середине ноября [1919 г.] произошел инцидент, который чуть было не привел к разрыву между «верховным правителем» [Колчаком] и белочешской верхушкой... Русское отделение Национального совета за подписью Б.Павлу и В.Гирсы опубликовало меморандум союзным представителям, в котором содержались резкие нападки на колчаковский режим. «Охраняя железную дорогу и поддерживая в стране порядок, - говорилось в нем, - войско наше вынуждено сохранять то состояние полного произвола и беззакония, которые здесь воцарились. Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир...»66. Взбешенный Колчак, продолжает свой комментарий Иоффе, «повелел прекратить всякие сношения с Павлу и Гир-сой..., потребовал от чехословацкого правительства отозвать их из России и заменить их другими, умеющими хотя бы вести себя

прилично». Правда заключалась в том, что Гирса представлял то крыло в Национальном совете, которое было настроено в пользу гуманизма и демократии как в послереволюционной России, так и на своей родине - в молодой Чехословацкой Республике. Справедливость этого тезиса подтверждается деятельностью В.И. Гирсы в министерстве иностранных дел ЧСР.
На конференции «Культурное наследие Российской эмиграции. 1917-1940»67, которая состоялась в Москве в 1994 г., Анастасия Копрживова-Вуколова в выступлении на тему «Русская реальная гимназия в Моравской Тржебове»68 рассказала о показательном эпизоде из деятельности В.Гирсы: «К лету 1921 г. жизнь в Константинополе становилась все труднее и представители Союза городов, прежде всего А.В. Жекулина, известная позже по всей Чехословакии как «бабушка Жекулина», начала переговоры с Чехословакией о переводе константинопольской гимназии в эту страну. Министр иностранных дел Э.Бенеш и его заместитель В.Гирса от имени Чехословацкого правительства [в рамках «Русской акции»] обещали принять русскую гимназию в полном составе (500 учащихся, 55 человек педагогического и служебного персонала и 30 членов их семей)... Благодаря материальной поддержке со стороны Чехословацкого правительства гимназия существовала до 1935 г. Как пишет Копрживова, «многие выпускники имели обычай навещать свою первую школу. Многие венчались в гимназической православной церкви, приезжали показать свои вузовские дипломы, проводили каникулы, приводили в гимназию своих детей»69.
С именем Гирсы связан и ряд документов русских эмигрантов, отложившихся в чешских архивах, в том числе трагическое письмо М.Цветаевой, направлено ею из Парижа в Прагу одной из чешских знакомых и написано 24 сентября 1926 г., сразу после прекращения выплаты ей «чешской стипендии» в рамках «Русской акции»:
«В нынешней нищете своей я неповинна, - работала как никогда. Три поэмы за лето... Кроме того — вся работа по дому на мне: кухня, стирка, починка, забота о Георгии... С ужасом думаю о долгах лавочникам... Я уже стольких просила в Чехии похлопотать за меня — что отчаялась. Я убеждена, что увидь г. Гирса мой рабочий день, - хотя бы стол! - он первый посто-

ял бы за меня, т.е. за 500 кр. Ссуды. Кроме труда у меня в жизни нет ничего, да в конце концов, - и не нужно ничего: возможность работать. Трех спокойных часов в день. Отнимите у меня писанье - просто не буду жить, не захочу, не смогу. Только писаньем уцелела в Сов. России. Только тетрадью живу все эти годы за границей. Это - моя судъба...МЦ»70.
Приведем те немногочисленные сведения, выявлены нами в чешских источниках относительно К.Крофты:
«КРОФТА Камил (1876-1945). Чешский историк, дипломат, заместитель министра, министр иностранных дел ЧСР (1936-38)»71.
Труднее оказалось выявить сведения о загадочном «посланнике Макса», имя которого также фигурирует в списке членов Совета РЗИА, опубликованном Т.Ф. Павловой.
С нашей точки зрения, речь идет о заместителе председателя филиала Национального совета П.Максе, который был арестован в ночь на 21 мая 1918 г. в Москве вместе с Б.Чермаком. Как считает В.Юрченко, это очень напоминало провокацию, поскольку П.Макса был известен как убежденный противник участия чехословаков в военной интервенции против России72.
Последним (по счету, но не по значению) чешским деятелем, который принял самое прямое и непосредственное участие в создании и функционировании РЗИА, был историк и библиограф профессор д-р Ян Славик (1883-1974, по другим данным 1976), который с 1925 г. занимал пост куратора РЗИА от правительства Чехословакии, а с 1932 (по данным А.В. Попова, с 1.01. 1934 г.)73 по 1939 г. занимал пост его директора.
В ГА РФ хранится его фонд под номером 6123 (1 оп., 24ед.хр., 1926-1934).
Как вспоминал сотрудник РЗИА последнего периода его существования Д.И. Мейснер, «административная и контрольная часть находилась в руках чешского историка, представителя министерства иностранных дел, специалиста по новейшей истории Яна Славика - огромного мужчины, необыкновенно экспансивного, темпераментного и раздражительного, совсем лишенного европейской выдержанности. Но это был человек искренний и в целом благожелательный74.

На долю д-ра Я.Славика выпал последний долг - отстоять в конце 1930-х гг. вместе с русскими патриотами-сотрудниками РЗИА продажу фондов Архива в частные собрания США.
А ведь момент, с точки зрения сложившейся политической и финансовой конъюнктуры, был выбран американцами исключительно удачный - после заключения мюнхенского договора и «автономизации» Словакии и Подкарпатской Руси «Русская акция» практически прекратила свое существование.
С 1938 г. значительная часть ведущих научных и культурных деятелей русской эмиграции была вынуждена покинуть Чехословакию. Был закрыт Экономический кабинет С.Н. Про-коповича, реорганизован Русский Свободный университет.
Как свидетельствуют чешские архивные источники, за сохранение Архива велась ожесточенная борьба и в самой Чехословакии. Именно в эти трудные дни, в декабре 1938 г. директор РЗИА профессор Ян Славик направил Президиуму Славянского института меморандум с протестом против передачи фондов РЗИА в МВД ЧСР, где назвал этот проект расправой с учреждением, имеющим «мировое имя». Подчеркивая чисто технические проблемы, связанные с необходимостью перемещения исторически сложившихся богатейших фондов, он указывает и на важный «психологический момент»: РЗИА представляет собой хранилище материалов, которые были присланы из разных концов света с целью их возвращения, как только это станет возможным, в «постбольшевистскую Россию». Ссылаясь на свой многолетний опыт работы в Архиве, Славик предсказывает, что РЗИА может, в случае его сохранения, «в ближайшем будущем превратиться в центр научных исследований для ученых всего мира». Поскольку МИД ЧСР ликвидируется, он предлагает в качестве альтернативной меры передать Архив в ведение министерства образования, но ни в коем случае не в министерство внутренних дел.
На МВД, указывает Я.Славик, русская эмиграция смотрит с недоверием, как на полицейское ведомство, которое будет распоряжаться архивом, как ему заблагорассудится. Он говорит, что уже наблюдаются случаи распродажи в Праге отдельных документов из фондов РЗИА. Высказываясь против изменения сложившегося статуса Архива, он даже «не считает

нескромностью сослаться при этом на свой авторитет и компетентность как известного эксперта»75.
Тем не менее 1 марта 1939 г. состоялось заседание представителей МВД ЧСР и руководства РЗИА, на котором был подписан протокол о передаче Архива в ведение министерства. Профессор Ян Славик в списке участников заседания не значится. Новый директор, советник МВД профессор Ярослав Прокеш (1895-1951) пообещал ни в коем случае не нарушать принцип «уважения к внутренней организации архива и к его работе». Он сказал, что и в дальнейшем Архив будет использовать профессиональный опыт русских сотрудников РЗИА и что вообще не предвидится никаких изменений в судьбах Архива и архивистов, а если и будут введены некоторые ограничения «служебного характера», то только в минимальной степени.
Отвечая на беспокойство, выраженное от имени Совета РЗИА С.Г. Пушкаревым, д-р Прокеш заявил, что не допустит никакого разделения фондов и библиотеки архива, никаких продаж материалов и что вообще все его фонды сохранятся в «их целостном состоянии, в каком пребывают на сегодняшний день».
Затем проф. А.В. Флоровский выразил заочную благодарность уволенному директору профессору Я. Славику и выразил надежду на столь же плодотворное сотрудничество с д-ром Я.Прокешем.
В свою очередь, Я.Прокеш высказал сожаление, что МВД не может в дальнейшем рассчитывать на сотрудничество с д-ром Я.Славиком76.
На этом церемония передачи РЗИА в состав МВД была завершена. На этой трагической ноте по существу обрывается и сотрудничество Я.Славика с русской эмиграцией.
К сожалению, дальнейшая судьба РЗИА и его русских сотрудников складывалась независимо от обещаний профессора Прокеша. Архивом распоряжались немецкие оккупационные войска, а потом - по трагическому парадоксу истории - советские освободители.
Итоги изучения истории жизни и деятельности Крамар-жа, Бенеша, Масарика, Гирсы, Славика, других чешских политических деятелей и ученых доказывают, что «Русскую акцию» неправильно сводить только к разряду своеобразных

инвестиционных проектов, построенных на сухом политическом расчете.
Именно полным совпадением гуманистических взглядов на мир, историю и архивы объясняется, с нашей точки зрения, первоначальный замысел создать в 1923 г. в Праге в рамках русской общественной организации (Земгор) при помощи правительства Масарика-Бенеша сдвоенный «Архив Русской эмиграции» и «Архив Чехословакии». И только спустя год он будет официально назван Русский заграничный исторический архив в Праге.
Самым убедительным свидетельством жизненности гуманистических принципов Масарика-Бенеша, положенных в основу «Русской акции», служит, с нашей точки зрения, развитие событий в новейшей истории Чехословакии 1980-х годов. К сожалению, эту преемственность идей в доступной нам историографии преобразований в Восточной Европе обнаружить не удалось.
Но давайте внимательно посмотрим на различия в процессе проведения радикальных преобразований в Чехословакии по сравнению с Венгрией, Польшей, Румынией, ГДР и другими странами бывшего «социалистического лагеря», в изложении профессора Вашингтонского университета Сабрины Рамер:
«В Чехословакии общество как бы усвоило уроки 1956 и 1968 гг. и отказалось от попыток свержения коммунистической системы. Была избрана «оборонительная» стратегия в борьбе за права человека... Диссидентское движение развивалось в «серой зоне экстралегальности», добиваясь, по словам В.Гавела, «власти безвластных» и «неполитической политики». Писатели, ученые, журналисты, бывшие партийные деятели, инженеры и даже несколько рабочих, не отказавшись от своих подписей под «Хартией-77», продолжали бороться за демократизацию страны... Одной из ключевых функций «Хар-тии-77» провозглашалось сохранение исторической памяти. Этой теме был полностью посвящен релиз 1984 г., в котором правительство обвинялось в забвении 1918 г., в сокрытии архивов, подчеркивалось, что изъятие исторической памяти разрушает морально-исторические устои общества, стирает черты его культурного облика»77.

Итак, в результате исследования внешних предпосылок создания РЗИА в Чехословакии можно сделать следующие выводы:
1. «Русская акция» и соответственно создание в ее рамках Русского заграничного исторического архива была закономерным итогом внутренней и внешней политики правительств Крамаржа-Масарика—Бенеша, целью которой было укрепление в стране основ гражданского общества и оказание гуманитарной помощи России в создании демократического устройства будущего государства78.
2. Только в условиях подлинно гражданского общества и сознательной деятельности государства, направленной на достижение этой цели, архив получил возможность развиваться на научной основе. После того как под влиянием внешних условий Чехословакия была вынуждена в 1930-х годах постепенно ограничивать возможность демократического развития, РЗИА стал терять свою независимость. Пиком кризиса стало подчинение архива военному ведомству фашистских оккупантов с 1939 г., а после войны - вывоз части его фондов в СССР.
3. Хронологическая схема истории создания, развития и гибели РЗИА не может быть представлена без учета комплекса внешних предпосылок и обстоятельств его бытования.
Примечания
32 См., например: История ВКП(б). Краткий курс. М., 1955. С. 217;
Из истории гражданской войны в СССР. Т. 1. М., 1957. С. 17;
Гражданская война в СССР. Т. 1. М., 1980. С. 179; Минц И.И. Год
1918-й. М., 1982. С. 499 и др.
33 Краль В. О контрреволюционной и антисоветской политике Маса-
рика и Бенеша. М., 1955 и др.
34 БСЭ. 2-е изд. М., 1954. С. 420.
35СЭС. М., 1983. С. 766.
36 Там же. С. 1486.
37 Юрченко В. Мятеж, которого не было // Родина. Российский исто-
рико-публицистический журнал. 1994. № 1. С. 28-35.
38 Клеванский А.Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный
корпус. М., 1965.
39 Веселы И. Чехи и словаки в революционной России. М., 1965.

40 Троцкий Л.Д. Как вооружалась революция. Т. 1. М., 1923. С. 8, 69,
70-71, 210.
41 Веселы И. Указ. соч. С. 23 ; Клеванский А.Х. Указ. соч. С. 12.
42 Клеванский А.Х. Указ. соч. С. 123.
43 Краль В. Указ. соч. С. 71-72.
44 Локкарт Б. История изнутри. Мемуары британского агента. М.,
1991. С. 265.
45 Ротштейн Э. Когда Англия вторглась в Советскую Россию. М.,
1972. С. 73.
46 Архив Канцелярии Президента Республики. Ед. хр. Т 1848/21.
Рук., ориг. Цит. по: (далее Документы)... С. 28-29.
47 Архив Национального музея в Праге. Ф. А.Гайн. К. 231. №6329
(Бунин), рук., ориг.
48 Документы... С. 287.
49 Литературный архив Музея национальной письменности.
Ф. «Н.П. Кондаков». Корреспонденция. Ориг., рук. Цит. по: До-
кументы... С. 50.
50 Мейснер Д.И. Миражи и действительность. М, 1966. С. 132-134.
51 Сабенникова И.В. Томаш Масарик и «Русская акция» Чехословац-
кого правительства // Вестник архивиста. № 3-4 (57-58). М., 2000.
С. 240.
52 См.: Там же.
53БСЭ. 2-е изд. М., 1950. С. 128.
54 Бенеш Э. Демократия сегодня и завтра // Вопросы истории. 1993. № 1. С. 88-108; № 3. С. 129-156. Вступительная статья, перевод с чешского и комментарии В.В. Марьиной.
55 В этом контексте характерна его провидческая оценка, данная еще в ноябре 1939 г.: «Полагаю весьма возможным, что вся Центральная Европа пройдет через большевистское правление, прежде чем опять вернется к демократии» // Документы по чехословацкой политике. Т. 1. Прага. 1966. С. 361 (на чешском яз.).
56 Бенеш Э. Указ.соч. // Вопросы истории. 1993. № 3. С. 155.
57 Архив МИД. II секция. К. 256а. № 55395/33. Коп., маш. Цит. по:
Документы... С. 45-46.
58 Ершов В.Ф., Курамина Н.В. Российские образовательные учрежде-
ния за рубежом: опыт 1920-1930 годов //Исторические записки.
2004. № 7 (125). С. 220; См. также: Сабенникова И.В. Высшая
школа русского зарубежья: проблемы архивной эвристики // Ар-
хивоведение и источниковедение отечественной истории. Пробле-
мы взаимодействия на современном этапе. М., 1995. С. 188-191.
59 Документы... С. 70-77, 145.

60 Архив Национального музея в Праге. Ф. 2. «А. Гайн». К. 231-
Бурцев. № 6330/2. Коп., маш.
61 Краткая история Чехословакии. М., 1988. С. 321-322.
62 Мейснер Д.И. Указ. соч. С. 134-136.
63 См.: Фонды РЗИА в Праге: Межархивный путеводитель. С. 5, 6. Дословно упоминание фамилии Гирсы звучит в таком контексте: «Идею создания архива поддержали министр иностранных дел ЧСР Э.Бенеш, его представитель - В. Гирса, а позднее преемник последнего - К.Крофта, историк по образованию» (С. 5). В состав членов Совета РЗИА «в разные годы входили видные российские и чешские историки и общественные деятели: проф. А.А. Кизевет-тер..., проф. А.Н. Фатеев, посланник Макса» (С. 6).
64 Документы... С. 274.
65 Иоффе Г.З. Колчаковская авантюра и ее крах. М., 1983.
66 Иоффе Г.З. Указ. соч. С. 234-235. Автор ссылается на: «Коллек-
ция ЦГАОР. Обзор политического положения. Управление делами
верховного правителя». Под названием «Коллекция ЦГАОР» фи-
гурируют находившиеся на секретном хранении фонды белоэмиг-
рантских организаций, в том числе и из состава РЗИА.
67 Культурное наследие Российской эмиграции. 1917-1940. В 2-х кн..
Книга первая. М., 1994.
68 Указ. соч. С. 377-382.
69 Указ. соч. С. 379, 382.
70 Архив МИД ЧСР. Box 261. Рук., ориг. ; Цит. по: Документы...
С. 88.
71 Документы...С. 284.
72 Юрченко В. Указ. соч. С. 32.
73 Попов А.В. Русское Зарубежье и архивы. М., 1998. С. 63.
74 Мейснер Д.И. Указ. соч. С. 183.
75 Архив Славянского Института. Ф. MV 5488, 1412/1/ . Коп., маш.
Цит. по: Документы... С. 197-198.
76 Архив Славянского института. Ф. MV . 5488, 1412/1/ Ориг., маш. Цит. по: Документы... С. 199-200.
77 Цит по рецензии: Э.Г. Задорожнюк на кн. S. Ramet. Social Currents
in Eastern Europ. Sources and Meaning of Great Transformations.
Duke Universiny Press. Durham - Lnd. 1991. 434 p. // Вопросы
истории. 1993. № 2. С. 185.
78 См.: Сабенникова И.В. Указ. соч. С. 240.